Илона Ивашкевич - Легенда о Вейм. Драконья душа

На обратном пути спутники Вейм вспугнули семью кабанов, которые были отловлены и по возвращению зажарены.

– Не нравится мне здесь, – проговорил Ирсен, догладывая мясо с шипящих ребрышек. – Мертво. Вы ты хоть что-то в лесу видели, а у нас тут совсем тихо было. Ни одной букашки не проползало, окромя скорпионов. Ребята их наловили немножко и зажарили: вкусные словно семечки. Если бы не кабанчик, ужинать нам опять солониной. Да тут даже чаек не слышно!

– Илана с женщинами вернулась?– Хаген аккуратно вытер испачканные в сале пальцы о грязное полотенце. Ему, выросшему в Драгонхолле и воспитанному по всем правилам дворцового этикета, отсутствие горячей воды и чистых салфеток было не по нраву. Да, он спокойно переносил все тяготы, сопровождая Илириха, а затем и его жену, в многочисленных походах. Он спал на жесткой земле, завернувшись в старый плащ, питался скудным солдатским пайком, проводил в седле трое суток, но дворцовый быт с горячей ванной, завтраками, свежими простынями и теплым сортиром был ему милее. Единственное, что не переносил Хаген – это дворцовые интриги. Будучи от природы человеком прямым, преданным и честным, он терялся, оказавшись в паутине чьих-то корыстных замыслов и, если бы не Вейм, его бы давно сгноили в тюрьме, свалив на него вину за участие в заговоре.

– Нет еще. Видимо не нашли они воды, – покачал лысой головой Ирсен. – А вы ешьте, госпожа, ешьте, – проговорил он. В отличие от Хагена, он в качестве салфетки использовал свои длинные густые рыжие усы.

– Плохо. Скоро стемнеет. Сколько людей ушло с ней?– Спросил Хаген, укутываясь в плащ.

– Пятеро.

– Если через час не вернутся, отправлю за ними,– проговорила Вейм.

Однако не прошло и получаса, как Илана вернулась.

– Ты задержалась, – проговорила Вейм вместо приветствия. – В чем причина?

– Родник далеко, О Великая Вейм, но мы набрали много воды для наших людей, – проговорила Илана, то запинаясь, то растягивая слова. Её безумный взгляд блуждал по лицам стоящих рядом людей.

– Не паясничай, Илана. «Великой» меня называла только Маа и то, когда хотела позлить. Складывайте бурдюки и ступайте есть.

– Слушаюсь, о Великая, – проговорила женщина, поклонившись, и, неловко развернувшись, заковыляла в сторону второго костра.

Вейм попыталась что-то добавить, но Ирсен мягко остановила ее жестом.

– Она пьяна. Видишь, её шатает, – прошептал он.

– Быстро собери всех, кто ходил к роднику вместе с ней, – прошептала Вейм.

– Госпожа, у нее зрачки сужены,– заметил Ирсен.

– Тогда еще быстрее. Воду, принесенную с родника, не пить.

Илана так и не дошла до костра. Споткнувшись о старую корягу, она рухнула на песок. Ирсен едва успел подхватить женщина.

– Ну что ж ты, милая, не время спать. Вставай. – Ирсен тряс её о тех пор, пока женщина не открыла глаза: глазные белки покрывала красная сетка вздувшихся капилляров. Женщина закашляла, слюна начала пенится на белеющих губах. Ирсен, не переставая трясти Илану, нащупал одну из висевших за поясом бутылочек. Вытащив пробку из пузырька, он влил в горло теряющей сознание женщины янтарное зелье. Затем он аккуратно положил несчастную на землю, и ее тут же согнуло пополам и вырвало.

– Эх, Илана, Илана, – ласково проговорил Ирсен, держа ее голову за спутанные рыжие волосы. – Вроде взрослая девочка.

Вейм тем временем откупорила один из бурдюков и принюхалась.

– Обычная пресная вода из лесного ручья. Пахнет прелой листвой и мхом. – Она небрежно кинула бурдюк в кучу. Ударившись о камень, сшитый из кусочков кожи мешок, разлетелся на осколки, словно стеклянный. – Старый пройдоха Ирсен сэкономил на экипировке?

– Нет, госпожа. Ирсен всегда очень ответственно относился к закупке провианта: бурдюки хорошие. Это с водой что-то не так: она всего за несколько часов разъела швы,– проговорил Хаген.

Мужчина, сидя на корточках, осматривал лоскуты кожи. Рядом, оживленно переговариваясь, стояли спутники.

– Кто-нибудь пил из ручья? – Медленно проговаривая слова, спросила Вейм.

– Нет, только мама, – испуганно ответил Ингер, сын Иланы, тощий мальчик с рябым лицом и огненно рыжими волосами. На вид ему было не более двенадцати лет.

– Собирайтесь,– быстро проговорила Вейм. – Идем к роднику. Эррин,– крикнула она тучному большому мужчине, медленно поворачивающему мясо. – Распорядись, чтобы оставили еды на шесть человек.

– Скоро солнце сядет. Путь не близкий,– попытался остановить её Хаген.

– Мы идем к роднику,– повторила Вейм. – Ирсен, позаботься об Илане. Показывай дорогу, – скомандовала она рыжеволосому мальчику.

Не прошло и часа, как оступившись, Хаген оказался по колено в воде. Заваленная прошлогодней листвой тонкая змейка ручья, петлявшая между поросшими мхом и ярко-желтыми грибами камнями, была едва заметна. Пройдя еще немного, путники наткнулись на лесное озерцо, из которого и вытекал ручей. У берега, поросшего багульником и болотной травой, вода была прозрачной, ближе к средине озера цвет её становился темно-зеленым, дальше, насколько хватало взгляда, простиралось болото, и черная вода поблескивала в старицах. Там, где ручей вытекал из озера, была свалена куча камней. На изрезанной трещинами шершавой поверхности одного из них Вейм разглядела знак. Дожди почти стерли его, и из-под шапки мха едва был виден вытянутый зубастый череп с двумя парами рогов и остатки надписи "Будь проклято […] племя".

– Ручей проклят и отравлен. Что и требовалось доказать.– Вейм набрала воды в стеклянный пузырек и спрятала в мешок. – Возвращаемся в лагерь. Видишь черепушку черную?– Показала она на рисунок. – Таким знаком в наших деревнях изображают чудовищ или монстров вредных: оборотней, вампиров, драконов или василисков. Скорее всего, кто-то из них поселился на берегу озера, распугав в окрестных лесах всю живность. Люди покинули эти места последними, перед уходом отравив источник воды. Во всяком случае, нам лучше уходить. Я не уверена, что эта тварь здесь больше не живет.

– Не думаю, что оно еще здесь, госпожа, – покачал головой Хаген. – Чудовищу нужно чем-то питаться, а здешний лес пуст. Оно либо ушло вслед за животными, либо умерло от старости.

Вейм собралась было поспорить, как явственно почувствовала на себе чей-то пристальный взгляда. Женщина обернулась: никого… лишь ветер шуршал прошлогодним рогозом. Собрав людей, Вейм вернулась в лагерь.

Ночью Вейм проснулась от странного ощущения, словно кто-то наблюдал за ней из леса. Она села и, поежившись от ночного холода, подбросила пару веток в костер. Уже затухающее пламя заплясало на коре, весело жуя длинные желтые иголки. Рядом, завернувшись в плащи, спали Хаген и Ирсен. Чуть дальше, у соседнего костра, был слышен шепот дозорных. Стоило огню разгореться, как один из них тут же появился рядом, с вязанкой хвороста через плечо. Удостоверившись, что все в порядке, он кинул вязанку и исчез во мраке.