Александр Аршуков - Когда Жребий падёт на тебя

– Меня никто не видел.

– Ага, а таксист?

– Было темно, и я прятал лицо. Было уже поздно или, скорее, рано. Его внимание в это время суток было рассеяно, к тому же, скорее всего, когда я подошёл к нему, он спал по обыкновению таксистов. Я, кстати, тоже поспал бы. Совершенно валюсь с ног. Как там Алиса?

– Да вроде ничего. Спит.

– Пойду и я.

Я захожу в спальню, падаю на тахту и не чувствуя удара о простыню, проваливаюсь в глубокую пропасть сна.

29 августа, 1:22.

Я просыпаюсь от того, что очень тихо. Я спал крепко, значит, грохот пропал. Некоторое время лежу, прислушиваясь к себе и окружающему миру. Тихо и спокойно. Я уверен, что коридоры между мирами исчезли, а вместе с ними исчез и полтергейст. Свет от фонаря освещает комнату сквозь не зашторенное окно. Я чувствую, что мой мочевой пузырь скоро лопнет. Встаю и выхожу в прихожую, отметив, что Ивана нет на его спальном месте. Я прохожу к туалету, зажигаю свет и вижу, что Эдик исчез и ковёр, коим был накрыт наш снежный человек, накрывает пустоту. Всё, духи оставили нас в покое. Пока я облегчался, я услышал звуки из комнаты Алисы. Вроде бы разговор. И смех. Видимо, Иван там, развлекает гостью. Смех – это хорошо. Смех делает страшное нестрашным. Он уничтожает зло. Превращает его в ничто.

Стучусь и вхожу. Алиса сидит на разложенном диване, укутавшись в одеяло, несмотря на довольно тёплую ночь. Она смеётся, морщась от боли в рёбрах, а Иван, стоя посреди зала, показывает пантомиму. Они играют в "крокодила". Выглядит сюрреалистично, в последние три дня я видел Алису, когда она или была без сознания, или спала.

– Привет, – говорит она, – спасибо, что помог.

– Привет, – говорю. – Всё – кончился полтергейст.

– Наконец-то! – в голосе Ивана неподдельное облегчение, и я его понимаю, – Теперь можно будет поспать по-человечески.

– У вас что, есть полтергейст? – лицо Алисы освещается интересом, её орехового цвета глаза сверкают, распахнутые в удивлении, она уже совсем не та, которая была похожа на больную кошку. – Тот самый Барабашка?

Иван кивает, я вижу, что на эту тему он нашёл благодарную слушательницу. Пока я сканирую Алису, он тут же вкратце рассказывает ей историю этой квартиры и про связь её болезни с возмущением э-поля. С Алисой уже всё намного лучше, она двужильная. Пока Иван упивается Алисиным вниманием, я рассматриваю её. Девочка, что говорится, породистая. Хороших кровей. Это видно по тонким чертам её лица, обрамлённым густой гривой длинных слегка вьющихся чёрных волос, по лёгкой горбинке на её удлинённом носу, по огромным гипнотическим глазам, по тонким изящным пальцам её красивых рук. Хоть фигура её и скрыта под одеялом, по рукам со стопроцентной уверенностью я могу утверждать, что с фигурой у неё всё в порядке. Она может стать чьей-то музой, такие вдохновляют художников и поэтов. Совсем ещё молоденькая, школу, поди, только закончила. Я пытаюсь представить её в белой венецианской маске, как её зубы впиваются в нос насильника, вспоминаю укол её взгляда на тропе жизни в том овраге, её слёзы, смешивающиеся с дождём. Я ничего не знаю о ней, но я её знаю. Она своя, без беса. Не зря, ой, не зря занесло эту Алису на мост.

– Это так интересно, я так хотела пообщаться с Барабашкой – восхищается Алиса, – жаль, что нам нужно скорее сваливать отсюда.

– Как это сваливать?

– Да, босс, так и есть, нам нужно менять дислокацию. Те полиционеры приходили не зря. Они ещё вернутся. Алиса, покажи.

Алиса достала из своего рюкзака десятидюймовый планшет милитаризованного дизайна. Он похож на американский Hammer. Такой же потёртый на бронированных углах, источающий надёжность и комфорт. Она взяла гаджет в руки, и его дисплей осветил её лицо неземным светом. Поводив по экрану пальцем, она подала его мне.

Игрушка оказалась неожиданно лёгкой, она очень удобно слилась с моей рукой и у меня промелькнула мысль, что с появлением этой штуки отомрут многие вещи за ненужностью. Книги, кино, газеты. Собеседники, друзья, дети. Самая удачная попытка окунуть человека в одиночество. Полная победа иллюзии над действительностью.

На этой штуке рисунок белой венецианской маски на тёмном фоне. На этом же фоне пририсована фигура в чёрном. Ни разу не видел себя со стороны во время охоты, но, вероятно, я был похож на этот рисунок. Тем более что глаза маски имели характерный гуманоидный разрез. Маска!

– Что это? – мне ничего больше не пришло голову, кроме этой дурацкой фразы.

– Смотри дальше, – сказала Алиса, – там ещё много интересного. Листай как книжку и наслаждайся.

Я провёл пальцем по гладкой поверхности дисплея справа налево, и страничка переместилась вслед моему движению. Открылась типовая интернет–страница какого–то форума. На ней какой-то ASPCaYmAnописывал своё чудесное избавление от хулиганов, избивавших его. Тот случай, когда я сломал бесноватому ногу. Комменты не читал, перемахнул страницу. Ещё какой-то форум, где некий WO12041983писал, как его знакомую спас какой-то гуманоид. Потом i 333old@@@, видимо эта знакомая, в ответ на неумный юмор прислала рисунок с моим изображением и историю номер два, когда хулиганы отделались лёгким испугом, а самый заводной был схвачен за нос и кручен за него до хруста, до ручья крови и здоровенной «сливки». Одним словом, набралось с десяток таких страничек. Всего описано три случая. Я молча смотрю на Алису, она на меня.

– Что здесь происходит?

– Босс, – начинает Иван.

– Какой я тебе босс? – взрываюсь я, но мгновенно заталкиваю ком раздражения куда-то под желудок, – объясните, что здесь происходит.

– Я пытаюсь. Алиса сбежала из дома, когда она узнала, что она на самом деле приёмная дочь. Узнала после похорон, как оказалось, приёмного отца.

– Стоп! Я ничего не понимаю!

29 августа, 1:57.

Если коротко. Об Алисе.

Алиса все свои почти двадцать лет жила в счастливой хорошо обеспеченной семье. У неё был умный любящий папа, мама умерла при родах, а папа так и остался один. Он всегда верил в неё и поощрял все её действия, если они были направлены на познание мира. У них жила гувернантка Виолетта, она занималась хозяйством, воспитанием девочки, и в тайне, что было совсем не тайной, удовлетворяла мужские потребности папы, что можно простить отцу-одиночке. Папа был без ума от Виолетты, были планы на повторный брак. Виолетте не нравились увлечения Алисы оккультизмом и хакерством. Она как будто боялась девочки. Да, Алиса была умна не по годам, некоторые её способности поражали до немоты, но папа радовался этому, а Виолетта, – нет. Для неё это было, как проказа. Отец до девяностых годов, ещё до появления Алисы служил в каких-то очень засекреченных структурах. Там делали какие-то эксперименты над людьми, чтобы произвести суперсолдата. В те времена многие государства занимались этим. Да и по сей день занимаются, но её папа был уже не у дел. Сейчас солдаты уже не нужны, вполне достаточно банков. Папина контора в начале девяностых рассыпалась без финансирования, а отец сделал свой бизнес и жил в достатке. Именно в этот момент и появилась Виолетта в его жизни. Он всю жизнь дружил с дядей Витей. Тоже какой-то тайный агент. Его Алиса помнила всю жизнь с той поры, когда могла уже что-то помнить. Очень душевный дядька, только… всегда при тактильном контакте с ним Алиса чувствовала спазм в животе. И как оказалось, не зря. Примерно год назад бизнес её отца захватили рейдеры. Папа очень нервничал, много пил. Алиса очень любила отца и переживала за него. Дядя Витя, как мог, поддерживал друга, в основном, за бутылкой водки. Недавно Алиса проснулась вся в поту.