Александр Аршуков - Когда Жребий падёт на тебя

– Давай вниз. Спрячься, и сиди тихо, – отдаю ей биту, – Возьми, вдруг пригодится.

– Нет, лучше дай нож.

Она права. Если прятаться в кустарнике (где ж ещё в овраге спрятаться) битой нормально не размахнёшься. Я отдаю ей нож.

– Это тычковый нож. Его надо держать вот так.

Она берет его, пытается кровожадно улыбаться:

– Я назову его Клык. Привет, Клык. Я – Алиса.

Это хорошо, что она не боится. Эти гады чуют страх. Они им питаются.

– Добро пожаловать в страну чудес, Алиса.

– Если бы ты знал, сколько раз я слышала эту фразу.

– Спрячься, где-нибудь под третьей опорой.

Она накинула на голову капюшон и ступила в полный мрак, я за ней, но прежде чем окончательно раствориться во тьме, оглянулся. Из-за гаражей на мост с обратной стороны начали двумя потоками прибывать люди. Они звали своих, а потом ломанулись к месту боя. Я насчитал двенадцать фигур. Господи, помоги. Они не знают, куда мы пошли. Они ошарашены видом их пяти товарищей, распростёртых на асфальте. У кого–то это зрелище вызывает бешенство, а у кого-то – страх. Бешеные ревут:

– Где вы, твари? – думают, что нас много: хорошо. – Куда они могли уйти? Сява. Что случилось, Сява!

Сява! Вот же настырный какой! А ведь и не скажешь…

– Пацаны, их двое! – слышу, – Баба и какой-то Бэтмен. У них две дороги: в город и в овраг. Делимся на две группы.

– Я в овраг не пойду, там темно.

– Мобилой посветишь.

Я прислушиваюсь. Там в темноте ничего не слышно. Молодец Алиса. Спряталась. Боже, во что я ввязался? Двенадцать вооружённых… ножи–то у них у каждого есть… двенадцать вооружённых хулиганов… тут без хитрости на одной силе не выедешь… хорошо, что разбились пополам… шесть и шесть… идут. Я пролезаю под перилами на бетонный скат-опору, ведущую вниз под мост и прячусь под сходню. В самом её начале, где мост лежит на опоре как раз есть место, где укрыться сидящему человеку. Сходня – это сваренная из металлических полос пэтэушниками лестница с перилами. Довольно крутая. Как и скат. Узкая – двоим разойтись только боком впритирку. С перилами из-за крутизны и высоких ступеней находящимися у твоего уха. Эти перила слишком толсты, чтобы обхватить их ладонью.

Пока шестёрка приближается, они накручивают себя воинственными криками. В основном, это мат. Из крупиц полезной информации, я понимаю, что все-таки они разобщены. Одни рвутся в бой, а другие поумней, напоминают им о пятерых лежачих пацанах с травмами.

– Да это же Сява! – приближается уверенный сипловатый голос, а потом остановливается в паре шагов от тёмного провала, – Сяве и баба наваляет. Удав тоже – тот ещё боец.

– Ага! А Худому тёлка чуть нос не откусила!

– Худой – дебил! Интеллигент грёбаный! – слышатся смешки, – Он слишком мягкий. С тёлками обхождение нужно. Сунул ей в табло, чтоб юшка полилась и всё! Она полностью готова к употреблению. Хочу эту зубастую поймать. Ух, люблю дикарок. Их обламывать самый сок.

Я улыбнулся. Мне опять везёт. Одни боятся, другие беспечны.

– Давайте, трусы! Кто со мной – тот герой! Я поделюсь добычей.

Я полностью сливаюсь с темнотой. Маска на темечке под капюшоном. Какая–никакая, а защита. Один удар, по крайней мере, погасит. Тяжёлый «Гриндерс» стукнул по стали ступени. Я крепче сжимаю кастет и сам сжимаюсь как пружина. Пространство немного освещается светом телефонного дисплея. Это и к лучшему – меня вообще не увидеть. А его голубые джинсы хорошо видны в темноте. Бес на бритом затылке томится похотью. Он делает шаг вниз левой ногой. Переносит вес на неё. Потом опускает правую, ближайшую ко мне. Одной рукой он светит, как он представляет, себе под ноги, но тусклый свет съедает бездна внизу. Второй рукой он придерживается за перила. И в момент, когда он переносит вес тела на правую ногу, я привстаю, и кастет хлёстким ударом впивается в место, где соединяются кости голени и стопы. В таранную кость. Которая беззащитно торчит сопочкой у каждого из нас по обе стороны щиколотки. Хоть «Гриндерс» и армирован толстой кожей, мой удар попадает точно в цель, будто моей рукой управляет Бог. Так и есть! Получить кастетом по таранной косточке, наверняка неприятно. Свинец – самый тяжёлый металл на Земле. Тяжелее только радиоактивный уран. Поэтому получить свинцом по таранной косточке – это чертовски больно. Можно потерять сознание. Фанат, томимый похотливым бесом, по всей вероятности, так и делает. Он утробно хрюкает и, нелепо сложившись, как большая марионетка ссыпается вниз по ступеням. Его мобильник последний раз освещает тьму и, звонко ударившись о ступеньку, исчезает в её пасти.

Вверху видят, как внезапно и беззвучно исчезает их товарищ.

– Эй, Лютый. Лютый! – зовут они смельчака. Тишина. Отлично! Их моральный дух сейчас не на самом высоком уровне! – Где он?! – ах, эти сладкие нотки паники в голосе, – У кого есть фонарик?

– У меня Нокия. Она как фонарик.

– Иди посвети.

– Да пошёл ты!

– Ладно, дай мне. Я посвечу.

Загорается свет. Этот уже ярче. Видимо, модель телефона дороже. Но все равно луч не сфокусированный, и поэтому слабый. Но в его свете угадывается силуэт человека, лежащего на ступенях.

– Ё-моё! Лютый! – нога говорящего стала на ступень над моей головой. – Пацаны, он упал! – кричит он. – По ходу, без сознания! – он порывается броситься вниз по ступеням, делает такой же шаг. Я привстаю, чтобы повторить операцию, но под ногу попадает обломок кирпича, и я оступаюсь. Снова сажусь, чтобы поймать равновесие. Но произвожу слишком много шума для того, чтобы он не услышал.

– А?! – слышу я, и мне в глаза впивается колючий свет. Гадёныш видит перед собой чёрную фигуру, чёрное вязаное лицо и два сияющих недобрым светом глаза и начинает орать, но я вскакиваю и наношу удар битой ему по голени под коленом. Хлоп! Тот как подрубленный падает, но застревает в стойке перил и какое–то время хрипит, потом начинает орать. Его мобильник повторяет судьбу первого. О, да тут прямо Фермопилы 1 1 Фермопилы ( Фермопильское сражение) – сражение в сентябре 480 г. До н.э. в ходе греко-персидской войны 480–479 гг. до н. э. в узком ущелье Фермопилы , где героически погиб отряд из 300 спартанских гоплитов, преграждая путь персидскому войску царя Ксеркса l. .

– Что там? – слышатся полные страха крики.

– А-а-а! – орёт раненый хулиган – Мне кто-то по ноге втащил! Ай, как больно! Он там под лестницей! Гадский Бэтмен! Сука!

Он слишком далеко от меня, и я не могу его успокоить. Скрываться уже нет смысла, но и показываться им нежелательно. Я для них дух. Тот, которого можно увидеть только перед непосредственным приходом боли. Психологический эффект решает половину дела – деморализует противника. Тут я слышу то, что меня совсем не улыбает – телефонный звонок. Наверняка это остальные. Услышали крик. Десять человек. Это много даже для такого удобного места, как здесь.