Дмитрий Сон - Небесная Рози

Дверца от удара содрогнулась и, перекосившись, полетела вниз. К счастью, Яан успел её подхватить ещё до того, как сломались и нижние петли тоже.

– От зараза! Надо завтра починить!

– Какого хрена ты там шумишь! – заорал ему сосед за переборкой и что было сил затарабанил кулаком по стене.

Стены были настолько тонкие, что было слышно даже непроизвольно вырвавшиеся кишечные газы, а уж стуки кулака передавались так, словно сосед стучал прямо ему по голове.

– По голове себе постучи! – в ответ заорал на него Яан.

– Рот закрой, мудак! – ответил сосед.

– Иди на хер, олень тупорылый, я щас сам тебе башку проломлю! – с улыбкой возразил ему Яан, а сам стянул с себя верхнюю одежду и залез под одеяло.

– Да, да, – со смехом ответил сосед за переборкой. – Спокойной ночи, мудила.

– Спокойной ночи.

Яан прикрутил маленькое колёсико на светильнике, но гасить огонёк до конца не стал и, улёгшись поудобнее, тут же уснул. И казалось бы, теперь, лёжа в своей казённой кроватке, где можно вытянуть ноги и спать, не опасаясь свалиться в небесную бездну, Яану сладко поспать не получилось. Всю ночь снилось то, как он мучается в небесной камере. В его сне всё было как по-настоящему. Холод, страх, жуткий дискомфорт, а самое главное – ему отчаянно хотелось спать даже во сне.

Единственное, что никак не вязалось в его сне, это постоянный бой барабана. Сначала это было как отдельные короткие удары: БАМ, БАМ… а потом они стали громче, ритмичнее и чётче, как: БАМ, БАМ-БАРАБАБАМ, БАААМ.

Раздражало с невероятной силой. Пуще чем чёртово петушиное пение в доме на горе у его Рози.

Ещё минуту, и бой стал таким сильным, что казалось, если стук барабана будет продолжать нарастать, то его ушные перепонки попросту этого не выдержат и лопнут. Он закрыл уши руками. Во сне ему это показалось весьма разумным, что он ни за что не сорвётся в бездну. Но как только его ладони коснулись ушей, он сорвался. Но почему этот чёртов стук не замолкает?

Яан продолжал лететь вниз, пока не увидел особо мягкую на вид тучку, и только он подумал, как ему будет хорошо на ней лежать, что-то со страшной силой врезалось ему по голове.

Эта была его затоптанная палуба в собственной каюте. А барабан продолжал барабанить свою песню, подымая простых небоходов на работу.

5

– Оааа… на рабооту… – застонал Яан, уже позабыв о своём сне и сжав онемевшими пальцами после сна своё одеялко, взвыл, как слабая пародия на вшивенького волка. – Ауууу… – и кряхтя, поднявшись с пола, напялил на себя штаны и майку, пошёл на камбуз.

Одна физиономия была «счастливее» другой.

Кто-то ещё совсем спал на ходу и наваливал себе безвкусной каши чисто по памяти. Кто-то ещё и не ложился после ночных работ и брёл к той же алюминиевой кастрюле по тем же параметрам, что небоходы из первой группы. Третьи же были полны сил и бодрости, они метались по камбузу от кастрюли с пресной кашей к чайнику с подогретой водой, которая должна была быть кипятком, и переваренному до синеватых желтков десятку яиц. Крутили носом, морщились и вздыхали.

«Новенькие, – с тенью улыбки подумал Яан. – Сопляки».

Да таких очень легко было вычислить, их было видно даже невооружённым глазом. И не важно, сколько лет он провёл в небе до этого дня. Старый он был небоход или молодой, но в первые дни все они, как и Яан год с небольшим плюсом дней назад, стоят и воротят носом. Принюхиваются и задаются только одним вопросом: как, твою мать, можно так отвратно готовить?

Исключением были только те, кто в небо попадали впервые.

«Нищеброды», – улыбнулся Яан и всунул в себя очередную порцию каши.

Как правило, те, кто приходили в небо впервые, были из самых бедных и неблагополучных семей, за исключением потомственных небоходов. Те крутили носом на камбузе, как и все остальные нормальные небоходы, а что касается «нищебродов» – те мели всё и вся как глухонемые. По крайней мере, в первое время.

Но этого тупого мудака, что вырубил его, Яан не видел. Или вот этот длинный шланг, что уже в третий раз подходит к кастрюле с кашей и что-то там вынюхивает себе. Будто на третий раз она станет пахнуть слаще? Жри давай что дают, сопляк!

Деваться было некуда, и высокому парню в тельняшке всё-таки пришлось есть что дают. И сел он рядом с Яаном. Это ему не понравилось. Очень не понравилось. Рядом с ним сидел один старикашка. Сколько было ему лет, Яан точно не знал. Шестьдесят, может, шестьдесят четыре. Прикольный такой, знал все матерные анекдоты на свете и лодырь был ещё похлеще самого Яана. А теперь, значит, ему придётся всё время работать с этим «человеком-лестницей».

«Стремянка, олень? Нет. Человек-цапля? Цапель? Цапел. О-оо, Цапел! Слышь ты, длинный, мне плевать, кто ты. Теперь ты будешь Цапел! Понял ты, сопляк?» – веселился Яан в своём уме и за очередной ложкой отвратительной каши уже стал визуализировать то, как он гоняет по палубе молодого юнца, а сам сидит и кайфует в тенёчке.

Покончив с кашей, Яан быстро ещё забежал к себе в каюту, где переоделся в рабочие штаны из плотной кожи оранжевого цвета, тельняшку, и, накинув поверх безрукавку по фасону к штанам, вышел на палубу.

Боцман, как всегда, скрестив руки на груди, стоял на своём месте и жадно выглядывал тех «счастливчиков», кто придёт на работу с похмелья, а ещё лучше, опохмелившихся небоходов. Вторых ждала неминуемо недавняя судьба Яана или такие работы, которым лучше предпочесть небесную камеру. Но лучше было не спорить, а иначе получишь и то и другое.

Первая группа молодцов уже стояла и ждала работу, во второй ещё не хватало несколько человек, а из своей третьей группы Яан пришёл самый первый. Но не потому что Яан был таким молодцом, а потому что небесная камера умеет дисциплинировать.

Яан покрутил головой по сторонам, как юла, но вокруг кроме песков он ничего не увидел. Пески и пустыня, бескрайние равнины и холмы. Яан поморщил носом. Очень он не любил песок. Ведь как бы высоко они ни стояли, всё равно за ночь его наметало на палубу целыми горами. А ему потом его сметать…

Ветра не было, и белоснежные паруса были собраны, а судно просто мирно дрейфовало над безжизненными землями. Хотя, конечно, не такие уж они были и безжизненные. Живущих в них тварей хватало.

«Ну вот Цапел пришёл, только не вздумай тут встать рядом с со мной, – хмыкнул про себя Яан. – Ах ты, зараза, и что тебе тут мёдом помазано? Иди давай отсюда».

– Ну всё, все в сборе, – объявил боцман. – Посчитай всех.

А его мелкий подхалимный прихвостень Серёженька только этой команды и ждал. Побежал считать всех, как заведённый. Только тихо шептал про себя да пальцы загибал:

– Двух небоходов второго ранга нет, и один из третьего – пьяный.

– Пьяный? – переспросил боцман.