Дем Михайлов - Маньяк Отмели, или Песочница для Короля

Почему Люц так решил?

Да потому что отчетливо видел, как к торговому навесу Куона неспешно шагает Суон. Не требовалось иметь семь кучерявых прядей на полуорочьем лбу, чтобы понять, что затевается нечто нехорошее. Или в пословице говорилось про «семь пядей»? Неважно! Король сам создает изречения, а не следует старым!

Пора на время забыть о милых созданиях улитках обычных и заняться куда более серьезной и опасной ловлей. И пора приподняться в уровнях, ибо король должен быть сильным, румяным, красивым и великим.

Но Люца не прельщало махать палкой или неуклюже орудовать ржавым мечом. Ему не хотелось уворачиваться от вражеских ударов – король не должен уворачиваться! Он не макака! Он властелин! Осуждать подобную акробатику не осуждает, но и не принимает!

Посылать в противника смертоносные заклинания… это уже куда более приемлемо. Достаточно вспомнить Императора Палпатина… правда, тот не умел выбирать слуг… равно как и одевать их…

Однако в Яслях Вальдиры с магией туго. Не имелось тут улыбчивых седеньких волшебников прямо-таки жаждущих облагодетельствовать очередного неофита бесплатным заклинанием. А вот тех же палок и камней валялось в избытке. Прямо-таки подталкивание будущих королей не к умственной, а к физической работе! Безобразие!

Но в наследие нынешнему поколению игроков остались завалы немыслимо древних знаний, повествующих о том, как некоторые хитрые и наблюдательные индивидуумы в свое время проходили этими же дорогами и тропками. Люц не пожалел времени на прочтение сих скверно написанных книжных трудов и многое почерпнул оттуда. Правда, послевкусие осталось отвратное,… ибо писали сии малограмотные истории игроки, что не отличались высоким уровнем грамотности, слог повествования был низкопакостным, строчки мерзко нескладными, предложения ужасно длинными, сленг жутко раздражал, а текст разделяли на абзацы путем подбрасывания круглого кубика,… но знания это знания.

Вскоре цель путешествия была достигнута. На зычный зов Люца из покосившейся лачуги выполз давешний сонный торговец.

– Че там? – сипло поприветствовал он единственного потенциального покупателя.

– Желаю я порыться в хламе – указал Люц на завалы вокруг эвкалипта.

– Ройся – не стал спорить продавец, тряся у уха выдолбленную из тыквы бутылку – Ройся…

– Не выдаете ли перчатки для холеных рук? – осведомился Люц и наткнулся на недоуменный взгляд торговца.

– Чего?

– Ничего.

– Ройся же… ройся…

Вздохнув, будущий островной король углубился в разгребание завалов хлама. Хотя это даже не хлам – мусор! Живущий и торгующий здесь тощий хозяин использовал пространство вокруг эвкалипта и для некондиционного товара, и для помойки. Кожура бананов, пустые бутылки, треснутые кружки, странное тряпье… чего здесь только не было, включая парочку злющих ящериц четвертого уровня, юрких и кусачих. Едва удалось избежать с ними ссоры.

Спустя час раскопок Люц отобрал для себя все, что могло ему пригодиться в той или иной степени.

Еще одна пригоршня разноцветных стеклянных шариков. Орочья пригоршня. Штук тридцать шариков, не меньше.

Три рваных журнала легкого эротического толка, с включением торговых объявлений. Одно пособие по содержанию гада морского «Лихотто Гуппо».

Две книги. Повествование о великом путешествии на Восток некоего Дона Рамиреса Роялеса, авантюриста и кладоискателя. С иллюстрациями и рваной картой. Вторая книга безымянная, проверять содержимое Люц не стал. Ибо все одно – это книга, и, стало быть, в «корзину» покупателя она отправится так и так.

Три особые игральные карты. Одна с зеленой рубашкой, другая с зелено-синей. Бинго. Попахивающие малограмотностью источники информации не соврали.

– Уважаемый, нет ли еще вот таких шариков? И книг? И карт?

– Шарики? Этого хлама в достатке – повозив руками среди плотно висящих банок – привязанных шнурками к ветвям дерева – торговец сорвал «плод» – большую пыльную широкогорлую банку на треть заполненную разноцветными шариками – Вот! А книг… может в хижине завалялось что, но сейчас искать не буду!

– Забираю шарики – спокойно кивнул полуорк, ничем не выдавая радости – Почем?

– Медяк за штуку!

– Так дело не пойдет. Медяк за пяток.

– Медяк за штуку! – уперся торговец, отдирая от щеки приставший древесный листок и отправляя его в рот – Берешь?

– Медяк за три штуки! Заберу вместе с мерзко грязным шнурком и немытой банкой!

– Договорились! Здесь сотня и два с половиной десятка шариков. Больше всего синих и зеленых – и уж не спрашивай почему!

– И не подумаю. Короли не спрашивают, короли небрежно интересуются.

– А короли считают шарики?

– Только вырезанные из алмазов и только из лени. Вот деньги. Может грязноногий торговец посмотрит в хижине книги? Я с радостью приобрету.

– Нет. Голова болит жутко… – скривился тощий продавец, никак не среагировав не оскорбление.

– Голова болит жутко – повторил будущий властелин и бросил внимательный взор на отброшенную в сторону тыквенную бутылку – Понимаю.

Стеклянная банка отправилась в инвентарь. Широкоплечий полуорк коротко кивнул на прощание, развернулся и отправился прочь, двигаясь под пологим углом прочь от пляжа и углубляясь в небольшой треугольный окраинный квартал. В его центре, как и положено, расположено злачное место – то бишь настоящий кабак, чуть покруче, чем уже виденные им в этом районе. И одновременно дешевле – из-за скудности, простоты и ядрёности ассортимента. Здесь вам не там! Тут нет соломенных кабинок и миловидных официанток в полупрозрачных парео. Тут суровые посетители, мрачный персонал и угрюмый хозяин.

Быстро достигнув места назначения, Люц вошел внутрь полутемного помещения, отрицательно качнул головой в ответ на жест ленивого официанта и шагнул к барной стойке, оккупированной толстенным человеком неопределенного возраста, с носом сливой, большим ушами, маленькими глазами и выпяченными губами. Над губами имелось что-то вроде лохматой щетки, должной называться усами.

– Почтил я вас визитом – изрек полуорк и указал пальцем на две бутылки с почти черной жидкостью – Две бутылки сего пойла.

– Ром темный, неочищенный – хрипло произнес трактирщик – Серебрушка за бутылку.

– Держите, любезный угрюмец. Две блестящие серебряные монетки от доброго и величественного Люцериуса.

Неизвестно как отнесся к огульному охаиванию своей личности толстяк, ибо на заплывшем жиром лице не отобразилось ровно ничего. Разве что муха села на блестящий от пота лоб. Глухо звякнуло стекло, полуорк забрал бутыли в корзину и покинул неприветливое заведение называющееся Мокрое Пламя. Вслед ярко одетому игроку посмотрело несколько личностей, но они предпочли вновь уткнуться в кружки, не предприняв каких-либо действий.