Михаил Радуга - Тайна Элизабет

Желтое пламя освещало его брутальное лицо с широкими скулами на большой круглой голове, внушительным мясистым носом и задумчивым взглядом. На вид ему было чуть больше тридцати лет, он не особо стремился к безукоризненной внешности, в отличие от большинства жителей Парфагона. Он считал, что мужчине это совсем не обязательно иметь, чтобы получать все нужные радости жизни. Хотя такая позиция вызывала насмешки, в его случае она действительно была эффективной.

– Не волнуйся, Нильс, – пытался его приободрить красавец Ричард Фейн, длинноволосый блондин с утонченными благородно вытянутыми чертами лица и светло-голубыми глазами. – Ты его точно поймаешь в следующий раз.

– Если бы на несколько минут раньше…

– Будем еще ближе. Ему не уйти.

– Что я опять скажу легату? Как я буду смотреть в глаза нашему королю? – нервно перебирая палкой бревна в костре, спросил Нильс. – Опять та же самая история. В который раз.

– Постой, это ведь не наша вина. Мы были быстры как могли.

– Эта всегда наша вина.

Чуть в стороне, укрытый синей рыцарской накидкой, простонал и снова затих Томас. Взволнованный Нильс тут же встал и быстро подошел к нему. Увидев, что несчастный мальчуган все еще без сознания, он лишь плотнее прикрыл его и снова молча вернулся к костру, где уже что-то весело обсуждали рыцари.

– Я все-таки не понимаю, зачем ты его взял с собой, – кивнул Ричард в сторону Томаса.

– В нем что-то есть. Его нельзя там оставлять.

– От него даже мутанты отказались. Мы уже ничего не сделаем с ним. Он слишком взрослый.

– Ничего. Прорвется. У него нет выбора.

– Ты серьезно?

– Да, – Нильс пристально посмотрел в глаза Ричарду. – Ты же сам видел, как он один и еле живой, но все равно пытался биться с мутантом.

– И?

– Сам знаешь, что даже не все из нас на такое способны. Мы, тренированные и взрослые мужики, можем сдаться, потеряв все видимые шансы на спасение. Но ты видел его? Ты видел его смелость?

– Ну, делай, как хочешь. Ты ж сам понимаешь, что ему будет сложно освоить фазу. Какой бы он ни был храбрый, ему будет уготована низшая участь в стенах Парфагона. К тому же, кто его туда вообще пустит?

– У него есть шанс, Ричард.

– Он пришлый, селянин. Ты знаешь наши законы.

Нильс с заботой взглянул в сторону Томаса.

– Я все понимаю. Но мы должны дать ему шанс. Если у короля внезапно объявилась дочь, то почему мне нельзя?

– Очередная странная история нашего королевства, конечно, но у тебя немного иная ситуация, – Ричард весело ударил друга кулаком по плечу. – Да и с великим Альбертом себя не сравнивай. Как они ее назвали, кстати? О ее матери хоть что-то известно?

– Назвали Элизабет. Одна из его тайных фавориток разрешилась, но умерла почти сразу же. Сама, наверное, дитем еще была. Ты ж его знаешь.

– Хм, печально. И у нее все равно титул принцессы?

– А как еще быть в его ситуации? Поэтому и будет добрее. Нашему храбрецу это на руку в любом случае.

– Ну, ты и авантюрист.

Сытно перекусив недожаренной свининой и затем немного от души посмеявшись над предельно пошлыми байками расслабившихся рыцарей, Нильс отдал приказ идти на отбой. Проверив караульных, он осторожно лег рядом с Томасом, прикрыв его от холода своей могучей рукой, и мгновенно уснул, как это хорошо умели делать практически все жители Парфагона.

В это время обессиленному Томасу в больном беспамятстве снилась бесконечная череда насыщенных кошмаров, в которых то раздавались крики погибающих родителей, то за ним гнались остервеневшие мутанты, то плакала убегающая Ирэн. Он то внезапно просыпался, то моментально глубоко засыпал, так и не понимая, что с ним происходит и где он находится. Чувство голода и жажды все время настигали его постоянно усиливающимися волнами. А еще периодически возникала острая боль в левом бедре от постоянных скачков и покачиваний. В какой-то момент к этому бредовому состоянию добавился яркий свет сквозь веки и радостные трели лесных птиц на фоне звонкого постукивания копыт о каменную дорогу.

С трудом открыв затекшие глаза, Томас обнаружил себя сидящем в седле впереди огромного, как гора и удивительного на вид, русого рыцаря без шлема, с выдающимся носом, круглым лицом и добрым задумчивым взглядом. Рядом также спокойно шагали еще несколько лошадей с рыцарями. Через поле они все вместе приближались к огромным деревянным воротам уходящей за горизонт древней каменной стены с узкими бойницами на вершине. Эта стена поросла во многих местах мхом и даже кустами по всей высоте, и была выше любых самых высоких деревьев. За ней виднелись грозные башни и коричневые черепичные крыши удивительно высоких и красивых зданий. Томас никогда не видел Парфагон, но он сразу понял, что это именно он: тот самый город, где живут невероятные люди, о которых ходило так много легенд и слухов. Именно в его стенах стоит тот самый знаменитый замок, в котором живет любимый король Альберт Третий и его новорожденная принцесса, которой его так настойчиво дразнила сестра.

– Привет, храбрец, – улыбнулся ему рыцарь, пристально смотря в глаза.

– Здравствуйте! – смутившись, ответил Томас.

– Меня зовут Нильс. А тебя?

– Томас. Меня зовут Томас Юрг.

– Эй, соня!

Оглянувшись назад, спасенный селянин увидел рядом улыбающегося белокурого Ричарда, который аккуратно держал в своей большой руке мирно спящего щенка Ирэн.

– Это случайно не твой? Тоже спит все время.

– Здравствуйте! Да, дяденька, это мой.

– Можно я себе возьму?

– Конечно, забирайте Пузанчика.

– Небось, женушке подаришь, подкаблучник? – нарочито презрительно буркнул Нильс, хмуро разглядывая вытащенные из кармана солнечные часы размером в пол-ладони. – Как вообще таких в армию берут?

В этот момент расхохотавшиеся воины прошли мост над болотистым рвом, и перед ними медленно открылись толстые скрипучие двери Северных ворот, охраняемые с двух сторон приветствующими своих товарищей рыцарями:

– Да здравствует король!

– Да здравствует Парфагон! – дружно ответил отряд.

Навстречу Томасу дунул теплый ветер с тысячей новых для него насыщенных запахов и удивительных звуков. Прямо от исполинских ворот начиналась бесконечная аллея с сотнями прогуливающихся людей, по краям которой росли пышные зеленые деревья и аккуратные двух- и трехэтажные здания. Куда его взгляд не падал, везде что-то происходило и кто-то суетился, а на лицах опрятно одетых людей были исключительно довольные и счастливые улыбки. Оказавшись в таком радостном буйстве жизни, он вдруг вспомнил свою сестру Ирэн, маму и отца, которые никогда этого не увидят, а также родное село, которого больше не существовало, как и всей его прошлой жизни. Горечь и счастье смешались в невиданную им ранее непосильную смесь, которая застряла как ком в горле. Изо всех сил он пытался не заплакать перед спасшими его могучими мужчинами, особенно перед Нильсом. Но когда его приняла на руки и тепло обняла некая ароматная женщина с короткими рыжими волосами и немного заостренными ушками, он не выдержал. Его детские губы горестно искривились и большие круглые слезы безудержным потоком полились из покрасневших зажмуренных глаз, одна за другой капая на сиреневое платье местной красавицы.