Дмитрий Морозов - Клык и коготь

Макс вспомнил, как легко разжигал огонь криг Ирк’хага – достаточно ему был поднести белую белку к приготовленным дровам, как та протягивала лапку – и робкий огонёк пламени соскальзывал с неё, начиная аккуратно покусывать поленья. Такой огонь, хоть и разгорался медленнее, зато никогда не гас. Осторожно он вытащил своего малыша. Бельчонок, упрямо не желающий откликаться ни на одно из имён, которыми его пытался наградить Макс и его спутники, сонно заворчал. В конце пути, убедившись, что его друг в безопасности, но тут же перебрался ему за пазуху и уснул в ожидании обеда.

Макс поднёс Крига к дровам.

– Попробуй, малыш! Тебе же нравиться вкусное, сочное, обжаренное на огне мясо? Давай, разведи огонь!

Клайон улыбнулся – нехотя, словно через силу.

– Он ещё малыш, и вряд ли способен на подобное. В любом случае, что бы он тебя понял, ты должен передать образ огня, а не пиши.

Огня… Сибиряк представил себе пламя – вот оно небольшое, облизывает поленья, бежит по веткам, играя сполохами, языки пламени пляшут, поднимаясь всё выше, разгораясь, даруя тепло и свет усталым путникам.

Бельчонок внимательно смотрел на задумавшегося человека – пристально, словно взвешивая чужие мысли на своих собственных маленьких весах… Его сосредоточенно личико вызвало улыбки на лицах девушек – и напряжённое ожидание на внезапно застывшем Клайоне. Наконец криг повернулся – и направился к сложенным в старом кострище дровам. Возле них он обернулся, вновь поглядев на Макса – тот кивнул, стараясь как можно отчётливей представить себе объятый пламенем костёр… Маленькая лапка протянулась, нежно коснувшись отсыревшего полена…

Пламя вспыхнуло почти мгновенно, огненной струёй перекинувшись на все приготовленные для растопки дрова. Языка пламени вспыхнули ослепительно ярко, заставив навес затрещать от жара – и опали, оставив после себя тлеющие угли. Люди вышли из оцепенения, кто-то бросился раздувать огонь, кто-то за новыми дровами, а Макс прижал к себе обессиленного бельчонка. Тот совсем выдохся, прижался к ладони человека, обхватив его большой палец – лежал, жалобно поглядывая на человека чёрными выразительными глазами.

– Ну какой же ты глупыш! От тебя требовалась лишь искра, а не огромное пламя… Эх ты, огонёк… Ребята! Ему понравилось имя! Он будет – Огонёк!

Парень прижал кроху – крига к себе, потрясённый первым осмысленным выбором своего друга – и внезапно почувствовал поток сил, идущих он него к бельчонку. Они были связанны какими-то незримыми узами – и делили всё, подпитывая друг друга силой – и знаниями. Макс охнул, почувствовав слабость – впрочем, она прошла почти мгновенно, зато бельчонок сел и принялся есть подсунутый Клайоном кусок мяса.

– Они устают очень быстро, даже опытные, полные сил! Что же говорит о такой крохе! Ты не смог объяснить ему то, что требовалось – и он выплеснул все силы в огромном прорыве.

– А ему это не навредит?

Клайон улыбнулся.

– Если не умрёт – то нет. Всё, что не убивает, делает нас сильнее. Твой малыш только что открыл в себе огонь – а это нелегко большинству этого непоседливого племени – нужен присмотр старших, их пример и опыт. Это удивительно! Твой малыш жутко талантлив!

Макс нежно погладил бельчонка.

– Он – возможно! А – я? Я не понимаю, как можно действовать быстрее, продолжая оставаться обычным неуклюжим мишкой.

Молодой хлой ухмыльнулся.

– Ну, это ты здорово загнул. Твоя реакция превосходит реакцию обычного зверя. Да, ты не осознаёшь своей природы но она тем не менее есть. Давай сейчас просто побегаем по дороге. Троя задача – не пытаться догнать меня, а почувствовать себя, свои лапы, касаться земли нежно, словно лаская их подушечками пальцев. Ощути, как твои мышцы пружинят, как наливаются силой перед каждым прыжком… И тогда ты сможешь догнать меня!

Макс ещё пытался вникнуть в смысл сказанных слов, как чёрный волк огромным прыжком преодолел ограждение – и теперь сидел на дороге, весело скалясь. Сибиряк вздохнул – и, аккуратно пройдя меж проволочными ежами, принялся менять шкуру.

Со стороны это смотрелось забавно. Земляне вовсю веселились, тем более что оборотни кружили вокруг стоянки, не отходя далеко; казалось, что чёрный и бурый звери просто устроили чехарду на дороге. Чёрный отбегал, садился. Ждал, когда бурый его догонит – и, досадливо помотав головой, принимался жестикулировать лапами, скребя ими по земле – и, превратившись в вихрь энергии, вновь отлетал на пару десятков метров в сторону.

Никогда ещё Макс так не злился. Клайон словно издевался над его слабостью и неуклюжестью – он передвигался со скоростью молнии, оказываясь то впереди, от далеко сзади пыхтящего медведя; и приходилось разворачиваться догонять, пытаясь при этом ещё что-то почувствовать уставшими после дневного перехода лапами. Кода же проводник начинал показывать, аккуратно касаясь земли, как именно он отталкивается от поверхности, совершая гигантские прыжки, не приминая и клочка пыли, сибиряка просто начинала трясти. Прыжки в его исполнении были чем-то неуклюжим и неловким – со стороны их временного бивака то и дело доносились смешки, а то и откровенные взрывы хохота.

– Наступать нежно! Словно лаская землю… – Он старался, но тяжёлая лапа раз за разом впечатывалась в грунт, словно готовясь сокрушить кого-то. Макс помотал головой, и сошёл с дороги на лесную траву, густо росшую у обочины – побежал пару десятков шагов, грустно посмотрел на вывороченные пласты земли – и, ссутулившись, вернулся на желтеющую ленту. Не бегать ему подобно лисице, легко отталкиваясь от травы, не приминая её, не скользить бесшумной тенью, почти незаметной на фоне вечно меняющихся теней леса… Его удел – ломиться напролом, распугивая мелкую живность и предупреждая всех о своём присутствии шумом и грохотом переворачивающихся камней, ломающихся веток и пыхтеньем тяжелого дыханья… Словно атакующий танк…

– Атакующий танк! – Макс вскочил, припоминая слова своего хорошего приятеля, так называвшего особый, совершенно не похожий на другие стиль бега – стиль, основанный на силе, а не на ловкости.

Хлоп! Тяжёлая лапа ударила в землю – ударила твёрдо, не пытаясь казаться нежной и мягкой и пружинить подобно травинке – но заставляя саму землю быть такой. Удар! Ещё один! Земля содрогалась под тяжестью мощных лап, послушно отдавая свою силу, свою энергию огромному зверю. Мышцы, и без того уставшие за день, взвыли, потрясённые непомерными требованиями, но отступили перед неукротимым напором, сдавшись на милость зверя. Быстрее! Ещё быстрей! Макс не видел потрясённого взгляда Клайона, изо всех сил пытающегося удержаться рядом, но безнадёжно отстающего – он бежал, наслаждаясь силой, разбивая грудью застоявшийся воздух, превращая его в ветер – и тело уже неслось само, полное внутренней силой. Когда же человек внутри животного опомнился, ему пришлось приложить усилие, что бы погасить скорость, остановится и, развернувшись, встретиться с потрясенным взглядом карих глаз обернувшегося проводника…