Дмитрий Морозов - Клык и коготь

– Но она есть. Надежда – вот что движет людьми моего мира. Надежда – и любовь. Ни к кому-то конкретному – к жизни вообще. Какой бы она не была.

Ирк’х задумчиво кивнул, вслушиваясь в неясные воспоминания, рождённые словами этого странного оборотня.

– Пусть будет так. Ты выбрал трудную и неблагодарную тропу – так пусть же на ней ты не познаешь горечь разочарования! А сейчас ложись спать – утром я помогу тебе сменить шкуру – и ты пойдёшь среди своих соотечественников в ином обличье – для их защиты. Думаю, ни один зверь не рискнет тогда напасть на вас – но что скажут твои спутники?

Солнце медленно вставало над горизонтом, пробиваясь сквозь кроны деревьев и заливая небольшую поляну непривычным, фиолетово-жёлтым светом. Взгляд встретился со взглядом, что то прощебетал непривычно сосредоточенный криг, и перед Максом распахнулся совершенно новый мир. Сознание съежилось и нырнуло куда-то вглубь души, туда, где за строгими запорами, выращенными иной средой, иными нравами, за оковами воли и страха перед запретным сладко спал Зверь. Впрочем, он ещё не уснул окончательно – возбуждённый недавней схваткой, дремал, надеясь непонятно на что… Ему снилась добыча, бои с самцами и сладкий запах самки. Почувствовав присутствие человека, потянулся, разминая мышцы. "– Ну что? Идём?" Макс сжал зубы, ощущая, как в нём просыпается что-то природное, изначальное, что, думалось, уснуло навсегда, а оказалось – на время. Он нырнул глубже, в тёмные воды сознания своего второго "Я", воспринимая мир таким, каким видел его зверь – и всё вокруг поплыло, вселенная закачалась, меняясь, съеживаясь в точку и разворачиваясь вновь – но становясь совсем другой.

Теплый косматый бок качался совсем рядом, и Настя, поколебавшись, опёрлась на него, пристраивая поудобней свою долю поклажи. Медведь покосился, обнажив клыки, но не сбился со столь спокойного, уверенного шага. Его крепкая спина чуть напряглась, но тут же вновь расслабилась. Утром большой зверь был необычайно беспокойным, метался по подлеску, впитывая необычные запахи, переворачивая камни и ломая ветви. Старый шаман, идущий на этот раз в человеческом облике, насмешливо косился на пируэты взрослого медведя, ведущего себя подобно непоседливому медвежонку, впервые выведенному родителем в лес, но, уловив вопросительный взгляд необычно умных и внимательных глаз, расслабился и махнул рукой вернувшемуся к отряду Максу.

– Всё нормально. Осваивайся.

Макс никогда никому не рассказывал, но это был переломный момент его жизни. Дикий разум захватил его и понёс, подобно бурному потоку. Одинокий охотник в чужом, новом мире, который предстояло освоить – и покорить. Первая победа одержана, но врагов вокруг много, а он – один. Незнакомые следы и метки, чужие твари, незнакомые на взгляд, запах и вкус. Они пытались нападать, пользуясь какими-то кусачими методами, но, стоило ему ощутить боль, как в душе поднималась ярость, тягучей волной смывая угрозу. Вкус у его врагов был необычный, но вполне съедобный – словно чуть протухшее мясо полили настоем из незнакомых трав. Незнакомо и непривычно, но есть можно.

Однако настоящая опасность крылась внутри – зверь оказался не то что бы силён и агрессивен. Мощен. Его желания, интересы и поступки подхватывали душу человека, швыряя её от страсти к страсти как соломинку в бурлящем потоке. Чтобы просто не раствориться в нём, приходилось прилагать немалые усилия, а управлять… Вы пробовали руками перекрыть реку? Макс съежился внутри зверя, сейчас доброго и благодушного, мечтая только о том, чтобы зверь не замечал его спутников и не рассматривал их как добычу. Тот понемногу осваивался в незнакомом мире, впитывая его всей шкурой, знакомясь с ароматами, ставя свои метки.

И тут Макс ощутил чьё-то робкое ментальное прикосновение. Кто-то, совершено ему незнакомый, наблюдал за ним из листвы, скрываясь где-то высоко в кроне. Незнакомый – но доброжелательный, мечтающий подружиться – и помочь. Маленькое юркое сознание восторгалось громадой зверя, его мощью и силой – и склонялось перед душой человека, восхищаясь ей не меньше. Чья-то юная душа робко касалось человеческого разума, упиваясь упорядоченностью интеллекта, его сложностью… и умением видеть прекрасное. Макс, растроганный нежностью комочка, впустил его в свою душу и дал возможность взглянуть вокруг собственными глазами: увидеть лес, играющий незнакомыми, прекрасными красками, ощутить силу перекатывающихся под шкурой мышц – и пряность растекающихся над травой ароматов. Мир вокруг был юн и прекрасен. Он поражал человека всё новыми и новыми красками, поворачиваясь разными гранями, словно кристалл бриллианта под солнечным лучом.

Небольшое сознание слилось с ним в порыве восхищения, приняло его полностью, позволив руководить собой – и Макс ощутил себя в теле какого-то маленького, юркого зверька, накрытого пушистым хвостом. Ловкое тельце прыгало с ветки на ветку, наблюдая за идущим и отрядом и тем единственным, которого избрало само… Он моргнул, вновь ощущая себя медведем – но теперь человек не пытался перегородить ладонями реку. Разумы разных созданий объединились в едином потоке, но сибиряк при этом смог остаться главным – и ощутить себя цельным, единым, состоящим из человека, зверя – и кого-то ещё, прыгающего над его головой по деревьям. Огромные косматые ноги стали послушными, он прыгнул вбок, смешно перекатившись на мягкой травке, встал на задние лапы, отдал честь, подмигнув ошарашенным землянам и внешне невозмутимому шаману – и теперь легко бежал посреди отряда, не замечая тяжести навьюченных на него шмоток – однако ощущая нежность мягкой ладони, лежащей на медвежьей шкуре. Жизнь налаживались.

На дорогу они вышли ближе к вечеру. Ирк’х огляделся, определяясь на местности, и уверенно вывел свой небольшой отряд к обустроенной площадке, окружённой подобием колючей проволоки и с укреплённым зданием в центре. Жестом показав людям на постройку, он направился к Максу, но тот отрицательно покачал головой. Как это было в прошлый раз? Большой зверь неуклюже лёг, положив голову на лапы, и принялся вспоминать… Найти в себе потребность разума сменить шкуру в поисках истины и гармонии. Ощущение мягкости внутренней сути, позволяющей сменить облик на более совершенный в ментальном плане, хотя и проигрывающий в физическом. Вселенная вновь принялась мягко сворачиваться, но Макс продолжал держать всё под контролем, изучая смещение пластов.

Сознание было затуманенным, словно во сне, и следить за происходящим было нелегко: всё грозило исчезнуть, съежиться, сжаться в одно крохотное мгновение, но разум человека разгонял туман, изучая малейшие детали новой стороны его натуры.