Евгений Лобачев - Поход скорпионов

Новые союзники одарили героя некоторыми магическими средствами, позволявшими до поры оставаться незаметным для разбойников, а главное – устроить то потрясающее представление, которое столь устрашающе подействовало на солдат Арзакены. Исход битвы решили не столько сами волны, вырвавшиеся из-за плотин, сколько грохот и рев, сопровождавшие их.

Да, когда нужно, Гиеагр может действовать коварно и расчетливо, проявляя мудрость, свойственную скорее царю, чем воину, но, великие боги, куда девается его рассудительность, едва дело доходит до драки! Когда сломленный колдовством и коварством враг побежал, герой решил собственным мечом поставить точку в столь удачно сложившемся сюжете. И вот тут-то случилась беда. Отряд, охранявший ворота, не поддался общей панике и оказал сопротивление. Убив самых смелых, бросившихся на него, но видя, что всех ему не одолеть, Гиеагр пошел на хитрость, столь же изощренную, сколь и опасную. Отъехав от ворот подальше, чтоб не могли достать стрелой, он, не боясь гнева богов Зодиака, принялся ругать и поносить их, и обзывать арзакенцев трусами, не способными вступиться за своих покровителей в открытом поединке. Богохульство возымело действие: на Гиеагра ринулись сразу несколько предводителей отряда, славнейшие воины; но, оторвавшись от войска, все они были обречены и пали от руки героя. Остальные арзакенцы, видя печальную участь вождей, обратились в бегство.

– Знал бы ты, Мильк, сколько добычи я мог взять в том бою! – воскликнул Гиеагр. – У меня глаза разбежались, когда я увидел, что они побросали, удирая! Сколько знатных доспехов, сколько оружия… А фиалы… Ты не поверишь, кто-то бросил сундук, доверху набитый серебряными фиалами и разной красивой посудой.

Он закатил глаза, зацокал языком.

– Ах, если б я не пропустил те несколько ударов… Но тут уж ничего не попишешь: варвары обложили меня как свора – льва. Славная была потасовка!..

Лицо Гиеагра светилось блаженным довольством, а я… я скрежетал зубами от гнева. Эта его глупая гримаса вдруг не на шутку взбесила меня. «Проклятье! – думал я. – Он как малое дитя: отправился спасать прекраснейшую из женщин, да по дороге заигрался и едва не позабыл, зачем шел. О да, сейчас он снова рвется к нашей прежней цели, вот только надолго ли! Уж слишком горят его глаза, когда он говорит об опасностях, поджидающих нас впереди».

– Что ж, ты победил, – выдавил я, когда Гиеагр, закончив рассказ о поединке, в изнеможении откинулся на ложе, – но какой ценой! Победа отняла у тебя все силы и едва не стоила жизни. Она обошлась тебе слишком дорого.

Он фыркнул:

– Я воин, а не торгаш. Цена моей победы исчисляется в отрубленных головах.

– Да ну! – фыркнул я в ответ. – О какой же победе ты говоришь? Мы что, явились сюда, чтобы кромсать вонючих варваров? Вот не знал! Я-то думал, наша цель – вернуть к жизни божественную Фаэниру. Но если планы переменились – пожалуйста! Продолжай пускать пыль в глаза дикарям, раз тебя это веселит!.. Ввязывайся в драки, которых можно избежать, рискуй, устраивая поединки хоть со всем миром, ведь в этом твоя суть. Забудь Фаэниру, ну ее к воронам!..

Желчь разъедала меня, я готов был выплескивать ее на Гиеагра еще и еще, до тех пор, пока она не спалит его дотла.

– Твое счастье, Мильк, что я сейчас слаб, – прорычал Гиеагр. – Иначе, клянусь, тебя не спасло бы даже то, что ты мой друг…

– Друг, говорящий правду, превращается во врага, – воскликнул я. – Только, вот незадача, никто, кроме друга, правды не скажет. Теперь хватайся за меч, ведь ты у нас воин.

– Придушить бы тебя, – прошипел Гиеагр и закрыл от усталости глаза.

За оставшееся до вечера время мы не перекинулись и парой фраз. Башам, не понявший ни слова из нашей перепалки (мы говорили по-андронийски), лишь переводил удивленный взгляд с меня на Гиеагра, но лезть с расспросами не решался.

Ночь навалилась на горы стремительно и бесшумно, как убийца, укутанный в черный плащ. Луна, широко раскрыв бельмастый глаз, осветила все вокруг призрачным светом своих слез. Пора было трогаться в путь. Мы с Башамом помогли Гиеагру взобраться на спину Пламеника. Герой был еще слишком слаб, и, опасаясь, как бы он не выпал из седла, я велел башмачнику идти рядом с конем, чтобы в случае чего подстраховать хозяина. Сам же я, ведя в поводу захваченную у разбойников кобылку, осторожно двинулся вперед.

Опуская подробности ночного путешествия, скажу лишь, что до места, где Гиеагр припрятал добычу, мы добрались без приключений. Повозка, укрытая в глубокой пещере, благополучно нас дождалась. Я не досчитался только мулов – Мудреца и Подлеца – и то лишь потому, что герой, после того как спрятал наши богатства, отвел обоих подальше и продал какому-то крестьянину.

В пещере мы провели еще несколько дней, ожидая, пока подействуют целебные снадобья, которыми разжился Гиеагр, готовясь к походу, и раны его окончательно затянутся.

Наконец выступили в сторону Арзакены. Гиеагр обсыпал нас и повозку каким-то порошком с дурманящим запахом, заявив, что это поможет нам незаметно проскочить под самым носом у стрельцов. Зная буйный нрав героя, я несколько удивился таким предосторожностям, однако, когда, миновав Арзакену, мы оказались в степи, я совершенно убедился в их необходимости. Здесь, на равнине, армия стрельцов была совсем не та, что в горах. Здесь заправляли конные лучники. Клянусь, нам несказанно повезло, что мы не встретили их в том бою. Эти демоны способны на полном скаку поразить цель с пятидесяти шагов! В считаные мгновения они могут нашпиговать вас медью, при этом оставаясь вне досягаемости! Встретившись с ними в схватке, забудьте о честном поединке, ибо эти звери не ведают слова «честь»!

Отряды конных лучников попадались нам все время, пока мы двигались по степи, медленно, но верно приближаясь к северным границам Земли стрельцов, и только предусмотрительность Гиеагра и умение Башама выбирать дорогу спасали наши жизни.

На последней трети пути снадобья Гиеагра неожиданно выдохлись, причем в самый неподходящий момент: впереди как раз показался конный отряд в дюжину луков, движущийся прямо на нас. Мы с Гиеагром схватились за оружие, но, сказать по чести, от наших мечей и дротов было мало проку. Мне страшно думать о том, чем могла бы закончиться эта встреча, но, благодарение судьбе, с нами был Башам. Он прекрасно знал эти края, наведывался сюда дважды в год, покупал у здешних скотоводов какую-то особенную кожу для своих башмаков. Прежде чем всадники успели заметить нас, мы, следуя за башмачником, укрылись в лощинке неподалеку, и опасность миновала.

Но вот была пройдена и эта часть пути, и на границе Земли стрельцов я даровал Башаму свободу и щедро наградил его, как и обещал. Впереди нас ждал многодневный переход до города Джибея, что на северных рубежах этих варварских земель.