Владимир Мясоедов - Леди с клыками

– Не соврал Гнал, – донесся из недр голема усиленный магией глухой голос. – Действительно знатную добычу гоблюки гнали. Эй вы, туристы, залезать-то будете, или до форта на своих двоих пойдете?

Наш дружный рев в две мужские и две женские глотки свелся к одному простому слову «как»?!

– Тьфу ты, – выругался хозяин машины, – опять забыл трап спустить.

На брюхе «Табуретки» открылся люк, откуда действительно выпала веревочная лестница, достающая до самой земли. Вслед за ней высунулась и человеческая голова, черная от природы, загара и машинного масла, велевшая уже знакомым голосом всем забираться внутрь.

– Спасибо, – от всей души поблагодарила я, как только попала в нутро шагающего механизма. – Вы нас просто спасли.

– Да не за что, – смутился мужчина средних лет. – Я бы в жизни не догадался пойти посмотреть, кто там и в кого палит, если бы не мой напарник Гнал, его благодарите.

– Непременно, – пообещала Лаэла, кокетливо поправляя то воронье гнездо, которое давно и прочно заменило ей прическу. – А где он?

– Вообще-то должен у алхимреактора колдовать, – последовал ответ. – Но, дума… О! А вот и Гнал.

Из глубин голема по невысокому проходу шел, бряцая нашитыми на одежду костями, среди которых совершенно точно имелись и человеческие, гоблин-шаман. Вот только весьма необычный гоблин-шаман.

Спросите, почему необычный? Из-за татуировок там, шрамов или других дефектов? Фигушки! Начнем с того, что этот гоблин был как минимум пяти футов роста. Дальше продолжать? Вот и я о том же.

– Ох, ни фига себе! – хоть что-то смогла произнести эльфийка, причем фраза была явно не из употребимых в приличном обществе. Вся остальная часть нашей команды, включая гномов и меня любимую, просто была в тихой прострации. С прозеленью кожа, в тон ей наглые зеленые буркала с вертикальными зрачками и абсолютно непередаваемой наглости ехидное выражение всего этого, создаваемое, как это ни странно, ушами. Точнее, их танцем. Проколотые в нескольких местах и позвякивающие множеством колечек с прикрепленными к ним оберегами из костей, перьев и даже, кажется, небольших шестеренок опахала, казалось, жили своей жизнью, абсолютно не обращая внимания на каменное выражение лица хозяина. Который с все тем же отсутствующим видом медленно поклонился и, как будто на этом исключив нас из списка одушевленных предметов, обратился к напарнику:

– Джек, племя Зеленого Листа хоть и состоит более чем наполовину из трусов и лентяев, да и сильных шаманов у них сроду не было, но если мы постоим еще пару минут, то чем в нас шарахнуть, они найдут. И не факт, что промажут.

– Ох! Да… – Тут радушно встретивший нас человек подавился чуть было не вырвавшимся у него словом, стыдливо покосился в нашу с Лаэлой сторону и, уже разворачиваясь к темнеющемуся впереди техническому тоннелю, выпалил скороговоркой:

– Задрайте люк, нам еще часа два шкандыбать по бурелому. Наша «Бетти» не так резва, как в молодости. – После чего исчез, как будто его не было.

Его напарник еще раз с выражением, больше приличествующим какому-нибудь лорду с более чем трехсотстраничным хвостом предков в бархатной книге, осмотрел безбилетников, осмелившихся явиться под его светлые очи. В процессе осмотра можно было просто физически ощущать, как на нас буквально ставят бирки с номерами. По-иному сей процесс просто невозможно было назвать. Особенно когда этот немигающий взгляд добрался до меня. Брр… не знаю, что он там нашел, но осмотр именно моей персоны занял у этого странного гоблина на пару мгновений больше, чем всех остальных, вместе взятых. Впрочем, не так – на ЦЕЛЫХ пару мгновений.

После чего, коротко кивнув, его шаманское величество удалилось в сторону кормового отсека, судя по тянущемуся из тоннеля стойкому запаху и низкому гулу, ведущему к тому самому алхимреактору, звук которого недавно буквально окрылил уже начинавших впадать в отчаяние друзей и меня заодно.

– Колоритный экземпляр, – нарушил тишину Гроткар. – Я таких еще не видел.

– Угу, – согласилась с ним Лаэла. – Я тоже. И ведь не полукровка, зуб даю. Хм…

Девушка ненадолго задумалась, а потом с интересом посмотрела на меня.

– Хотя, – эльфийка понизила голос почти до шепота, – что мы знаем о продуктах экзотического скрещивания?

– Попрошу без намеков! – обиделась я. – Что ты имеешь в виду?

– Да ничего путного, – сделала рукой неопределенный жест подруга. – Так, мысли. И мама твоя здесь, и гоблины некондиционные. Может, это как-то связано?

– Вот уж вряд ли, – хмыкнул Гроткар и перехватил поудобнее свою поклажу. – Так, девочки, вы идите в кабину и вытрясите из водителя все, что сможете, особенно на предмет ближайшего гнома-антиквара или просто зажиточного. Надо добычу перепродать. Будет артачиться, похлопайте ресничками, наглеть сразу с двумя он все равно не станет. Наверное. Если себя не переоценивает. А мы пойдем попытаемся разговорить гоблина, думаю, оставшихся двух бутылок хватит.

– Было же три! – встрепенулся Торкат.

– Одну мы разбили, когда из люка вылезали, или забыл?

Фраза нашего нового знакомого про старушку «Бетти» оказалась правдивой, в том смысле, что голем, названный столь необычно, был действительно древним. Продираясь сквозь гроздья трубопроводов и то и дело втыкаясь в стены технического тоннеля при каждом шаге гигантского механизма, первой это заметила Лаэла. Ну конечно же – у нее же вроде как уши. Причем эльфийские. Самой природой заточенные на подслушивание и шпионскую работу в частности. Дело в том, что суставы и шарнирные муфты данного техномагического монстра издавали при каждом движении хорошо слышимый, если, конечно, прислушаться или обладать вот такими вот эльфийскими локаторами, скрип. А уж различить на слух полностью выработавшие свой ресурс вкладыши – это первое, чему учат студентов нашей специальности. Тем более что это самое слабое место является ахиллесовой пятой всех големов, включая даже вручную собранные эксклюзивные образцы.

Дело в том, что с подшипниками скольжения, в большинстве своем использующимися в големостроении, за все время существования данной науки так и не удалось ничего особенного сделать. Какие только ухищрения или магические методы не применялись древними, да и современными магами. Греются, сволочи! Да и вдобавок износ, особенно для тяжелых конструктов, просто жуткий. И если с вкладышами еще можно что-нибудь сделать, то если разобьются гнезда или, не дай демоны, валы опорных конечностей – тогда старушку «Бетти» можно будет списывать в металлолом без промедления. Хотя, судя по звукам и неровной дерганой походке, заставляющей взбалтываться все содержимое ее механического нутра, включая и нас, именно туда она просилась уже не один десяток лет.