Олег Говда - Рыцарь

Поэтому, отдав надлежащие почести телу погибшего воина и выпив круговую чашу за победу над разбойниками, а также возблагодарив Создателя за дарованные жизни спасенных девушек, само возвращение в Зеленец я уже помню смутно.

Потом, уже в замке, мне еще что-то щедрой рукой подливал из кувшина Любомир, таинственным шепотом сообщая, что графиня сегодня легла спать пораньше и почему бы в таком случае двум доблестным воинам немножко не пошалить? Припоминается еще, что мы не только пили, но и пели… Громко и каждый свое. К счастью, достаточно невнятно, а то вряд ли я и в таком состоянии синхронно переводил тексты любимых песен. А незнакомую напевную речь, чего доброго, могли посчитать заклинанием.

Потом я отошел в сторонку, по естественной нужде – и набрел на знакомый костер.

«Мой костер в тумане светит, искры гаснут над водой, нас с тобой никто не встретит…»

Рядом с огнем трое парней и одна девушка о чем-то оживленно спорили. Хотел подойти ближе, но то ли ноги не слушались, то ли не прошел фейс-контроль в связи с повышенным содержанием этилового спирта в крови. Попытался привлечь их внимание активной жестикуляцией, но это из тьмы хорошо видно, что происходит на свету, а не наоборот. А еще чуть погодя туману надоело мое размахивание руками, и он совершенно бесцеремонно спровадил меня вон…

Оказавшись в собственной комнате, я увидел там высокого старика столь мощного телосложения, что о его преклонном возрасте можно было догадаться только по густой седине, убелившей не только волосы незнакомца, но также его усы, бороду и густые, кустистые брови.

– Наконец-то она попала в руки тому, кто сумеет по достоинству оценить все изложенное мною здесь, а также воспользоваться накопленным опытом и знаниями, – произнес он густым архидьяконовским басом, любовно поглаживая ладонью переплет найденной инкунабулы. – Береги ее, Игорь. Тебе еще очень многому научиться надо, прежде чем шагнуть дальше…

Я хотел спросить, кто он таков и что ему нужно, но невидимые мягкие руки настойчиво повлекли меня назад, и я свалился навзничь на лежанку, успев еще удивиться, откуда в комнате столько много красных маков…

– Это начинает становиться плохой традицией, – недовольно проворчал смутно знакомый голос. – Когда не появлюсь, ты в обнимку с бодуном валяешься. Эдак я, чего доброго, разорюсь на бесплатных поставках пива… Нашел себе мать Терезию… Эй! Игорь! Хорош дрыхнуть! Я, между прочим, с тобой разговариваю… Несусь, понимаешь, через пол-Вселенной, чтоб «доброе утро» человеку сказать, а он даже глаза открыть не соизволит. Ведь не спишь уже. Совсем распустился… Нет чтоб, как и положено порядочному миссионеру, отсталый мир к просвещению и развитию тянуть, он сам тянется – к девицам да хмельному. Считаю до трех, а потом уйду. По-английски… Вместе с пивом.

Угроза подействовала.

Сделав титаническое усилие, я разлепил глаза и уставился в потолок. Что-то я и в самом деле стал злоупотреблять алкоголем. Всего вторую неделю как здесь, а опять нажрался в люлю. Хотя если к этим неделям прибавить полгода вынужденной абстиненции, то картина становится не такой и ужасной. Обретя консенсус с совестью, я требовательно протянул руку и цепко сжал ткнувшуюся в ладонь бутылку. Последнее усилие, и живительная влага, пенясь и шипя, полилась в мумифицированный организм, возвращая меня обществу…

Кстати! Я скосил глаза вправо и обнаружил у себя на плече сладко посапывающую курносым носиком белокурую женскую головку. Мать честная – Калинка! Это ж когда я успел?… Опустив взгляд ниже, облегченно вздохнул – девушка спала полностью одетой. Хотя насколько такой поворот сюжета лучше, судить рано. Кто знает, какую оценку даст передовая общественность моей непредумышленной галантности. Как бы сгоряча в инвалиды не записали. Запаришься потом обратное доказывать…

Видимо, уловив мою тревогу, пока еще невидимый собеседник рассудительно заметил:

– Да не парься ты. Ничего особенного не произошло. Здешней морали, конечно, далеко еще до твоего прогрессивного времени, в котором минет не повод для знакомства, но и она вполне толерантна в вопросах секса. Особенно – после Моровицы. Заметь, Игорь, любое, даже самое пуританское сообщество всегда возвращалось к полигамии, когда оказывалось на грани вымирания. Природа умна, и когда стоит вопрос «быть или не быть», ханжество и прочие предрассудки отметаются в сторону, как пустые плевела от зерен… Лучше поведай мне, где ты этот манускрипт нашел?

Пиво растворило, смыло сковывающие меня путы, и я, хоть и с некоторым трудом, смог повернуться на бок. В кресле у окна сидел мой давешний и нынешний спаситель с неизменной папиросой в зубах. Мужичонка держал на коленях найденную, вернее, подаренную мне инкунабулу и с видимым интересом переворачивал страницы.

– Знакомая вещь?

– Как тебе сказать. И да, и нет… Но в этом мире ее никоим образом не могло быть.

– Заберешь? – спросил я скорее для порядку. Все равно этим Богам и полубогам мое мнение до лампады.

– Следовало бы, конечно, но не имею таких полномочий, – вздохнул мужичонка. – Будем надеяться, что объем принесенной тобой пользы перевесит возможный ущерб от незапланированного вмешательства. Ну, а если уж слишком горячо станет, хранители позаботятся.

– Хранители? – повторил я знакомое слово.

– Ну, да… – кивнул тот. – А, я понял. Нет, не здешние ребятишки. Настоящие. Если увидишь – узнаешь, у них очень специфическая одежка. И коль уж разговор о хранителях зашел, то позволь узнать: ты в Оплот вообще собираешься? Не забывай, твою клятву не только Перун слышал. А зачем нарываться на неприятности, если можно и по-хорошему разойтись?

– С кем ты разговариваешь, Игорь? – захлопала глазками Калинка, приподнимая голову.

«Угу, прогресс в общении налицо: я уже не господин сотник, а просто Игорь. М-да, прав курилка, пора в Оплот, пока быт не засосал окончательно…»

– Тебе послышалось. Спи… – ответил я, пытаясь изгнать из голоса раздраженность и придать ему подобающую случаю мягкость. Успев краем глаза заметить, как мой посетитель в мгновение ока сжался в огненный шарик и махнул в окно.

– Всю ночь проспали, – проворковала девушка, переворачиваясь на спину и томно потягиваясь.

Вообще-то, с учетом общего конфуза и для поддержания реноме, мысль была дельная, но осуществить ее мне не удалось под напором обстоятельств. В дверь настойчиво и требовательно постучали. Судя по звуку – сапогом. А минутой позже в комнату вошел Любомир. Бесцеремонный, как асфальтовый каток, но обаятельно сияющий дружеской улыбкой.

– Доброе утро, Игорь! – И заметив девушку, прибавил: – Брысь, стрекоза. Не до тебя…