Алина Лис - Птенцы Виндерхейма

– Почему это вдруг?

– Наверное, потому, что Устав запрещает, – сказал Хельг, не отрываясь от схемы внутреннего устройства «Разрушителя». – Впрочем, можешь уточнить у Хрульга, я ведь могу и ошибаться.

– Думаю, не стоит, – задумчиво произнес Кнультссон. – Он может неправильно понять…

Катайр не выдержал и захохотал:

– Рога Кернуноса, а как он может правильно понять?! Я балдею от тебя, напарничек!

– Тише! – Рунольв недовольно покосился на северянина. – Вы мешаете.

– Вы бы лучше не критиковали, а идеями делились, – буркнул Фридмунд. – Критиковать всякий может.

– А ты прям генератор идей, – ехидно заметил Катайр. – Единственное прозвище придумал, и то скорее оскорбление.

– Не единственное! – возразил рыжий. – Вот для Хрульга, например, – Пудинг.

В комнате наступила тишина.

Катайр и Хельг переглянулись.

– Ты или я? – спросил гальт.

– Давай ты, – сказал Лис.

– Хорошо. – Круанарх повернулся к Фридмунду и поинтересовался: – А почему, собственно, Пудинг?

– Разве не очевидно? – удивился рыжий.

– Да что тут очевидного?! – возмутился Катайр.

– Я был о тебе лучшего мнения, напарник, – огорченно вздохнул Фридмунд. – Ты хорош в математике, твои познания в биологии восхищают, ты один из лучших в стрельбе, а танцы для тебя, будто родная стихия – но! И в тебе есть изъяны. Эх! – Сванд расстроенно покачал головой.

– Какие еще изъяны?! – Катайр начал заводиться.

Фридмунд поднялся и обличающе ткнул в гальта пальцем.

– Ты не понимаешь инопреданий!

Тишина, запыхавшись, поспешно вернулась в комнату, таща следом за собой недоумение.

– Чего-чего я не понимаю?! – вытаращился на рыжего Катайр.

– Инопреданий, – довольно повторил Кнультссон.

– Это еще что за хрень?! – не выдержав, заорал северянин. Из-за стены раздались удары возмущенных шумом соседей.

– Ну вот, ты даже таких элементарных вещей не знаешь, – еще больше опечалился Фридмунд. – А мне тебя еще около года терпеть…

– Терпеть?! – взъярился Круанарх. – Ты говоришь о терпении – МНЕ?!

Хельг засмеялся. Разъяренный северянин резко повернулся к одногруппнику.

– Иносказаний… – выдавил сквозь смех Лис, прежде чем Катайр успел что-либо сказать. – Он имел в виду – иносказаний…

Гальт хлопнул себя по лбу и засмеялся следом за Хельгом. Тихонечко захихикал Рунольв. Свальд улыбнулся и вернулся к задаче по логистике. Фридмунд недоуменно переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять причину смеха.

– Чего вы ржете? – недовольно спросил он.

– Твою же «валькирию», ну и придумал же – инопредания, – с трудом сдерживая смех, произнес Катайр. – Кому расскажешь – не поверят!

– Ну вы и дураки! – сделал вывод Кнультссон, улегся на кровать, отвернулся к стенке и обиженно засопел.

Отсмеявшись, Хельг в очередной раз посочувствовал Катайру, получившему в компаньоны рыжую беду. Впрочем, они хотя бы общаются. Альдис сейчас – что айсберг. После первого испытания она, образно выражаясь, походила на затаившую злобу кошку, шипящую при каждой встрече. Но после инцидента с Бийраном белобрысая, догадавшаяся, что за глупейшим поступком Ульдарссона стоит Хельг, стала походить на изготовившуюся к броску кобру – вся напряжена, ждет подвоха и совсем не прочь отправить напарника на тот свет, напичкав ядом.

Правильно говорят: злой мужик – как йотун, а злая баба – как целый Йотунхейм.

Эх, подсказала бы тогда в пещере всезнающая Вёр о будущем напарничестве – и Хельг поступил бы иначе. Придумал бы новый план, рассчитал прорыв к выходу так, чтобы и под шарики не попасть, и у Альдис с Лакшми оставить уверенность, что он не подозревал о засаде.

Прошлого не изменишь. К сожалению. И самое дурацкое – ведь сам же и виноват! От белобрысой не избавишься в ближайшие год-полтора, а то и все пять лет, если их команду не расформируют…

Ты бы согласился получить в напарники даже Фридмунда, да, Хельг? Слушать его ересь, поражаться его глупости, возмущаться его поведением – но, с какой стороны ни подойди, в том, что касается турсов, рыжий просто молодец. Катайр ни одного плохого слова не сказал о командной практике. О тупости рыжего вообще – много и охотно. Но об ошибках Фридмунда в турсоведении – ничего.

Синергия у них, чтоб их…

Глупая девчонка! Не будь ее, все шло бы куда лучше! А так и Торвальд постоянно недоволен, и вообще при мыслях о турсоведении хочется кого-нибудь приложить, например ту же Альдис.

Вспомнилось: через два дня после истерики белобрысой жутко смущающийся Ульдарссон снова попросил совета. Только что парни закончили бегать по лесополосе, проклиная новшество от ротного – копать ямы на скорость и тут же их зарывать. Впереди ждал очищающий душ, и тут-то Бийран опять пристал к Хельгу.

– Зря я тебя не послушался, – сетовал курсант, в этот миг напоминая побитого щенка. – Правильно ты сказал, нечего мне других было о помощи просить. Поддержка товарищей – дело хорошее, но ведь благими намерениями дорога в Хельгард выстлана, верно? Эх, не стоило, совсем не стоило, ты верно говорил, да и плохого ты не посоветуешь. И вот видишь, как вышло? Зачем, ну зачем, а? Все же глупая затея мне в голову пришла, сам не пойму, чего вдруг…

Хельг состроил сочувствующую мину. Влюбленный болван винил себя, хотя идею «Разбойники и спаситель» подкинул ему Лис. Не в лоб, конечно. Тогда в библиотеке он «вспомнил», как Альдис рассказывала на командных занятиях о своем восхищении героями древности, защитниками обездоленных и слабых. Потом «припомнил» о недавно прочитанном девчонкой ойкуменовском романе о рыцаре, спасшем принцессу из заколдованной башни, и как она томно вздыхала, мечтая оказаться на месте принцессы. Затем Лис сказал, что одногруппники Бийрана могли бы ему помочь сделать что-нибудь этакое, но потом быстро заметил, что в делах любви у других не стоит просить содействия – однако это уже решать самому Бийрану. После того он еще несколько раз повторил о «защитнике-спасителе», намекая, что произойди с Альдис беда, а оказавшийся рядом Бийран помог бы, то ему суждено занять место в ее сердце навсегда.

Парень, попавший в сети Фрейи, слушал Хельга, развесив уши. Лис с трудом сдерживал ухмылку: рано или поздно Ульдарссон дойдет до «гениальной» мысли сымитировать нападение на белобрысую с последующим спасением, и даже душеведу будет клясться, что это его собственная идея.

Под конец, убедившись в готовности Бийрана хоть сейчас предстать перед девчонкой в облике героя, Хельг спросил ради интереса:

– Скажи… а что ты в ней нашел? Почему полюбил – ее?

– О! – Ульдарссон засмущался пуще прежнего и зачем-то выдвинул стул из-за стола. – Альдис… ну… она… особенная!

– Особенная?! – Лис не смог удержаться от скепсиса в голосе, но влюбленный болван не заметил.