Алина Лис - Птенцы Виндерхейма

Каждую фразу сержант Сигрид заканчивала коротким энергичным ударом. В отличие от Томико и Риоко, Хитоми молча сносила экзекуцию, только морщилась после каждого удара.

Сигрид закончила с последней ниронкой и оглядела комнату. Альдис уже оделась. Нанами забилась в самый дальний угол и оттуда глядела на расправу расширенными от ужаса глазами. Риоко валялась на кровати, Томико и Хитоми на полу.

– Всем построиться.

Постанывая и шмыгая носом, девушки выстроились посреди комнаты.

– Курсант Кобаяси, к вам это тоже относится.

Нанами посерела, но побоялась ослушаться и присоединилась к остальным.

– Очевидно, желание поэкспериментировать с чжанскими пытками у вас возникло от избытка свободного времени. Задача ротного командира найти для вас достойное занятие. Поэтому вы трое в течение следующего месяца с семи вечера до отбоя будете выполнять кухонные наряды.

– А как же домашние задания? – спросила Томико срывающимся шепотом.

– Домашние задания в свободное от нарядов время.

– Но мы же отстанем!

Сигрид проигнорировала это возражение и перенесла свое внимание на Нанами.

– Курсант Кобаяси, в течение недели вы будете заниматься уборкой территории.

– За что? – пискнула Нанами. – Я же ничего не делала!

– За то, что ничего не делали. Вашего товарища избивали. Вы должны были сообщить ротному командиру. Курсант Суртсдоттир, вы полностью оделись?

– Да.

– Пойдете со мной к медику. Кейко Нода утверждает, что у вас серьезная травма колена. За молчание и дурацкую гордость вам тоже назначается неделя нарядов на уборку. – Сигрид еще раз обвела своим единственным глазом стоящих навытяжку первокурсниц. – В следующий раз наказание не будет таким мягким, и все участники отправятся домой первым же рейсом. В том числе те, кто знал о происходящем, но молчал. Это ясно?

– Ясно, сержант.

– Тогда вольно. Тушить свет и спать. Через десять минут вернусь и проверю.

На Виндерхейме темнеет раньше, чем в Акульей бухте, а звезды низкие и крупные. Кажется, поднимись повыше и достанешь рукой. Вздыхает в темноте сонное море, перекрикиваются ночные птицы. Круглая лимонно-желтая луна заливает мир неверным скудным светом, остывший воздух пахнет солью и влагой.

Альдис в первый раз оказалась на улице после отбоя, но осмотреться ей не дали. Сержант Сигрид сразу взяла такой темп, что приходилось почти бежать, чтобы поспеть за ней.

По правде говоря, и не на что особо было здесь смотреть. С заходом солнца остров как будто вымирал. Даже из фонарей, натыканных между зданиями, горело не больше половины. Было тихо, темно и безлюдно.

Сигрид впечатывала подошвы ботинок в песок и яростно рубила воздух рукой. Она не обращала на курсантку никакого внимания, и Альдис была ей за это благодарна едва ли не больше, чем за избавление от Томико.

Только у коттеджа доктора сержант притормозила. Она поднялась на крыльцо, постучалась в дверь. Запыхавшаяся Альдис поднялась следом.

Из-за двери не доносилось ни звука. Сержант раздраженно постучала снова, потом повернулась к своей спутнице. Луна осветила шрамы на щеке ротной. Губы женщины были твердо сжаты, на лице закаменела маска скрытой ярости.

– Не путайте гордость и гордыню, курсант Суртсдоттир. Не стыдно просить помощи у товарищей. Ваше презрение к окружающим – ваш враг.

– Я не путаю, я… – Альдис запнулась, пытаясь объясниться. Ей было стыдно, и она очень боялась упасть в глазах ротной. Но дверь уже распахнулась, а слова так и не были сказаны.

– Здравствуй, Хальбера. Это курсант, о которой говорила Кейко.

– Значит, Кейко была права? – проговорила белокурая докторша, которая осматривала Альдис перед экзаменами.

Хальбера, значит? Тогда она так и не представилась.

– Кейко в таких делах не ошибается.

– Как же ты проглядела? – В голосе докторши за сочувствием скрывалась насмешка, но ротная предпочла ее не заметить.

– Я зайду завтра. Спокойной ночи.

Сержант развернулась, обрывая разговор. Даже спина ее выражала возмущение.

Хальбера только покачала головой.

– Спокойной ночи, Сигрид, – буркнула она себе под нос, но ротная вряд ли слышала это пожелание.

Теперь докторша наконец обратила внимание на Альдис.

– Здравствуй. Я – Хальбера Йандсдоттир – старший врач Виндерхейма. Можешь обращаться по имени. Напомни, как тебя зовут?

– Курсант Альдис Суртсдоттир.

Женщина усмехнулась:

– Ну, не надо так старательно вытягиваться, детка. Я не Сигрид.

Она посторонилась, пропуская Альдис внутрь домика. Пройдя крохотную прихожую, больше похожую на тесный чулан, девушка очутилась в небольшой, скудно обставленной комнате. Из мебели здесь был только большой круглый стол и деревянная скамья с резной спинкой.

– Лучше пойдем в приемный покой, – послышался голос из-за спины. – Подожди здесь.

Докторша скрылась за дверью в противоположной стене. До Альдис донесся неразборчивый мужской голос, показавшийся смутно знакомым. Женщина что-то быстро ответила. Прошло еще несколько минут, и докторша появилась уже в белом халате поверх домашнего платья.

– Пошли.

Альдис последовала за ней через узкий коридор с белеными стенами. По бокам то справа, то слева встречались двери.

– Я живу при больнице, – пояснила докторша в ответ на невысказанный вопрос. – Так удобнее.

Девушка кивнула. В доброжелательности женщины сквозила какая-то нервозность, словно ей было что скрывать.

Наконец они дошли до врачебного кабинета, очень похожего на тот, в котором Хальбера осматривала ее в первый раз. Альдис вздохнула – сегодня вечером она выполнит свою норму по публичному обнажению на полгода вперед – и без лишних напоминаний разделась.

– Да, впечатляет. Я такого лет семь не видела. Неудивительно, что Сигрид в бешенстве.

Девушка поморщилась. Основная масса синяков украшала ее бедра и плечи – с подачи своего советника Томико аккуратно выбирала зону «воздействия» и старалась не наносить серьезных повреждений. Но на животе и груди тоже выделялось с пяток уже пожелтевших кровоподтеков. Ничего серьезного, однако смотреть на такое лишний раз не захочется.

В кабинете было холодно, и то ли от стылого воздуха, то ли от насмешливо-изучающего взгляда на коже выступили пупырышки.

– Кейко говорила о травме. Ложись на койку и показывай, где болит.

Сильные руки прошлись по коленке, сдавливая кожу, поднялись немного выше. Альдис выдохнула сквозь зубы.

– Ага, вижу. – Хальбера нахмурилась. – Вроде ничего серьезного, но пару дней я тебя в палате подержу. Массаж, компресс, и все будет в порядке.

– А как же занятия?

– Учеба никуда не денется. Погоди, – остановила она начавшую одеваться девушку. – Я дам больничную рубашку.