Андрей Буторин - Сильнее боли

Галя замолчала, не закончив фразы, и резко отвернулась от Тараса, так и не дождавшись, когда тот посмотрит на нее.

И снова повисла тишина. Костик опять заснул, уронив белый затылок на Галину руку.

Галя жалела уже, что сказала сейчас Тарасу. Что ему до убитой любви? Что ему до погибшего Романа? Да и надо быть справедливой, у Тараса погиб отец. А Роман вообще хотел убить как ее саму, так и Тараса. И даже Костю! Как она могла сожалеть об ушедшей любви к этому извергу?!

– Прости, Тарас, – снова повернула голову Галя. – Я расклеилась. От страха. Но теперь нам бояться нечего. Он мертв, и мы можем вернуться домой. Можем забыть этот кошмар и опять жить по-прежнему.

– Нет, – все так же уставившись в пол, хрипло ответил Тарас. – По-прежнему мы уже жить не сможем. И ничего пока не кончилось… – Он хотел сказать что-то еще, объясниться, но вдруг встрепенулся и наконец-то посмотрел Гале в глаза: – Но почему ты решила, что там был твой муж? С чего ты взяла, что это его машина? Ты ошибаешься, это машина Валерки Самсонова. Я помню номер. Это совершенно точно! Восемьсот восемнадцать.

– Ты помнишь цифры, – покачала головой Галя.

– Ну да.

– А буквы?

– Буквы?.. – нахмурился Тарас. – Нет, буквы не помню.

– Вот видишь, – сказала Галя. – Бывает много номеров с одинаковыми цифрами, но с разными буквами. И красных «семерок» тоже очень много.

– А ты помнишь точно и буквы, и цифры? – с сомнением в голосе спросил Тарас. – Именно этот номер у машины твоего… бывшего мужа?

– Я вообще не знаю, какой у него номер. Я даже не знала, что у него есть машина. Мы не общались три с половиной года, а до развода у нас не было средств на такие покупки.

– Так почему же ты… – удивленно начал Тарас, но Галя остановила его кивком в сторону бардачка, крышка которого оставалась откинутой:

– Зато я хорошо помню вот это.

Тарас приподнялся и, склонившись над спинками передних сидений, поглядел туда же, куда смотрела и Галя. К черной пластиковой крышке с внутренней ее стороны был приклеен красный бумажный круг, в центре которого скалилась тигриная морда. Впрочем, прищурившись, Тарас понял, что это не совсем морда зверя. Скорее, человеческое лицо, раскрашенное черно-желтыми полосками. Лишь уши и загривок остались полностью кошачьими.

– Это он, – спокойно и тихо сказала Галя. – Роман. Увидел как-то в журнале рекламу чего-то автомобильного – масла, кажется. Тигриная морда в красном круге. И очень уж она ему понравилась. Тем более, он тоже тигр, по году рождения. Вот и сделал коллаж на компьютере – влепил себя вместо этого тигра. Распечатал, показал мне и говорит: «Когда купим машину, наклею где-нибудь в салоне. Так что, считай, кусочек автомобиля у нас уже есть».

– Но… как же… – медленно опустился на место Тарас. Галя чуть не рассмеялась, посмотрев на его растерянное лицо.

– А вот так, – все же не стала она смеяться, лишь невесело улыбнулась. – Вот такая она бывает, любовь-то. Наизнанку вывернутая.

– Да нет, я о другом… – Тарас долго подбирал слова, но потом заговорил почти безостановочно: – Я не понимаю тогда ничего. Допустим, твой бывший муж приревновал тебя, или что там ему в голову взбрело, не знаю. Но сына-то он зачем убить решил? Своего родного сына? И вообще… Как ему удалось обработать нас? Как он сумел заставить нас приехать на эту чертову дачу? Он что, колдун, экстрасенс, волшебник?..

Галя лишь пожала плечами, а Тарас продолжал:

– Ну хорошо, как-то заставил; продал душу дьяволу, нашел книгу древних заклятий, волшебную палочку выстругал… Но я-то ему зачем? Зачем ему понадобилось нас с тобой… того?.. Ему нужно оправдание? Вот, мол, ты, такая-сякая, с мужиком тут, на моих, можно сказать, глазах – так получайте же!.. Но это же бредятина сплошная! Ладно, пусть бредятина. Пусть он рехнулся на самом деле. Но при чем здесь мой отец?! Каким таким боком он-то к этому оказался причастен?

Тарас замолчал, пристально глядя в глаза Гале. Та снова пожала плечами и нахмурилась.

– И самое главное, – голос Тараса стал заметно тише и неуверенней, – я по-прежнему хочу ехать в деревню.

– Так поезжай, – равнодушно, думая о чем-то своем, отреагировала Галя.

– Ты не поняла, – медленно покачал головой Тарас. – Я не просто хочу. И даже – это не я хочу. Это кто-то хочет, чтобы я ехал. Понимаешь? Как вчера – сюда. Я не могу избавиться от этого желания. И, если не поеду, сойду с ума от головной боли.

– Значит, поедешь? – в глазах Гали наконец-то появилась заинтересованность.

– Поеду. Но ты не поняла еще одной важной вещи. Погибли не все. Погибли лишь… исполнители. Твой муж и… мой отец. А заказчик по-прежнему жив. Так что ничего для нас еще не кончилось. – Тарас нахмурил брови, посидел так, покачивая головой, и хлопнул вдруг по лбу: – Ну конечно же! Не сошел с ума твой муж. И любовь тут ни при чем. Он находился в том же состоянии, что и мы сами. Ему внушили, что нас нужно убить. А ведь есть такие вещи, что даже под гипнозом нельзя заставить человека сделать, если у него с психикой в порядке. Например, как раз убить. И наш с тобой… контакт нужен был именно для того, чтобы возбудить в нем ревность, дать ему моральный повод для убийства. А когда ничего не вышло, пошли другим путем. Заставить поджечь дом – не то же самое, что убить напрямую. Можно заставить забыть, что в погребе люди. Понимаешь?

– А твой отец? – спросила Галя, которая подумала, что рассуждения Тараса очень похожи на правду. – И кто та женщина, что привезла сюда Костю?

– Мой отец… Ну ты же помнишь, что я рассказывал про колдуна, дядю Матвея? Я считаю, что все так и есть, как я думал. Только мой отец, возможно, использовался для подстраховки. Вчера нас удобней было убить именно с помощью твоего мужа. Даже с точки зрения возможного следствия все стало бы ясно – мотивы и тому подобное. Убийца в наличии, следы, отпечатки – тоже. И мотив – вот он. Никому бы и в голову не пришло привязывать сюда кого-то еще. Но – сорвалось, вот сегодня и моего отца привлекли. Женщина – Катерина. Ее тоже привлекли. Но она, скорее всего, по собственной воле это сделала, была с отцом-колдуном заодно. А погибли бы мы уже все – безо всяких следов и отпечатков пальцев. Все шито-крыто.

– Нет, не все, – помотала головой Галя. – Ты же сам говорил, что хотел ехать в деревню еще утром. Значит, тебя не собирались убивать. Во всяком случае, сейчас.

– Наверное, да, – задумался Тарас. – Я вообще не понимаю, зачем им убивать тебя с Костиком без меня?

– Может, никто и не собирался меня сегодня убивать. Но раз уж мы оказались вместе…

– Непонятно, – тихо сказал Тарас. – Я запутался. – Он поднял глаза на Галю.

– А я и не распутывалась, – хмыкнула та.

– В любом случае, мне надо ехать, – решительно кивнул Тарас. – И разобраться во всем, а если получится, то и с колдуном – тоже.