Андрей Буторин - Сильнее боли

Продавщица, молоденькая девчонка, посмотрела на него с откровенным интересом. Все-таки чужой человек продолжал оставаться для Ильинки редкостью. Но удовлетворять ее любопытство Тарас не собирался, поэтому, купив пару пачек сигарет, направился к выходу. Но его вдруг окликнули. Пожилая женщина, крутившая в руках туфлю возле полок с обувью, спросила:

– Ты ведь Тарас, Лидии Румяновой внук?

– Да, – ответил Тарас. На «тыканье» он не обиделся, помнил, что так тут всегда было принято обращаться. Хоть старший к младшему, хоть наоборот. Чувствовалось в этом что-то семейное, сплачивающее людей, что очень нравилось Тарасу. Но сам он, разумеется, так говорить не мог. Тем более, со старшими по возрасту. Не поворачивался язык. А потому добавил традиционно: – Простите, но вас я не помню.

– А и чего меня помнить, – махнула туфлей женщина. – Ты ж молоденький был, на девчонок глядел, а не на баб. Зинкой меня звать.

– Очень приятно, – кивнул Тарас.

– А ты к отцу, поди? Надо же, как неловко! А он уехал как раз, два ли, три ли дня тому, не помню.

– Да, жалко, – закивал Тарас. – Я уже знаю.

– А ты не жалей попусту. Поживи пока, коль не торопишься, он, может, и вернется скоро.

– Тороплюсь, увы, – развел руками Тарас. – Всего вам доброго.

Выйдя на улицу, он быстро, почти бегом, пересек улицу и поспешил к Катиной калитке. Он даже не думал, что может вернуться ее отец. Куда больше его почему-то пугало сейчас, что его начнут расспрашивать о всяком-разном местные жители. Люди здесь были в большинстве своем простые, без комплексов, словоохотливые и любопытные. А Тарасу ну никак не хотелось ни перед кем распахивать душу.

Тарас сел на крыльцо и закурил. Странно было сидеть вот так, спокойно и беспечно, буквально в самом логове врага. Но страх перед колдуном почему-то исчез без следа. То ли перебил его страх за Галю, то ли неожиданно сильными оказались впечатления от встречи с первой любовью, то ли предчувствие появилось, что не увидит он в ближайшее время дядю Матвея. Надо будет, конечно, поинтересоваться у Кати, где он, только вот не хотелось совсем касаться с нею этой темы. Но и не спросить – покажется странным.

И тут Тараса словно обухом по голове шарахнуло. Да конечно же нет здесь никакого дяди Матвея! Он где-то там, в их городе. Или недалеко. Ведь сам же он, Тарас, сделал предположение и Гале рассказал, что Костю могли обработать. А кто, кроме самого колдуна? Да и их с Галей. Неспроста же ни он, ни она, не помнят о некоторых событиях, произошедших с ними накануне всей этой свистопляски! Почему не помнят? Потому что с колдуном встречались и он им блок поставил, чтобы они не смогли об этой встрече вспомнить. А как только пытались что-либо вспомнить, блок сразу включал сильную боль.

И еще одно доказательство, что колдуна рядом нет, – никаких новых «команд» после сна ни ему, ни Гале не отдано. Не чувствует он никакого желания, противоречащего собственной воле. Наверное, на такие расстояния сила колдуна не распространяется. Потому и пришлось ему к ним поехать.

И голова со вчерашнего вечера, на вокзале, не болела. Правда, с чего она там заболела – тоже неясно. Но, вероятно, он что-то ненароком пытался вспомнить, какие-то ассоциации блок зацепили. А сегодняшний случай с Галей – возможно, хотел «достать» ее колдун во сне, но далеко очень, воздействие рассеялось и вызвало такой вот нехороший сбой. Но это наверняка поправимо. Раз уж из-за чар колдуна такое случилось, то дочь его, может быть, тоже тем чарам обучена, а значит, и снять их сможет.

Словно подслушав его мысли, на крыльцо вышла Катя. Подобрала подол легкого, светлого платья, присела рядышком.

– Странно, – сказала она, прищурившись, и опять замолчала.

– Что? Что странно? – не выдержал Тарас.

– Она сейчас не собой была.

– Как это? А кем же?

– Не знаю. Но ею будто управлял кто-то. Я читала, такое возможно, саамские шаманы, нойды, например, этим владели. Только ведь управляют с какой-то целью, разумно. А тут…

– А тут?.. – переспросил снова Тарас.

– А тут словно безумный кто-то этим занялся. Или больной. Будто в бреду мечется, и эти метания передаются Гале.

– С этим можно что-то сделать?

– Уже сделала. Но грубо, топорно. Просто отрубила эту связь. Спит она теперь, отдыхает. Думаю, к вечеру восстановится. Я ведь не настоящий экстрасенс, что бы тут про меня ни болтали. Так, по верхам нахваталась. Вот в травах разбираюсь, да. Дала ей выпить успокоительный отвар.

– А… отец твой в этом мог бы разобраться? – осторожно спросил Тарас.

– Не знаю. Он тоже не сильно увлекался всем этим. Лечить умел хорошо, а всякие управления сознанием, переселения душ… Это я уже больше в книжках вычитала, для собственного интереса.

– Почему ты говоришь «увлекался», «умел»? Он что, бросил… колдовать? – насторожился Тарас.

– Колдовать! – фыркнула Катя. – Ты прямо как эти, – мотнула она головой в сторону соседских домов. – Не колдун мой отец был, а знахарь. Это разные вещи.

– Да почему был-то? – воскликнул Тарас. – Сейчас-то он где?

На Катины глаза навернулись слезы.

– Умер, – тихо сказала она. – Еще три года назад. Рак поджелудочной. Никакие травы не помогли. И заговоры тоже. А ты говоришь – колдун. И мама с тех пор болеет. В городе сейчас, в больнице.

– Как… умер? – Сказать, что Тарас был ошарашен, значило не сказать ничего. Да и не верил он в это, не мог поверить. Он снова начал подозревать Катерину в сговоре с отцом-колдуном, в том, что против них с Галей ведется хитрая, непонятная им игра. И в то же время, глядя на солнечные искры в Катиных болотных глазах, он понимал, что они не могут обманывать, что Катя говорит правду. Но как такое возможно? Или колдун ввел в заблуждение и собственную дочь?..

– А мы… можем к нему сходить? – Пересохший от волнения язык еле ворочался во рту Тараса.

– Конечно, – поднялась Катерина. – Посиди немного. Сейчас я соберу чего-нибудь помянуть, и сходим. Хорошо, что ты попросил, я сама уже давно не была.

Катерина упорхнула в дом, а Тарас все никак не мог собраться с мыслями, окончательно прийти в себя. Ведь если правда, что дядя Матвей умер три года назад, значит, они с Галей изначально шли по ложному следу. Но как же так? Кто же тогда? И каким образом в этом деле оказался замешан отец?

Кладбище находилось неподалеку от Ильинки, в светлом, пахнущем смолой и хвоей сосновом бору. Шли молча. Тарас просто не мог сейчас ни о чем говорить. Мысли его метались в голове, словно здешние белки в кронах сосен.

Катя, конечно, заметила его растерянность, но, вероятно, приняла за переживания. Все-таки узнал о смерти родственника, хоть и дальнего. Да и за Галю волнуется.