Сергей Антонов - Стабилизатор. Минск 2041

После того, как Марат прочел вывеску, выяснилось, что увиденные чудеса находятся в ведении окружного сельского исполнительного комитет номер двести одиннадцать. Мелким шрифтом были написаны часы приема населения председателем комитета. Вербицкий вздохнул. Прием начинался слишком поздно. Если головная боль не перестанет усиливаться, он вырубится раньше, чем успеет пожаловаться председателю.

Перед тем как спуститься с крыльца, Вербицкий полюбовался на собственное отражение в темном стекле двери. Видок у него был еще тот. Даже комманданте Че на футболке выглядел, как бомж с похмелья. Чтобы хоть как-то привести себя в порядок Вербицкий начал заправлять футболку в брюки. Пальцы коснулись кармана. Телефон! Что может быть проще? Он позвонит редактору домой, выслушает проклятия за то, что побеспокоил босса ночью и … За ним пришлют машину. Мытарства закончатся. Дальше, возможно, будет больница. Ну и хрен с ней! Пусть даже психиатрическая лечебница закрытого типа. Лишь поскорее убраться из Волшебной Страны Оз номер двести одиннадцать.

Марат вытащил телефон. Нажал кнопку. Дисплей засветился. Высокие технологии не подведут! Можете построить хоть тысячу стадионов для дебилизации населения, но прогресс вам, умники, не остановить.

Вербицкий сделал паузу, чтобы унять дрожь в руках. Теперь можно. Первая цифра восьмерка. Вторая… От бля! Лучше, чем Петя не скажешь. Трижды – от бля! Значок в левом верхнем углу дисплея ехидно подмигивал. Нет сети. От бля… Откуда в стране Оз взяться сети? Мигуны и Жевуны не пользуются телефонами. Заткнись! Перестань прикидываться идиотом. Твой телефон упал в тамбуре поезда. Грохнулся о пол. Вот почему нет сети. Проси помощи у людей, придурок. Проси пока не поздно, а не выдумывай разную херню.

Вербицкий сунул телефон в карман. Пусть отдохнет. Авось разродится сетью. А пока – в ближайший дом. Нехай вызывают неотложку.

Спускаясь по ступенькам, Марат поднял голову и… Слово «обомлел» не могло полностью передать его состояние. Парализовало. Вот более точное определение. Вербицкий оказался лицом к лицу с памятником. До этого он видел его лишь мельком. Поднятая в характерном жесте рука ввела Марата в заблуждение. Над деревенской площадью возвышался вовсе не Ленин. Рука если и указывала дорогу в светлое будущее, то совсем не по-ленински. Если бы бронзовый мужчина поднял ее чуть выше, то в точности повторил бы нацистское приветствие. Вторая рука была заткнута за полу пиджака между второй и третьей пуговицей.

Выбитая на гранитном пьедестале надпись гласила, что памятник установлен в честь введения должности Верховного Председателя в две тысячи пятнадцатом году. Что еще за…

Вербицкий уже знал, где искать ответ. На ватных ногах он прошлепал к стенду-графику. Там, на изломах линий сельскохозяйственных достижений красовались круги. Внутри каждого была вписана дата. Последняя состояла из четырех цифр. Две тысячи сорок один.

Марат сел на крыльцо, закрыл лицо ладонями. Хотел зарыдать, но вместо этого расхохотался. Дико, безудержно, до боли в челюстях. У них было время на установку памятников своему Верховному Председателю. Целых тридцать лет. От бля!

Деревня Жевунов имела свои плюсы. Например, не стоило напрягаться с выбором дома. Марат поднялся на крыльцо ближайшего. Чтобы не слишком испугать хозяев ночным визитом постучался тихо и аккуратно – согнутым пальцем. Свет, как ожидалось, в окнах не вспыхнул. Зато внутри раздались шаги. Щелкнул замок. Дверь приоткрылась. Еще чуть-чуть и Вербицкий завопил бы от испуга. К счастью он успел понять, что на пороге стоит не монстр, а просто женщина. Все дело было в игре света. Подрагивание язычка пламени керосиновой лампы, которую хозяйка держала в руке, бросало на ее лицо оранжевые отблески и делало похожей на инопланетянку.

– Вам чего, гражданин?

Марат пришел в себя окончательно, когда женина улыбнулась. Ничего, что все той же фирменной идиотской улыбкой. Главное, что в деревне есть живые люди.

– Простите, что разбудил, – промямлил Вербицкий. – Мне нужна помощь.

– Что случилось? – женщина поднесла лампу к лицу Марата. – Ох, да у вас весь лоб в крови!

– Попал в аварию, – соврал Вербицкий. – В автомобильную аварию.

– А, так вы из руководства! – улыбка стала еще шире. – Так бы сразу и сказали. Проходите!

Марат вытер ноги о тряпочный половичок и двинулся вслед за хозяйкой по узкому коридорчику, в котором с трудом могли бы разминуться два человека. Женщина провела гостя в комнату. Тоже маленькую, но явно претендующую на звание зала. Простецкий, накрытый клетчатым пледом диван, журнальный столик, три табурета и телевизор на тумбочке составляли всю меблировку комнаты.

– Присаживайтесь, – женщина указала на диван. – Отдыхайте, а я пока нагрею воды и отыщу ткани для перевязки.

Марат сел и кивнул.

– Отлично. Почему бы вам не включить свет?

Хозяйка шутливо погрозила Вербицкому пальцем.

– Вы, жители мегаполисов, наверняка думаете, что в агрогородках как всегда полный бардак. Ни-ни. Живем согласно велениям времени. Электричество подадут ровно в шесть. На полчаса. Чтобы все могли посмотреть программу «Время». Думаете, деревня не соблюдает режим жесткой экономии?

Марат шлепнул себя ладонью по лбу. С видом «Эх и как же я забыл о режиме экономии!». Тут же скривился от боли.

– Да-да. Сильно меня все-таки по голове шибануло.

Браво, Вербицкий! Если ты и на самом деле попал в две тысячи сорок первый год, то ведешь себя правильно. Выясняй потихонечку что здесь, да как. А в случае проколов – моя хата с краю. Болит голова. Путаются мысли и вообще – отстаньте от меня все. Придерживаться только этой позиции. Ни в коем разе не блистать умом.

– Я на кухню, – женщина сочувственно кивнула. – Если и правда слишком темно, то…

Она подошла к окну и раздвинула занавески. В комнату ворвался рассвет. Только сейчас Марат заметил, что на хозяйке лишь ночная сорочка. На фоне окна она сделалась совсем прозрачной, дав Вербицкому оценить фигуру гостеприимной жительницы агрогородка.

Типично крестьянское телосложение. Довольно пышный бюст, но слишком короткие ноги и широкие плечи. Форма рук изяществом не отличается. Ни намека на женственные изгибы. Хорошо развитая мускулатура и мощный затылок. С таким физическими данными вряд ли обольстишь мужчину, зато добьешься поразительных успехов в метании молота.

Женщина обернулась и Марат убедился, что его догадка довольна близка к истине. О красоте тут рассуждать не приходилось. На вид ей было не больше тридцати, но… Лицо метательницы молота было почти квадратным. В него удачно вписывались глаза-пуговки, широкий нос и поразительно маленький рот бантиком. Общее и без того нелестное впечатление довершала стрижка. Почти полубокс. Что пялишься, дура?