Константин Колчигин - Закон Космоса. На краю вселенной. Книга первая

Девчонки подошли в девять часов, когда снаружи начало темнеть, принесли очередное большое ведро с молоком, около двух десятков куриных яиц и пару пятилитровых пластиковых туесков со свежей земляникой и смородиной. К этому времени я полностью накрыл на стол, и мы сразу сели ужинать.

– Девочки, завтра обедаем примерно в половине одиннадцатого, – сообщил им я. – А в двенадцать мы уже должны быть на месте!

Маша и Катя чуть рассеяно кивнули мне (невпопад, конечно), а Лиза лишь бросила на меня едва уловимый взгляд. Я чувствовал, что у всех троих есть свои вопросы ко мне на личные темы, которые сейчас они так и не решились задать. Едва управившись с ужином, я попрощался с девушками и ушел к себе – меня ждала работа по изготовлению талисманов, а моих подопечных – по переработке молока и свежей ягоды.

Примерно в одиннадцать часов вечера, предварительно распахнув настежь оба окна спальни, я улегся спать – зарядка талисманов, учитывая мой значительный опыт в этом деле, теперь отнимала немного времени. Уснуть мне удалось почти сразу – что случалось со мной нечасто, однако в этот вечер, помимо усталости, я ощущал какой-то особый покой. Мне приснился необычный сон, полный жизненных красок и ощущений… Впрочем, мне с раннего детства снились необыкновенные сны, которые чаще всего были куда ярче реальности. Разумеется, мне доступна техника осознанных сновидений, но я предпочитаю не вмешиваться в происходящее и почти всегда даю возможность событиям развиваться самостоятельно. Я оказался в огромной долине, на необъятном лугу с ярко-зеленой травой и некрупными полевыми цветами всевозможных оттенков, а вдали со всех сторон поднимались высокие горы, и сквозь дымку теплого летнего дня (дело близилось к вечеру, но солнце стояло еще довольно высоко) временами проглядывали их остроконечные заснеженные вершины. Я был в своей обычной одежде – белых брюках, белой рубашке и белых туфлях, в моей правой руке была рука принцессы, а в левой – рука Маши, и я даже ощущал тепло их нежных ладоней, но, помимо того, ясно чувствовал легкий ветерок, запахи цветов, свежих зрелых трав и даже ароматы духов своих прелестных спутниц. На девчонках были легкие красивые платья светлых тонов, а распущенные роскошные волосы длиной почти до пояса придерживали лишь изящные золотые диадемы с крупными драгоценными камнями. Мы неторопливо шли по лугу, легко ступая по мягкой траве и почти не приминая цветов. Кажется, мы не говорили – слова сейчас были не особенно нужны – красота и величие необыкновенной долины давали всем чувствам особую яркость и полноту. Потом нам преградила путь неширокая (метров тридцать-сорок), но, кажется, довольно глубокая медленная река с очень прозрачной водой. Мы задержались на мгновение – я лишь крепче взял руки своих спутниц и смело шагнул вперед – в несколько секунд мы плавно перенеслись на другую сторону и продолжили путь по великолепному лугу… Проснувшись во мраке, я некоторое время неподвижно лежал в своей кровати, все еще находясь под впечатлением от полного жизни сна, и решил не продолжать его, чтобы не разрушить небывалое волшебное очарование созданных им картин…

Я поднялся в шесть утра и до девяти провел свою малую тренировку, а потом неторопливо привел себя в порядок и около десяти часов прошел на кухню, где сразу взялся за приготовление завтрака (или обеда). Через несколько минут подошли мои подопечные – одна за другой – и принялись помогать мне. Впрочем, ничего сложного не планировалось – неизменный овощной салат, творог с медом или свежим вареньем сразу нескольких видов и, конечно, чай с конфетами или печеньем. Девчонки негромко и немного рассеянно переговаривались друг с другом – предстоящие несколько часов в совершенно незнакомом месте среди чужих людей заметно тревожили их. Я же не разделял этих опасений – знал, что все пройдет благополучно и даже как-то спокойно (почти равнодушно) воспринимал (предстоящий на завтра) свой последний день… После завтрака я поднялся к себе и облачился в черный бархатный камзол, богато украшенный золотой вышивкой. Обулся в высокие, черной кожи, сапоги, за голенища которых немедленно сунул (по давней привычке) по тяжелому боевому ножу. На широкий кожаный пояс повесил один из своих полулегких мечей и еще один длинный нож. Поправив перед зеркалом буйную шевелюру и захватив тонкие черные кожаные перчатки, я отправился в комнату Маши. Девушка в ожидании меня листала толстенную книгу, пристроившись на краю кровати, которую почти целиком занимало новое платье со всеми принадлежностями.

– Разденетесь самостоятельно? – чуть улыбнулся я, подходя к своей подопечной.

– У вас это прекрасно получается! – заметила Маша, поднимаясь мне навстречу – ее щеки чуть порозовели. – Я даже понять не успела, как оказалась в одном белье…

– А Катя с Лизой не оденутся самостоятельно? – поинтересовался я, расстегивая пуговицы на блузке, а потом и крючки на юбке девушки.

– Мне, конечно, не хочется, чтобы вы созерцали их в таком виде… – вздохнула она. – Но, боюсь, что тогда мы не успеем и к вечеру!

На Маше было белоснежное белье и белые чулки – можно было сразу приниматься за сорочку и нижние юбки. Пока я управлялся с этими предметами, застегивая крючки и подтягивая завязки, моя подопечная терпеливо ждала, иногда, впрочем, даже помогая мне.

– Вы знаете, – после некоторой паузы заговорила девушка. – Я сегодня видела очень необычный сон…

– Вот как! – поправив последнюю из нижних юбок, я остановился за спиной своей подопечной. – И что же в нем было замечательного?

– Мы гуляли по какому-то очень красивому лугу, кажется, кругом были горы, – задумчиво проговорила она и, после некоторого колебания, добавила. – И почему-то втроем…

Несколько раз коснувшись губами гладкой кожи на полуобнаженных плечах девушки, я взялся за платье – фасон был несколько иным и мне пришлось опять ориентироваться буквально на ходу. Лиф из белого бархата и юбка из серебристого атласа, комбинированная с набивным бархатом, плиссированная органзой, были богато отделаны золотой тесьмой, белыми кружевами и натуральным жемчугом (платья Кати и Лизы были сходного фасона и отличались преимущественно цветом юбок: изумрудной для одной и голубой для другой девчонки, а также вышивкой и отделкой). Накинув платье на свою подопечную, я стал тщательно прилаживать его.

– А еще я чувствовала запахи цветов и даже вашей туалетной воды! – сообщила мне Маша. – Мне даже показалось, что рукой я ощущала мозоли на вашей ладони… Вас не интересует третий персонаж?

– Теперь дело за вами! – сказал я, управившись с платьем и подавая собеседнице белые туфли. – Что касается персонажа… Конечно, я знаю, кто была она!