Максим Удовиченко - Искатели

Но духи – не боги, вложить душу в живое существо им не по силам. Так и получились эти монстры – результат неудачного эксперимента. Лес не мог уничтожить свои создания. Он просто усыпил их, потому что они не вписывались в природу. Проще говоря, новоявленным «эльфам» требовалось столько еды, что они за месяц опустошили бы весь лес. А сегодня духи пробудили незаконных детей, чтобы уничтожить нас. Твари, изголодавшиеся за… сотни, тысячи лет? – были счастливы поохотиться. Потом что-то уничтожило их. Не лес, нет. Духи и сами притихли, словно испугавшись огромной силы, которая могла принадлежать только… Гвиневре?

– О, смотрю, вы в порядке. Я успел вовремя, – раздался спокойный голос.

С трудом я повернул голову. И увидел Роману, который наблюдал за нами, облокотившись о дерево. Вор изменился, в его глазах появился прежний насмешливый блеск.

– Так это ты…

– Вернул камень на место, – перебил меня Лис, поигрывая стилетом. – Треть! Я хочу ровно треть от сокровищ, что вы ищете!

– Каких еще… – начала Мара, но я перебил ее.

– Да, морт подери! По рукам! Ты получишь свою долю! – сказал я и рассмеялся.

– Когда Лис поставил камень на его законное место, в лес вернулась частица силы Гвиневры. Ее хватило, чтобы уничтожить чуждых природе тварей, сделанных безумными духами. Теперь, надеюсь, остров постепенно вернется к нормальному течению жизни. Такого благоденствия, как при Гвиневре, там уже не будет, но энергии артефакта должно хватить, чтобы вернуть духам разум. Правда, сколько лет или веков уйдет на это – можно только догадываться, – закончил Лэй.

Полуденный Атик золотил поверхность моря, теплый ветер наполнял паруса «Хромой Мери». Мы вчетвером стояли на верхней палубе, облокотившись о правый борт, и слушали ушастика, который старался дать объяснение всему, что произошло с нами на острове Гвиневры.

После возвращения на борт корабля, мальчишка целые сутки проспал, потом еще трое лежал пластом – восстанавливал силы. За это время судно вышло в открытое море, обогнуло архипелаг с запада и снова запетляло по проливам между островами. В первый раз Клешня пытался подойти к острову Лак’хи с севера, но ничего не нашел. Теперь мы решили попытать счастья на юге.

За это время и мы успели отдохнуть. Рана, полученная Алом в схватке с монстром, начала затягиваться. Чернобрюх, которому запрещали охотиться на острове, дабы не оскорбить духов природы, не вылезал из трюма, отъедаясь крысами. Роману успел помириться с командой.

Я переживала за ушастика, ведь монстр едва не раздавил ему череп. Но видно, эльфийские головы крепче, чем выглядят: сегодня Лэй проснулся бодрым, веселым, и тут же принялся делиться своими размышлениями. Мы приняли рассказ на веру – эльфу виднее, это ведь его прародина.

– Выходит, не будь меня, все погибли бы, – хитро прищурился Роману. – Мне за это следует дополнительная доля.

– Если бы ты не спер Степной изумруд, всего этого вообще не случилось бы, – отбрил ушастик. – Так что по-хорошему, наоборот, следует уменьшить твою долю.

Лис поспешил на попятную:

– Я вор, а не базарная торговка. Остановимся на одной трети.

– Что это они без конца делят? – тихо поинтересовался Ал.

– Шкуру неубитого ятуна, – так же тихо ответила я. – Не обращай внимания, они почему-то вообразили, что найдут на Диком архипелаге сокровища.

Воин добродушно усмехнулся, а я решила: если и вправду отыщется какой-нибудь клад, поделю свою часть с другом. Алу золото нужнее. Вряд ли он сможет вернуться на службу к Стоцци, а ведь семью кормить надо.

Лэй и Роману между тем продолжали лениво переругиваться:

– Мы из-за тебя несколько раз чуть не погибли. Вел себя – то ли как безмозглое дитя, то ли как старик-маразматик…

– Я был не в своем уме!

– Вот уж с чем не поспоришь…

Мне надоела эта перебранка, тем более что моряки, проходившие мимо, с интересом прислушивались. Я перебила спорщиков:

– Кстати, а почему он был не в себе? В легенде ничего не говорится про такое воздействие изумруда на людей.

– О, у меня есть весьма оригинальная гипотеза! – тут же подхватил Лэй. – Я много думал об этом, благо, объект подкидывал все новые поводы для размышлений…

Лис обиженно фыркнул и уставился на пенные шапки волн, разбегавшихся от корабля.

– Да, так вот, – продолжил ушастик, – это очень интересная история. Я давно уже понял, что камень, скорее всего, принадлежит Гвиневре. Догадки о его божественном происхождении появились у меня в храме Тривлера…

– Это который? – перебил Роману.

Вор уже забыл о ссоре и с интересом слушал эльфа.

– Который ты обрушил, попытавшись выковырять из стены огромный рубин, – ядовито ответил мальчишка. – Помнишь?

– Смутно, – признался Лис.

– Плохо с памятью? Это лишь подтверждает мои предположения, – кивнул ушастик. – Тогда мне бросилось в глаза сходство между камнями – их величина, блеск, золотистые искры. Потом, когда Мара рассказала о некромантских артефактах, я уверился в своей теории. Сначала еще сомневался по поводу истинного хозяина Степного изумруда. Мне было бы легче, имейся возможность изучить камень, подержать его в руках, ощутить энергетику…

– Но Роману скорее удавился бы, чем дал подержать кому-нибудь свою драгоценность, – хохотнула я. – Сказал бы мне, я б силой отобрала.

– Я боялся, что это навредит Лису… да-да, цени мою гуманность! – добавил Лэй, когда вор презрительно скривился. – Воздействие божественного артефакта на неподготовленную человеческую сущность могло быть невероятно мощным…

– Хватит уже воду лить, – сердито буркнул Роману. – Скажи вкратце, как догадался, и все дела.

– Вкратце не получится, – заявил ушастик тоном терпеливого учителя, объясняющего правила сложения умственно отсталому ученику. – Моя теория недоказуема. Чтобы вы могли оценить ее и поверить, мне придется повторить весь ход своих мыслей. Итак, наблюдая за поведением Роману и сопоставляя его с легендой о Степном изумруде, я пришел к выводу, что вижу перед собой камень Гвиневры. Во-первых, конечно, в пользу версии говорил зеленый цвет. Это символ природы, вечной жизни, плодородия. Но тут у меня еще были сомнения…

– Зелеными бывают и лица пьяниц наутро после пирушки, – улыбнулся Ал.

– Именно, – согласился Лэй. – И говорят, туман ревности, который застилает глаза обманутым влюбленным, тоже зеленый. Кто их разберет, эти божественные символы? Так что камень мог принадлежать и Вандеру, и Лавре, и любому другому божеству – кроме Тривлера, у которого был рубин, и Десида, который подарил некромантам два черных алмаза. Но помните?.. Степной изумруд считается камнем счастья. Хотя, проанализировав легенду, я понял: счастье – не совсем точное определение. Главное, что даровал изумруд своим добросовестным хранителям – семейное благополучие. У всех были большие семьи, много детей. А плодородие – дар Гвиневры.