Оксана Демченко - Воин огня

– Принимайте, – рявкнул Гимба, взбираясь по веревке и подавая вверх, в протянутые руки, совсем легкое тело женщины. – Сейчас еще поищу, все проверю – и уходим. Плохое место. Чую, совсем плохое. Мертвых тоже надо забрать. Разворот, что замерли? Магур, да скажи им!

Большая лодка выгрузила на палубу три трупа и четверых живых. Двое были ранены тяжело, еще двое – куда легче, они сели у борта и сами занялись перевязкой, жестами отказавшись от помощи и дружно указывая на бледную, не приходящую в сознание женщину. Кланялись и явно просили помочь именно ей. Шеула закончила шептать над первым человеком, на палубу перед ней положили женщину. Скоро та задышала ровно, забытье сменилось сном.

Гимба выбрался на палубу, придерживая на сгибе руки ребенка, уселся у борта, не обращая внимания на суету вокруг и не вспоминая о брошенной внизу, на воде, лодке. Старательно вытер слезы со щек девочки, уже неведомым способом усвоившей, что этот большой человек ей не враг: она жалась к его плечу, жалобно постанывая.

– Что ж ты все молчишь-то? – нахмурился Гимба. – Покажи язык! Есть… А это что? Давай вместе разберемся. Додумалась тоже в воде по шею сидеть, вся как есть замерзла. Эй, тащите мое одеяло!

Он забрал у девочки зажатый в кулачке чехол на нитке, бережно развязал, осмотрел мокрое, крошечное, слипшееся и непонятное нечто. Кивнул:

– Перо. Шеула, глянь. Мне думается, вещь Чара.

Девочка часто и глубоко закивала, мокрые волосы при этом разбрасывали брызги во все стороны, делались легче и уже пробовали свернуться в кудряшки. Шеула подошла, тронула грязный мокрый комочек. Потом коснулась шеи девочки, удивляясь неправильности и невнятному нарушению висари тела, в остальном вполне здорового.

– Да, то самое перо. Кажется, у Чара здесь есть друзья.

Юити беззвучно и осторожно прошла на корму, стараясь никому не мешать. Забралась на плоскую крышу каюты, села, прикрыла глаза и запела для асари, уговаривая ветер перемениться и помочь кораблю поскорее отойти от опасного берега. Девочка вздрогнула, не отпуская руку Гимбы, потянулась, пытаясь рассмотреть поющую. Темный, даже почти черный контур на фоне серого предутреннего неба… Волосы вьются, подхваченные новым ветром, пряди, выбившиеся из кос, падают на лицо.

– М-ма-м-ма?

Голос у девочки оказался слабый, хриплый, совсем простое и очень важное слово она едва смогла выговорить, сразу закашлялась и испуганно прикрыла ладошкой рот. Прижалась к плечу Гимбы, спасаясь от неведомой беды.

– Кто ж тебя так запугал-то? – возмутился магиор. Встал в рост и пошел на корму, перешагивая раненых. – Зови кого хочешь и как хочешь. Разве можно запретить такое? Садись вот, рядышком с мамой. Мы все так повадились ее звать. Юити добрая, кормит нас с добавкой и спасает от боцмана. Вот уж строгий-то кто, да… Всех ругает селедками и в дудку свистит.

Гимба поднял девочку на вытянутых руках и устроил на крыше каюты, рядом с Юити, переместившейся к краю и подхватившей одеяло из рук боцмана. Скоро малышка сидела, укутанная с головы до пят, согретая и обеспеченная остатками ужина – вареной рыбой.

– Как хорошо! Чар всегда хотел, чтобы была у него младшая сестра, – негромко радовалась Юити, гладя одеяло на спине малышки. – Теперь так и случилось. Повезло мне, такая смелая и славная дочка…

Девочка сидела, ела вареную рыбу и свободной рукой щупала волосы Юити, а ногой норовила толкнуть Гимбу, стоящего у каюты, чтобы знать, что он по-прежнему рядом. Говорить девочка едва могла, хотя язык тагоррийцев знала в совершенстве. Шипела, свистела, мычала и всхлипывала, когда совсем не удавалось объяснить важное слово. Иногда бросала рыбу и начинала показывать обеими руками то, что не получалось произнести. Смущенно озиралась, прикрывала рот… И снова Юити приходилось уговаривать:

– Все хорошо, нет беды, никто не обидит.

К рассвету удалось выяснить, что девочку зовут Тори. Те, кто был с ней, двигались от заката. Спешили, было у них важное дело. Кто-то злой их обманул, еще кто-то погнался, и стало совсем плохо. Было ясно, что понимает девочка все вполне внятно, но выговорить вслух не может, и от этого ей самой горько и неприятно. Часто повторяемое слово «вики» осталось непонятным, хотя для малышки оно было, кажется, самым главным в истории.

– Так только о людях переживают, – задумался Джанори, вслушиваясь в шепот. – Гимба, отнеси ее и покажи всех, кого мы взяли на борт. Кто-то из них и есть Вики.

Все раненые спали: об этом позаботились лечившие их Шеула и Джанори. Девочка глядела на людей с такой же темной, как у нее самой, кожей, качала головой и хмурилась, на ресницах копились тяжелые крупные слезинки. Светловолосую и светлокожую женщину Гимба показал последней, подумав, что она из иного народа и вряд ли родная малышке.

– Вики! – вполне внятно и звонко выговорила та, змейкой вывернулась из одеяла и упала на колени рядом со спящей, погладила ее по щеке. – Вики…

Женщина застонала, медленно, с трудом разлепила веки. Джанори и Шеула недоуменно переглянулись: до самого следующего вечера раненая не должна была просыпаться… Мавиви помянула горелый пень, сердито дернула себя за волосы и заторопилась в трюм: проверять травы и искать хоть что-то годное для снятия большой боли. Юити спустилась с крыши каюты, подошла, обняла малышку, снова испуганно зажимающую рот. Она уже догадалась, как плохо Вики и насколько было вредно ее будить.

– Идем. Ты сама устала не меньше прочих, надо отдыхать. С мамой не спорят, у нас так, привыкай. Это каюта. Хорошая, большая. Тут ложись и отдыхай.

Юити все шептала и шептала, тихо, ласково и напевно. Магур невольно вслушивался, ведь в самом голосе дочери было то мирное и светлое начало, которого так не хватало теперь, после выстрелов и рева ариха, на запятнанной кровью палубе…

Капитан присел рядом с женщиной по имени Вики. Дождался, пока Шеула принесет питье и по ложечке сцедит раненой, судорожно и до скрипа сжимающей зубы.

– Нельзя спать… – упрямо едва слышно всхлипнула Вики.

– Не сон, только покой и удаление от боли, – пообещала Шеула. – Еще ложечку. И отдохни. Так, хорошо. Я подержу руку, и мы вместе будем дышать. Сначала станет хуже, но потом совсем наоборот, я знаю, меня бабушка учила. Все травы знаю. Терпи.

Вики молчала, всхлипывая и морщась от боли и слабости. Постепенно складки на лбу расправились, дыхание выровнялось. Женщина открыла глаза и попыталась рассмотреть склонившихся над ней. Шеулу, огромного Гимбу, заслоняющего половину неба. Магура. Последнему женщина попыталась улыбнуться, выделив среди прочих:

– Он похож на вас. Вы Магур? Тот самый дед… Не зря мы сюда спешили, уже хорошо.

– Гимба прав, Чар успел найти друзей на этом берегу, – порадовался за внука капитан. – Достойных людей с живыми душами.