Дмитрий Иванов - Артефакт

– Я сказал что-то смешное? – искренне удивился Насим.

– Извини, я просто не могу поверить во все это… До сих пор не могу, – развел я руками. – Понимаю, что никаких других, более правдоподобных объяснений нет, но поверить…

Насим понимающе кивнул:

– Знаешь, я ведь хотел предложить, чтобы ты убил меня… – неловко пожал он плечами. – Мне казалось – это наилучший выход, и я к нему вполне готов. Тем более что медальон неспроста оказался у меня, и ты тут совершенно не при чем…

– Да… – покачал я головой. – Здорово тебе досталось… Это как в Библии? За грехи отцов, да?

Он сразу же стал очень серьезным, и я понял, что ляпнул лишнее.

– Не забывай, что нас больше, чем трое, – заметил он мрачно. – И если мы не способны на хладнокровное убийство, то остальные настроены не так благодушно, уж можешь мне поверить.

– Знаю, – кивнул я.

– И еще неизвестно, что лучше… Насколько я понимаю, мы трое находимся под влиянием Энлиля, хотя и застряли в чужих владениях… А те трое, кто принадлежал этому миру, очевидно, все мертвы?

– Очевидно… Ты знаешь еще какие-то подробности? Что за Энлиль?

– Энлиль – шумерский бог ветра. А ветер веет, где хочет, как известно… Возможно, это наше преимущество.

– И кто остальные?

– Инанна и Энки. Инанна – богиня войны и плотской любви. Позднее ее называли Иштар.

– Что-то такое слышал…

– Энки – бог мудрости и повелитель вод.

– Мудрости? – удивился я: трудно было сопоставить окружавшую нас тут атмосферу с мудростью… Хотя сохранялся этот расплывчатый «водный мир» явно лучше других – возможно, в этом и заключалось проявление его мудрости…

– Ну, мы тоже не настолько ветрены, насколько можно было бы рассчитывать, – грустно усмехнулся Насим.

– Так что же натворил Этана? Или он вообще тут не при чем?.. Ты слышал о нем?

– Этана?.. – сразу же оживился Виталик, который снова успел заскучать от нашего французского.

– Не волнуйся, я все расскажу, – утешил его я.

Насим тоже взглянул на Кеглю с сочувствием, хотя и бессильным: по-русски он знал всего несколько слов, и, как водится, не самых нормативных.

– Конец эпоса об Этане здесь утрачен, – сказал он мне.

– Я в курсе, – кивнул я.

– Но не везде так. В одной из ветвей он сохранился. И мне удалось до него добраться.

– Думаю, я знаю, где именно он сохранился.

– Теперь там не до эпосов, – подтвердил мои предположения Насим. – Если ты читал начало, то я не буду тебе пересказывать…

– Читал.

– Если помнишь, орел отнес Этану на небо, где Этана пытался уговорить верховного бога – Ану, чтобы тот дал ему траву рождения. Однако Ану отказал Этане, потому что в книге судеб такие вещи, как рождение и смерть, строго охранялись договором, заключенным между старшими богами, которым Ану доверил сущее, удалившись от дел…

Но одной из главных богинь была Инанна – сестра Шамаша, с самого начала принявшего участие в делах Этаны. Этана был сильным и храбрым воином, поэтому Инанна благоволила к нему, и Этана уговорил богиню помочь ему. С согласия Инанны Шамаш передал царю печать, скрепляющую договор, и Этана обрел статус хранителя. Таким образом, он формально стал контролировать соблюдение договора и, очевидно, предполагал, что может себе позволить маленькое нарушение. Чисто по-человечески… Речь-то шла о ребенке, все-таки – благое дело… Во всяком случае, такое толкование эпоса мне удалось найти, – пояснил Насим. – Как ты понимаешь, в оригинале я не мог его осилить.

– Толкование вполне доступное, – оценил я. – И что же дальше?

– Дальше случилось то, что должно было случиться. У Этаны родился незаконный сын, если можно так выразиться. Это было нарушением договора. А боги, как я понял, оказались упертыми формалистами, и договор потерял силу. Чтобы восстановить его, Этане пришлось пойти на искупительную жертву, и он отдал свою жизнь в обмен на жизнь сына – так у них было положено… – Насим пожал плечами, словно извиняясь за догматичность богов.

– А печать?

– Печать он передал очередному хранителю. В эпосе сказано, что с тех пор всякий новый смертный хранитель обязан был доказать богам свою способность блюсти принципы договора, и эта способность подтверждалась принесением жертвы… Правда, никаких описаний ритуала там не было.

– И почему было не вернуть печать Шамашу? – искренне посетовал я. – Насколько меньше было бы теперь проблем…

– Об этом ничего не говорится, – флегматично пояснил Насим, – но у меня есть некоторые соображения.

– Какие?

– Ты никогда не думал о том, что, как только человек открывал для себя иное толкование какого-либо явления, «изгоняя» из него бога, обратного пути у человека уже не было?

– Ты материализм имеешь в виду?

– Естественно.

– Но здесь ведь совсем другое, – возразил я. – Боги-то остались.

– Принцип тот же, – невозмутимо заметил Насим.

– Еще что-нибудь было в эпосе?

– Новый хранитель печати с группой доверенных жрецов отправился в Мелухху…

– Это куда?

– Точно не известно, но так шумеры называли отдаленную страну, с которой вели морскую торговлю. Оттуда везли медь, ценную древесину и слоновую кость. Так что, вероятно, она находилась где-то в Африке или в Индии.

– Ну, вроде бы все, наконец, встало на свои места, – бодро заключил я. – По крайней мере формально… Так, говоришь, боги жуткие формалисты?

– Не совсем… – задумчиво покачал головой Насим. – А вернее, совсем не так. Просто для них форма и содержание – тождественны.

Насим поехал к себе в отель, пообещав созвониться со мной завтра, а я обещал до завтра «все-таки подумать над его предложением», несмотря на то что делать этого не собирался. Я уже давно понял, что в некоторых ситуациях, чем больше ты думаешь, тем меньше у тебя шансов сделать правильный выбор. Насим убеждал меня, что рано или поздно мне придется принять решение, только он не понимал, что решение я уже принял… Давно… Я не собирался никого убивать, тем более ради соблюдения каких-то нелепых, пусть даже божественных, формальностей. Если этот мир так омерзительно устроен, что ради соблюдения формальностей тут требуется приносить человеческие жертвы, стоило ли бороться за него и его пресловутую целостность? Пускай катится ко всем чертям!.. И если боги этого мира так щепетильны в своем формализме, пускай сделают себе новый, где не будет таких, как я, – отступников, не готовых следовать букве их нелепого закона…

Кажется, я снова был близок к шизофрении – я одновременно и злился на богов, и не верил в них. Что может быть нелепее?

– Занятная история… – довольно вяло отреагировал Кегля, когда я посвятил их с Иркой в бюрократические тайны мироздания. – Наверно, этих жрецов можно понять… Когда перед тобой выбор – выжить и заодно спасти мир или исчезнуть вместе с развалившимся миром… Вполне оправданная жестокость…