Елена Самойлова - Змеиное золото. Лиходолье

– Как думаешь, он сумеет убедить их? – негромко поинтересовался лежащий рядом в траве Искра. Оборотень выглядел как настоящий бродяга – босоногий, в излохматившихся штанах с дырой на колене и ветхой рубашке, от которой он накануне оторвал оба рукава. В былые времена я бы погнала его переодеваться, а эти лохмотья выкинула бы в печь, но сегодняшний вечер этой одежде все равно не пережить, так что какая разница.

– Сумеет, куда он денется, – пожала плечами я, ложась рядом и закидывая руки за спину. Сама я была одета ничуть не лучше, чем Искра, – в одну сорочку, обтрепанный подол которой едва доходил мне до колен. Вообще-то это была старая рубашка дудочника – на вороте еще сохранилась вышивка в виде змеи, пронзенной мечом, – и Вик любезно согласился ею пожертвовать в обмен на обещание, что я непременно доживу до утра. – Он сказал, что сейчас в городе, помимо него, находятся шесть действующих музыкантов Ордена Змееловов, но только Вик является «первым голосом». Это что-то вроде более высокого ранга.

– То есть наш приятель может просто прийти и сказать: «Идем на охоту»? Так, что ли? – Оборотень усмехнулся, сорвал травинку с пожелтевшей от зноя кисточкой и сунул ее кончик в рот.

– Не уверена, но кто его знает. – Я перевернулась на живот и подняла голову, чтобы посмотреть на дорогу. Пусто. Днем поток торговцев, да и просто бродяг, надеявшихся укрыться от нечисти за высокими каменными стенами Златополя, не иссякал, но к вечеру южный торговый тракт совершенно обезлюдел. – Меня другое беспокоит. Он сказал, что к вечеру ждет здесь появления Катрины и ее подельника, потому что сам выставил для них орденский маячок.

– Не пристрелила бы она нашего дудочника до того, как он ей успеет рассказать, зачем позвал.

– Не поверишь, но я ему сказала то же самое, – вздохнула я, кладя подбородок на скрещенные перед собой руки и чувствуя идущее от нагретой за день земли тепло.

– А он?

– Заявил, что это оправданный риск. Вик надеется, что Ризару будет интереснее сначала убить огромное и страшное чудовище и лишь потом разбираться с «перебежчиком».

– Главное, чтобы ему это было интереснее, чем убить нас, – улыбнулся Искра, с хрустом потягиваясь и перекидывая травинку из одного уголка рта в другой.

– Потому мы и лежим в засаде. Чтобы наше появление на общем фоне уже мало кого беспокоило. Хотя бы в первое время.

– А там либо осел сдохнет, либо князь передумает, – усмехнулся оборотень, очень к месту припоминая старую, много раз пересказанную на разные лады притчу.

Я невольно улыбнулась в ответ, пододвинулась ближе и, бесцеремонно выдернув у Искры изо рта уже порядком пожеванную травинку, звонко поцеловала своего харлекина в губы. Он улыбнулся шире, обнимая меня свободной рукой за пояс и притягивая ближе.

– Знаешь, лежать тут становится не так скучно.

– Главное – не увлекаться, чтобы не пропустить нужный момент, – ответила я, уворачиваясь от очередного поцелуя. – Иначе Вик нам этого до конца жизни не простит. Да и мне неловко как-то будет.

– Ну, раз даже тебе будет неловко, – покачал головой оборотень, делая серьезное лицо. Все испортили смешинки, скачущие в золотисто-карих лисьих глазах, и ненадолго мне почудилось, что Искра даже рад тому, как все в итоге сложилось.

Ведь чем бы не обернулся нынешний вечер, если боги Тхалисса смилостивятся и мы оба сможем увидеть рассвет, это будет настоящим чудом, после которого можно будет поверить в светлое будущее. Потому как если нас не сломает Господин Златополя, то такая мелочь, как Орден Змееловов, и вовсе перестанет нас беспокоить.

Если же нам не суждено пережить эту ночь, мы все равно умрем свободными, с высоко поднятой головой, а не на коленях, ожидая смерти от тяжелых арбалетных болтов или длинных шестигранных кольев. Моя золотая змеиная шкура не украсит ничью одежду, а доспехи харлекина никому не станут трофеем.

Я покрепче сжала пальцы Искры, когда услышала далекий, становящийся все громче топот копыт. Кто-то приближался с последними лучами заходящего солнца, лишь не намного обгоняя наползающую на Лиходолье тьму.

– Едут, – почему-то шепотом проговорила я, хотя прекрасно знала, что от дороги мы слишком далеко и человечьему уху меня не услышать.

– Знаю. – Искра осторожно спихнул меня со своей груди, перевернулся на живот и припал ухом к земле. Даже глаза закрыл.

– Ну что?

– Три лошади, но всадников только двое, – наконец ответил он, приподнимая голову и выглядывая на дорогу сквозь чахлые кустики и остатки не успевшей пригнуться травы.

– Откуда знаешь?

– Две бегут медленнее, одна – быстрее, и ее постоянно одергивают. Значит, на ней вес гораздо меньше. Переметные сумы, но не всадник.

– Интересно, кого по дороге потеряли? – пробормотала я, вжимаясь в землю и силясь что-то разглядеть за переплетением тонких веточек у меня перед глазами. – Искренне надеюсь, что Катрину.

– Вряд ли, – хмыкнул Искра, вглядываясь в силуэты, показавшиеся на дороге. – Такие сумасшедшие бабы, как она, в огне не горят, в воде не тонут, и у нелюди на них жестокая аллергия и несварение желудка. Готов поспорить, что отсеялся тот придурок с дудкой, который пытался высвистеть нечисть у стен Огнеца. Либо сам в пасти у очередной твари сгинул, либо ему попутчики помогли, потому как надоел до смерти.

– Злой ты, – вздохнула я. – Но здравого смысла тебе не занимать.

– Только благодаря этому я еще живой и здоровый. – Он пододвинулся ближе и поцеловал меня в висок. – И ты, кстати, тоже. Жаль только, что сейчас нам здравомыслие не поможет.

– И почему же? – невольно улыбнулась я, всматриваясь в приближающихся всадников. Судя по тому, как за одним из них в воздухе болталась длинная коса, Искра оказался прав: от такой бабы, как Катрина, легко не избавишься. А жаль.

– Потому, что здравый смысл советует мне хватать тебя в охапку и убираться отсюда куда подальше. Но поскольку мы так явно не поступим…

Он замолчал, вжавшись в землю, и я невольно последовала его примеру.

На мост один за другим выходили люди, одетые в темно-синие легкие кафтаны, и у каждого на левом рукаве белой нитью был вышит символ Ордена Змееловов – змея, пронзенная мечом. Шесть человек. Седьмой шел последним и был одет в простую белую рубаху, заправленную в темные штаны с широким кожаным поясом. Именно он как бы между делом глянул в нашу сторону и торопливо отвернулся, доставая из чехла на груди тонкую блестящую свирельку.

– Легки на помине, – пробурчал Искра. – Надо же, всех собрать умудрился, сволочь орденская.

– И за что ты его так не любишь? – усмехнулась я, устраиваясь поудобнее и одергивая задравшуюся сорочку.

– За дело, – неохотно отозвался оборотень, осторожно приподнимая голову и глядя на происходящее на мосту.