Юрий Погуляй - Компас черного капитана

– Эд… Ты не представляешь, через что я прошел ради того, чтобы ее не забрали Собиратели, – сказал мне в спину Фарри.

Я зашагал по льду к воротам, даже не слушая его оправданий. В груди ныли обида и злость. Сейчас я чувствовал себя как голодающий, у которого выдернули изо рта последний кусок вяленой бродунины. Вкус еще остался, но это всего лишь вкус…

– Прости меня, Эд!

Я не отреагировал.

Место для ночлега мы нашли в уже знакомом нам квартале мертвых домов. Именно здесь, в заброшенном переулке, я впервые столкнулся со следами Звездного Головача. Именно здесь должен был закончиться мой путь к свободе. Радаг уже в городе. Долг Эльму не погашен. Будущее рисовалось совсем безрадостно.

Нашим пристанищем стала небольшая обледенелая хижина неподалеку от канала. Судя по количеству свечных огарков, это место когда-то пользовалось популярностью, но сейчас принадлежало только нам. По центру комнаты стояла небольшая печка. Я забился в самый дальний угол и, не реагируя на извинения Фарри, повернулся к нему спиной, надеясь уснуть. Здесь было холодно. Гораздо холоднее, чем в памятной ледяной избе. Тело сотрясала дрожь, оно коченело даже в теплых парках. Я скрючился так, чтобы морозу не досталось ни одного кусочка открытой кожи. Фарри, подготовившийся к изгнанию из дома ан Гетеров, вытащил из рюкзачка небольшой бурдюк с энгу и нож с обмотанной кожаными ремешками ручкой. Затем он деловито вскрыл ножом топку печи, кинул туда кусок льда и осторожно, бережно, полил его энгу. Острый запах наполнил комнату. В носу засвербело.

Мы оба молчали.

Наконец Фарри достал огниво, и энгу вспыхнула, разгораясь все ярче и ярче. Лед принялся таять, насыщая пламя силой. Этого бурдюка нам должно хватить на пару дней. Хоть что-то хорошее. Несмотря на то что мне было холодно, я не попытался подойти поближе. Скоро жара будет больше, и тепло доберется и до моего угла. Находиться рядом с Фарри мне вовсе не хотелось.

Мой друг наконец захлопнул дверцу, и в темноте дома та осветилась огненным контуром сокрытого в нутре печи пламени.

Сознание туманилось, и я то и дело проваливался в дрему, из которой то и дело вылетал, с надеждой глядя на просвет в двери. Потом переводил взгляд на ровный огонек печи и закрывал замерзающие веки. Ночь уходила неохотно, печка едва справлялась с тем, чтобы мороз не убил нас обоих, и мне было очень холодно. Наверное, меня била крупная дрожь, потому что в конце концов Фарри тяжело поднялся, подошел ко мне и сказал:

– Двинься.

Он лег, и мы прижались друг к другу спинами, пытаясь хоть так согреться. После этого шага я спал гораздо спокойнее, и мне снилась теплица. Сказочный мирок, который я потерял.

Рано утром я проснулся оттого, что Фарри, шипя от холода, с трудом поднялся на ноги и принялся пританцовывать, широко размахивая руками. Увидев, что я пошевелился, он сказал:

– У нас тридцать одна монета, Эд. Мы можем попытаться выплатить долг Эльму и забрать компас. У нас есть шанс.

– А потом неделю не есть, не пить и мерзнуть? – с трудом протолкнул я из себя. Двигаться не хотелось вообще. Скорчившись, чтобы удержать в себе тепло, я сонно смотрел на холодные стены и с каждым мигом все больше погружался в состояние «ничто». Помещение было слишком большим, чтобы согреться от нашего дыхания. Печка погасла – Фарри экономил драгоценное топливо, без которого мы бы и вовсе не проснулись. Вспомнилось мягкое одеяло в доме Гетеров.

– Не спи, – одернул меня стучащий зубами Фарри. – Пойдем на рынок, выпьем чего-нибудь горячего. Свечей купим. Здесь больше ночевать нельзя. Околеем. Печь совсем плохая: я полбурюдка извел.

Я не отреагировал. Ночь ведь мы как-то продержались, отчего же теперь суетиться.

– Давай, вставай уже!

Я заставил себя сесть. Промерзшая за ночь одежда неприятно холодила тело. Надо встать и размяться. Это вопрос жизни и смерти. Мороз коварен. Я был удивлен, что мы вообще проснулись.

– Найдем что-нибудь на рынке. Нам же немного надо. Зима уходит, скоро народ повалит к Пролому. Я думаю, первые корабли уже туда ушли, у кого капитаны самые рисковые. Так что меньше соискателей – больше шансов.

Я последовал примеру Фарри, с трудом сделав первые взмахи руками. Но с каждым мигом движения становились все резче. Кровь быстрее побежала по жилам, даруя тепло. Однако оптимизм приятеля разделить оказалось сложнее.

– Прости меня, Эд. Но мы обязательно что-нибудь придумаем.

И тогда меня прорвало. Я, сбиваясь от злости и обиды, поделился с ним своими мечтами, планами, желаниями и страхами. Я рассказал ему о «Звездочке» и черном фрете, о Джее ан Данере и Лайле, о ледовой гончей и черном капитане. О проклятом Эльме и компасе.

И о том, как все мои замыслы разбились вдребезги от того, что он сделал с Шэлли. Поистине это была нелепая речь. Мы прыгали друг напротив друга, прогоняя холод и чувствуя, как в тело сотнями маленьких иголочек возвращается тепло. Я изливал свою душу, а он сосредоточенно слушал меня и молчал.

После моей исповеди Фарри наконец остановился, переводя дыхание. Шмыгнул носом и произнес:

– Прости, Эд. Но я должен был это сделать. Для себя и для нее.

В этот-то момент, наверное, я его и простил. Хотя мне кажется, что я сделал это еще ночью, когда почувствовал, как его спина прижимается к моей.

Ему все-таки удалось меня растормошить, и вскоре мы вместе покинули холодный дом, чтобы попасть в объятия настоящего мороза. Едва тот вцепился в нас колючими пальцами, мне сразу же захотелось вернуться обратно. Там хотя бы ветра не было.

– Я знаю один дешевый трактир. Народ там, конечно, не самый добрый торчит, но за монетку в день легко раздобудем себе комнатушку. Всяко лучше будет, чем здесь мерзнуть, – проговорил Фарри, когда мы бесцельно вышли на берег канала.

Я по привычке перегнулся через ограждение. Не знаю зачем. Это был не тот район, где я ожидал увидеть ледоход Джея ан Данера. Внизу ползли навстречу друг другу неторопливые лайары и небольшие скорты. Гудел нетерпеливый тягач, подгоняя образовавшийся впереди затор.

Джей ан Данер. Теперь у меня будет больше времени, чтобы поймать тебя.

Я согрелся. Наконец-то согрелся. Сейчас я совсем не чувствовал холода и даже чуточку вспотел, пока бежал вдоль канала за кораблем Джея. Лайары и скорты внизу ползли по своим делам, иногда подолгу маневрируя, чтобы пропустить встречные суда. Пару раз застревал и ледоход убийцы. Тарахтящие машины неуклюже пятились, объезжали друг друга, создавая затор. Судьба в очередной раз оказалась на моей стороне.

Когда Данер свернул в канал к Трущобам, я испытал настоящий подъем сил. Пулей дальнобоя домчался до ворот, напоминая из-за безумного количества поддевок обезумевшего пухлого медвежонка. Скучающие стражники, безрадостно покинув сторожку, осмотрели мой пропуск, и старший махнул рукой, приказывая открыть дверь в воротах. Та хрустнула, загудела, и я припустил со всех сил вдоль ограждения, пытаясь прикинуть, куда дальше отправится Звездный Головач и какой из навесных мостов мне может понадобиться.