Иар Эльтеррус - Витой посох. Преодоление

– Они шли первыми, и враги шарахались от них… если успевали… – хрипло продолжила Ралия, сейчас ее фанатичный взгляд заставил поежиться даже Халега. – Предначальное пламя сжигает затхлую мглу! Кровь к крови! Смерть к смерти! Жизнь к жизни! Неживое должно умереть! – Фразы звучали отрывисто, речь рыжей постепенно сделалась неразборчивой, все чаще в ней проскакивали резкие гортанные звуки и незнакомые слова, и вскоре стало невозможно разобрать ни одной связной фразы.

Виконт с изумлением взирал на девушку, пока поток «красноречия» не иссяк и лицо Ралии не приобрело более осмысленное выражение. Он покачал головой и попытался прояснить самый важный вопрос:

– Как им удалось победить?

Рыжая ненадолго задумалась и ответила уже спокойнее:

– Ваши и наши использовали все доступное оружие и магию. Тварей можно убить. Но главное – огонь в душе, без него любой, кто столкнулся с древним злом лицом к лицу, обречен.

– Ты имеешь в виду тот огонь, что у вас?

– Нет. Наших и тогда было немного. Огонь в душе может быть у каждого. – Ралия поняла, что не сильна в изложении философских концепций, и, смешавшись, замолкла.

– А что с тобой было, когда ты пришла? – решился выяснить Халег. – Мне показалось, что вокруг тебя огонь.

– Не знаю! – отмахнулась рыжая. – Перед глазами и правда мелькало что-то такое. Прости, если что…

Теперь отмахнулся виконт.

– Со мной что-то происходит, – мрачно продолжила она. – Иногда кажется, словно кости переселяются с места на место и тянут за собой все остальное. Очень противно, и вообще…

Халег не нашелся что сказать. Они немного посидели молча и разошлись.

Ночь постепенно вступала в свои права. Лартин, сидя на крытой веранде, где любил поразмышлять в одиночестве, легонько поглаживал рукой серебристое лезвие меча, иногда кажущееся ему полупрозрачным. Эти прикосновения успокаивали, как ни странно. С мечом король быстро нашел общий язык, ощущая тот почти живым. По крайней мере, от оружия порой шли чувства, причем разные – от раздражения до удовлетворения. Что же такое подарили ему северяне? Явно не просто меч, это ясно любому, хоть немного способному думать.

Утром ведающие вместе с магами занялись нейтрализацией проклятия, под которое попал Лартин. Эльнар даже Илана привел, своего третьего ученика, обычно занятого тренировками с «идущими сквозь тень». А затем началось беранис знает что. Эдна с коллегами поместили короля в центр какой-то сложнейшей магической фигуры и принялись, с его точки зрения, «петь песни». Пели долго. Маги при этом стояли вокруг и в такт махали на Лартина руками, словно отгоняя мух. Он ощущал, что происходит некое магическое действие, но ничего не понимал, да и выглядело все это со стороны по-идиотски. Гвардейцы, охранявшие короля, то и дело ухмылялись, стараясь, правда, делать это незаметно. В общем, Лартин чувствовал себя полным дураком. А ведь сам виноват! Ну кто его просил соваться к левому крылу дворца?! Никто, кроме собственной глупости.

В конце концов уставшая Эдна сказала, что действие проклятия удалось приостановить, но как надолго, никому неизвестно, поэтому нужно срочно отправлять экспедицию в Дор, за наставницей Рады. Король повернулся к Мертвому Герцогу и приказал подготовить все необходимые для этого ресурсы не позже чем завтра. Тот молча кивнул. Эдна пообещала подобрать опытных ведающих для экспедиции и поспешила уйти.

Лартин вздохнул. События покатились валом, буквально за несколько дней произошло столько всего, что оставалось лишь изумляться. Один вчерашний день чего стоил! И, как выяснилось, он не закончился, когда король отправился спать в обнимку с мечом. Ночью графы ло’Тассиди и ло’Сайди с двумя северянами исхитрились провалиться на другую грань мира, подраться там с какими-то тварями и притащить с собой обратно парня из каверны, полностью уничтоженной древним злом. А переполох в Доме карайнов? Причем о нем ничего толком неизвестно, коты скрытничают. Даже Черный Призрак на вопросы отвечать отказался, пояснив, что это их внутреннее дело. Научился, зараза, обтекаемым формулировкам!

Похоже, контроль над событиями окончательно ускользнул из рук, и это молодому королю очень не нравилось, но поделать он ничего не мог. Придется плыть по течению. На память пришел рассказ Альфара, около часа назад переданный ему виконтом ло’Айри. Страшно! А хуже всего, что Игмалион, судя по многим признакам, тоже заражен этой гадостью. И вина в этом не только кукловодов, которые всего лишь стремятся к своим целям, но и всех остальных. Как бороться? Никто не дал Лартину внятного ответа на простой вопрос – ни Халег, ни Эдна, ни Эльнар, ни Мертвый Герцог, ни ректор. Все либо мычали что-то невнятное, либо отделывались общими словами. И это короля безмерно раздражало. Только виконт что-то сказал о том, что нужно срочно строить особого рода укрепления в определенных магически активных зонах. Но что он имел в виду под этим, Лартин так до конца и не понял. Когда до Халега это дошло, он пообещал точнее сформулировать свои мысли и озвучить их по возвращении.

Истинные маги, все четверо, после того как помогли ведающим, покинули дворец, приведя из своей резиденции и оставив на дежурстве графа ло’Рхе. Лартина это несколько смутило, ведь Эльнар утверждал, что боевым истинным еще учиться и учиться, прежде чем они станут на что-то способны. Впрочем, ему виднее. Рассудительный и спокойный граф понравился королю. Не мальчишка, способный увлечься какой-нибудь глупостью.

Мертвый Герцог с ректором тоже «порадовали» информацией из манускрипта, подтверждающей рассказанное Альфаром. И все это притом, что кукловоды никуда не делись и так же замышляют уничтожение цивилизации в каверне. Ну почему все свалилось именно на его голову? Почему не на гениального прадеда, собравшего королевство из кусочков и справившегося со старым врагом, Дорской империей? Тот бы смог. А как справиться Лартину, который политику с детства терпеть не мог?

Король выругался сквозь зубы и снова погладил меч. Как же ему все надоело! Свалить бы эту ношу на Нира, он более приспособлен для власти, а самому заняться тем, что близко, – армией. Но младший брат от одной мысли об этом в ужас приходит. Да и Герцог про то слышать не хочет, считает, что Нир еще не созрел. А тут еще и каждый мало-мальски знатный вельможа пытается подсунуть ему свою родственницу в невесты. Да, Лартин знал, что обязан жениться, чтобы обеспечить королевству наследника, но хотел хотя бы жену себе выбрать сам. И не из тех дур, которых родители толпами везли во дворец. Где бы найти такую, как Эванна, за которой бегал Нир? Увы, таких женщин очень мало, да и не показывают они своей необычности, не желая оказаться посмешищем в глазах светского общества.