Андрей Кощиенко - Одинокий демон. Златовласка зеленоглазая

– Приветствую златокрылую посланницу богини!

Глава церкви всего леса торжественно остановился рядом со мной, поднимая обе руки вверх. За его спиной пять сопровождающих повторили жест.

Я, сидя на своем облачке, милостиво наклонил голову к груди. Мол, слушаю. Получилось так, то я сижу выше их всех. Ненамного, но выше. Делегация просящих у трона. Нормальная диспозиция.

Не дождавшись от меня каких-либо слов (я старался много не говорить, чтобы придать своему образу загадочность), эльф перешел к сути вопроса.

– Крылатая! Блеск золота на твоих крыльях вселяет в наши сердца надежду. Несомненно, это знак, посланный нашей богиней, лучезарной Алатари!

«Интересно, что бы ты сказал, если бы узнал, что золото – это всего лишь знак того, что студентка второго курса Стефания Терская потеряла свою невинность?» – подумал я.

Медленно я несколько раз отрицательно покачал головой влево-вправо, разрушая надежду спросившего.

– Прости, мудрый, – сказал я, – но мне нечего тебе ответить. Я не говорила с богиней. Золото на моих крыльях – загадка для меня.

Эльф нахмурился. Амали, заметив, что у меня гости, бросила бегать и помчалась ко мне. Пару мгновений спустя дети, с которыми она играла, понеслись за ней следом. Добежав, Амали оглянулась, увидела своих бегущих друзей, остановилась, подождала, построила их в линию, приказав с нее не сходить, и неспешно подошла ко мне, важно став справа.

– Очень жаль… – после долгой паузы произнес глава церкви, поднимая на меня глаза, – мы надеялись.

Я чуть приподнял брови и легко кивнул: понимаю.

– Вестница! В главном храме хранится священная реликвия – нефритовая колонна из древнего храма нашей великой богини. Ее пронесли через горы и пустыни, порой выкладывая из телег последнюю еду и одежду, чтобы освободить для нее место…

Эльф скорбно помолчал. Я ждал, не перебивая.

– Когда-то через такие колонны можно было мысленно обратиться к богине, – продолжил он. – Обратиться и получить ответ. Их было много в храме. Уцелела только одна. Храм разрушен. Крылатая, просим тебя, – обратись через нее к богине! Она должна услышать тебя!

– Почему вы так уверены? – поинтересовался я. – Разве вы раньше не пробовали использовать реликвию?

– Пробовали… – поджал губы в ответ старейшина, – но ничего не получилось. Богиня не услышала нас.

Я вопросительно приподнял брови. Мол, чего ж вы от меня хотите?

– Но ты крылатая вестница! Если ты действительно воплощение наших древних героев, богиня не сможет тебя не услышать! Твоя магия и магия святыни донесут твой голос до слуха лучезарной! Я уверен, что смена цвета твоих крыльев – знак, который она нам послала!

Слово «действительно» мне не нравится. Что, начинаются сомнения? Похоже, пора паковать чемоданы… Как хорошо, что у меня их нет! Недолго музыка играла.

Задумавшись, я опустил глаза и наткнулся на взгляд Амалиры. Лицо девочки пылало восторгом, восхищением, и в нем была надежда. Сейчас ее подруга сделает чудо!

Я несколько секунд вглядывался в ее лицо. Детские глаза… Я не то чтобы люблю детей, но… В Эсферато тоже детей мало.

А что я скажу богине, если вдруг «дозвонюсь» до нее? Я прикинул возможный вариант дальнейшего развития событий. И если она поймет, что я самозванец? Будет скандал. Но мудрейший сказал «мысленно обратиться к богине». То есть разговор, если он будет, пройдет тет-а-тет. Без свидетелей. Значит, если богиня начнет кричать, что я не тот, за кого себя выдаю, никто этого не услышит. Меня это вполне устраивает… И если она до этого не появлялась, несмотря на все призывы, то вполне вероятно, что и сейчас она не материализуется из воздуха, чтобы проломить мне голову… Что ей сказать про эльфов, это я у мудрейшего спрошу… А вот лично мне что с этого будет?

Я задумался.

Можно не прикидываться посланницей (тем более что она знает, что никого не посылала!), а сразу потребовать оплату за услуги связи, начал выстраивать я свою линию интереса. Знания или действующий портал куда-нибудь отсюда. Думаю, что богиню это не затруднит. Главное, чтобы она каким-либо образом не прослышала о пророчестве. Тогда нужной мне оплаты не будет. Она же не захочет погубить мир с последними остатками своего народа? Но не должна она знать! Если Алатари где-то в заключении или ссылке – то откуда ей знать? Вряд ли тюремщики будут пичкать узницу новостями… Отлично! Разговор выглядит вполне перспективным. Даже если ничего не получится, покажу всем, что я уже что-то делаю. Можно будет прилично уйти отсюда… без скандала.

Приняв решение, я еще раз глянул в лицо Амали, улыбнулся и поднял глаза на ожидавшего ответа священника:

– Проводи меня к реликвии, мудрейший. И посоветуй, что мне спросить у богини?

Комната, в которой хранилась древняя реликвия, была круглой и небольшой. По сути маленький зал, стены которого богато отделаны редкими сортами дерева и золотыми украшениями в виде переплетения листьев и цветов. Из-под крыши-купола сквозь узкие окна льется вниз яркий дневной свет. В центре зала – узкий квадратный постамент серого камня, в который вставлена невысокая круглая колонна. Примерно около метра высотой и диаметром, ну сантиметров где-то двадцать-тридцать. Короче, не колонна, а узкий стержень, верхний край которого был чуть выше уровня моей головы.

Войдя в зал, священники сделали жест почитания – сложили перед собой ладони и склонили головы. Ну сущие японцы! Я не стал ничего изображать. Подождал, пока они разогнутся, и прошел прямо к реликвии. Неспешно сделал вокруг нее круг, внимательно осматривая ее сверху донизу. Кое-где бледно-зеленая полированная каменная поверхность была в мелких трещинах. Две большие выщербы и скол края на верхнем торце. Да… вид боевой. И что мне делать?

Я глянул на эльфов, расположившихся равномерно по кругу вдоль стен и напряженно смотрящих на меня. Увязавшуюся за нами Амали в зал не пустили, хоть она и попробовала попротестовать. Ладно. Делаем!

Чуть усмехнувшись уголком губ, я закрыл глаза и ткнулся лбом в колонну. Тишина… темнота… камень, холодящий кожу. Ау! Есть кто дома? А? Похоже, никого…

Я представил себе богиню Алатари такой, какой бы я хотел ее увидеть – красивой девушкой с золотыми вьющимися волосами. Она, улыбаясь, сидит за рулем серебристого кабриолета, небрежно положив правую руку на руль, а левой – поправляя воткнутые в волосы солнцезащитные очки. Такая она мне больше нравилась. Те картинки на стенах с ее изображением, на мой взгляд, были слишком… тусклые.

– Кто-о ты-ы?

Далекий-далекий голос оторвал меня от мыслей о форме сережек, которые бы ей подошли. Голос был тих, и его обладательница странно растягивала слова. В нем чувствовались огромная усталость и бесконечная печаль.