Владимир Кривоногов - Санай и Сарацин

– Там нас ждут, – выдохнул он, с сожалением передавая флягу Сарацину. – Сейчас все равно пойдем, но расклад теперь будет другой. Плут, как и прежде, стартует первым. Там «хаммер» ржавый стоит, помнишь?

Плут снова молча кивнул.

– Сарацинушка! – продолжил Санай, взяв в руки «Печенег». – Ты сразу за мной, но запомни: как только этот американский уазик взлетит, сворачиваешь направо и прешь за угол проходной. Имей в виду, на крыше снайпер – он твой! Что хочешь делай, но сними его оттуда. Придется постараться!

Сарацин внимательно выслушал друга, нахмурился и спросил:

– Это что же, мы под его присмотром пойдем?

– Да, но ты не переживай, его Плут удивит, привлечет к себе внимание, отведет взгляд. Не спрашивай, как именно, потом узнаешь.

– А что означает твое «уазик взлетит»?

– В него попадут крупным калибром, вот он и вспорхнет.

Сарацин приподнял брови, но больше ничего не спросил.

Санай посмотрел в глаза Плуту, помедлил и сказал:

– Егорушка, я теперь в тебе уверен. Ты меня прикрывал под шквальным огнем. Извини за недоверие. Ты когда до ящиков доберешься, сразу в гущу завала углубляйся. Они из всех стволов по тебе шмалять будут. У тебя в первый раз хорошо получилось, вот и сейчас не подведи. Ты нам всем нужен. Беги еще быстрее. Как стихнет, возвращаешься на рубеж и сразу долбишь из «калаша» в правую от себя сторону. Там две или три цели в двадцати метрах появятся. Точнее не успел рассмотреть. Одного завалишь и снова в ящики ныряй. Сам разберешься! Двоих завалишь – представлю к званию Героя Советского Союза и ордену Сутулова. Причем при жизни. Все поняли?

Сталкеры кивнули, Плут с ухмылкой, а Сарацин скривившись, как от зубной боли.

– Егор, открывай эту дверку поганую. В прошлый раз она скрипнула весьма некстати.

Плут в очередной раз удивленно посмотрел в глаза Санаю, очень медленно приоткрыл дверь, стараясь не скрипеть, и осторожно выглянул.

Дверь по-прежнему выводила в заросли кустарника. Сталкеры по очереди выползли на поверхность.

Санай ткнул ладонью влево и сказал одними губами:

– Туда. – Достигнув места, где заканчивались кустики, он шепнул Плуту: – Давай!

Снайпер монолитовцев, выбравший позицию на крыше центральной проходной, приник к оптическому прицелу гаусс-винтовки, но смотрел, наверное, в другую сторону и момент, когда стартовал Плут, попросту пропустил.

А тот просто летел! Казалось, что он только для приличия касался поверхности земли. Было очевидно, что начинающий мутант опережал график своего собственного рекорда как минимум еще на пару секунд. Когда он преодолел половину дистанции, слева прозвучал первый выстрел, неприцельный и запоздалый. Санай даже забеспокоился, что противник так и не заметит маленького стремительного бродягу, и сам рванул с низкого старта, одновременно закидывая пулемет за спину, в компанию к рюкзаку с пассажиром и автомату СР-3 «Вихрь». Сарацин охнул и помчался следом за напарником. Он максимально сконцентрировался, мысленно готовясь в любой момент открыть огонь из винтореза. Сталкер во все глаза вглядывался в срез крыши, пытаясь первым увидеть чужого снайпера.

Бросив взгляд на спину Саная, бегущего впереди, Сарацин с удивлением подумал: «Он что, сбрендил? Зачем пулемет убрал?»

Раздались выстрелы из гаусса. Как и в первый раз, монолитовцы палили по Плуту, рвущемуся в укрытие.

Санай обернулся, боковым зрением уловил Сарацина, движущегося в кильватере. Тот заметил в руках напарника уже активированный «огненный шар», и глаза у него округлились, в них сверкнуло понимание ситуации. Тем временем Санай даже через ткань перчаток почувствовал, как быстро нагревалась рубиновая сфера артефакта. Она начинала припекать руки.

«Секунда, две, три», – сосчитал он и вспомнил, что сейчас должен взлететь «хаммер».

Так и случилось. Плут мелькнул сразу за внедорожником, когда в покореженную машину попал заряд, выпущенный все с той же левой стороны. «Хаммер» подбросило, закрутило и расшвыряло по ближайшим окрестностям.

«Упал не так, как в первый раз!» – раздраженно подумал Санай и, не задерживаясь ни на секунду, подбежал к открытым дверям проходной.

В момент взрыва внедорожника все смешалось – дым, пыль, мелкая взвесь! Сарацин успел заметить стремительную фигуру напарника, подбегающего к дверям, одновременно уловил над козырьком плоской крыши силуэт головы снайпера монолитовцев. На фоне неба, просветлевшего после грозы, темная цель была видна очень явственно. Еще и стеклышко блеснуло!

«Вот он! Снайпер хренов!»

Сарацин остановился как вкопанный, вскинул винтовку и произвел единственный выстрел в ту самую точку, откуда профессионально словил зайчика.

Он с диким ускорением метнулся с линии огня и подумал: «Попал, нет?»

Винтовка монолитовца с характерной дыркой в оптической трубе, грохнувшаяся под ноги Сарацина, доказала, что все-таки попал!

«Минус один! Осталось двенадцать».

Добежав до угла на полусогнутых ногах, Сарацин второй раз резко остановился. Ломиться без оглядки за угол в Зоне было, мягко говоря, не принято. Да и в бою такое поведение не особо рекомендуется!

Сарацин выглянул одним глазком, всего на миг, чтобы оценить обстановку. Вроде никого. Противника нет, куча какая-то, на компостную похожая, мусор всякий да хлам, а так – чисто. Сталкер быстро сменил позицию. Оказавшись за углом, где на стене каким-то чудом сохранился пожарный щит, а под ним красный ящик для песка, Сарацин понял, что попал в тупик.

Трехметровый забор, увенчанный колючей проволокой, нависал над головой. Острая как бритва, прекрасно сохранившаяся колючка явно не нашего производства не оставляла и толики надежды на то, что удастся перемахнуть через препятствие на ту сторону. Заборов с такой проволокой в Зоне хватало. Бывало, и сотни метров не пройдешь, как на какую-нибудь охранную намотку наткнешься.

Дальше к забору примыкала стена другого здания. Выход один. Он там же, где и вход! Сарацина насторожила такая опасная ситуация. Любой снайпер с самых зеленых времен впитывал наставления инструкторов, талдычивших, что нужно всегда планировать, если это возможно, легкий отход. Случалось, что эта истина вдалбливалась с помощью подзатыльников. Оглядевшись внимательнее, Сарацин обнаружил бурую от ржавчины вертикальную лестницу, ведущую на крышу центральной проходной. На перекладинах сохранились свежие царапины. Здесь снайпер не так давно поднялся наверх и наследил.

«А что, – прикинул он. – Это мысль! Слазим и посмотрим. Нам не впервой».

Санай же встал перед серьезной дилеммой: входить в здание или отсюда метнуть в темноту помещения раскаленный артефакт. Решил не рисковать, бросать прямо с этого места.