Юрий Никитин - Возвращение Томаса. Башня-2 (сборник)

Томас еще некоторое время постоял для внушительности, Олег все подбрасывал веточки в огонь, помешивал угли, старуха начала суетиться с горшками и котлами, наконец он прошел, громыхая и позвякивая железом, сел и, поставив меч между ног, оперся на рукоять обеими руками.

– Скажи-ка, – заговорил он тоном, не терпящим возражений, – как проехать прямой дорогой в Урочище Дьявола?

Старуха едва не выронила из рук миску. Руки ее затряслись, она вскрикнула шамкающим голосом:

– Не к ночи будь помянуто его имя!.. Вы что же, всерьез собираетесь…

Она не договорила, а Томас, не дождавшись продолжения, сказал резко:

– Да, собираемся!.. А ты о чем, старуха?

Она сказала дрожащим голосом:

– Хоть я и не христианка… но и я держусь от дьявола подальше! Как и от всего, что его окружает. Или что с ним связано.

Олег хмыкнул, смолчал, Томас сказал раздраженно:

– Все, кто не с нами, те – с дьяволом! В этой битве с Врагом рода человеческого никто не может оставаться в стороне. Говори, что знаешь, и тогда, может быть, я пощажу твою шкуру и не сожгу этот вертеп зла!

Олег хмыкнул громче, Томас оглянулся, зеленые глаза волхва светились насмешкой.

– Дорогой Томас, – сказал он с издевкой, – когда ты такое говоришь, только ребенок не заметит, что ты все брешешь. И ты все равно не обидишь эту почтенную женщину, даже если она в самом деле окажется служанкой дьявола. Но она, скажу тебе обидную правду, ни на стороне дьявола, ни на стороне тех, кто воюет с ним. Ей и то и другое кажется… ребячеством. Давай лучше спрошу я. Матушка, нам просто нужно туда доехать, чтобы принять те земли под свою руку.

Томас сел, очень раздраженный вмешательством отшельника, старуха покачала головой и посмотрела на Олега укоризненно.

– Какой-то ты больно серьезный. Не даешь благородному рыцарю покуражиться, поугрожать, мечом побряцать… Скучный ты человек, нет у тебя понимания. Это ведь он хочет взять те земли?

– Да, – согласился Олег. – Как проехать так, чтобы долго не блуждать?

Колдунья, Томас предпочитал думать о ней, как о малость помешанной старухе, так проще, сделала вид, что не расслышала. Вместо ответа она быстро выложила на стол большой ломоть ветчины, Олег тут же вытащил нож и аккуратно разрезал тонкими ломтями, еще она подала половинку сырного круга, а сама поставила на огонь небольшой котел, где почти сразу забулькало варево, а по комнате поплыл густой мясной запах.

Олег взялся помешивать, чтобы не подгорело. Старуха проследила придирчиво за ним взглядом, Олег кивнул успокаивающе, и она повернулась к Томасу.

– Благородный рыцарь, – сказала она с едва заметной издевкой, – не изволите ли отведать моей неграмотной стряпни? Мне показалось, что вы проголодались в дороге…

Он с подозрением уставился на свежий душистый сыр с мелкими капельками выпота на блестящей поверхности, на изысканную ветчину, свежий белый хлеб.

– Перекрестить можно?

Она вздохнула.

– Все можно, доблестный рыцарь, но… лучше не надо.

Томас задержал уже поднятую для крестного знамения руку, а Олег сказал от очага предостерегающе:

– Томас, мы в походе. А в походе, как ты помнишь…

– Помню, – проворчал он.

Старуха перевела дыхание, когда Томас опустил руку, а вместо этого достал нож и красиво порезал сыр широкими тонкими ломтями, настолько тонкими, что сквозь них можно было рассматривать узоры на скатерти.

Господь, как молча напомнил ему Олег взглядом, в походе разрешает обходиться без длинных молитв, сарацинам – без намазов пять раз в день, евреям можно есть свинину, в Коране даже есть строка, где Аллах обещает ад тому мусульманину, который откажется есть свинину и умрет от голода, только бы не нарушать закон. Соблюдать ритуалы надо, но вообще-то жизнь дороже, потому строгое соблюдение законов обязательно только в благополучном обществе.

Томас наклонил голову, очень вовремя калика напомнил ему о поправке насчет странствующих и путешествующих, взглядом следил, как старуха посыпала сыр мелко нарезанной зеленой травкой.

– А почему ты здесь? – спросил он. – Все-таки люди селятся поближе к людям.

Она ответила равнодушно:

– Как тебе сказать лучше… Как раз здесь и жили. Долго жили… Одни уходили, другие приходили. И языки у всех были разные, и боги, и одевались по-своему. Но потом ушли уже все…

Томас спросил подозрительно:

– Куда ушли?

Старуха ответила печально:

– А куда все уходят. Ушли к тем, кто ушел раньше. Я говорю, что люди ушли, а боги остались, они ж бессмертные. Их, правда, называют демонами, даже Старыми демонами, это чтоб отличать от своих христианских демонов…

– У христиан… – начал Томас, но взглянул на Олега, махнул рукой, – ладно, давай дальше.

– Так и говорю, – продолжала старуха, – что люди ушли, а их боги остались. Одни спят, ожидая перемен, другие не спят… Что делают? Не знаю.

Олег зевнул, сказал устало:

– Надо бы поспать, но в то же время надо ехать. Бабуля, как проехать прямой дорогой в это Адово Урочище, не отвлекаясь на тропки и боковые дорожки?

Старуха смерила его неодобрительным взглядом.

– Разве я не говорила тебе, что не знаю дорогу?

– Ты можешь покликать того, – ответил Олег резонно, – кто знает. Недаром же у тебя вон те пучки травы, свечи, череп и ветки омелы!

Томас видел, как она вздрогнула, руки опустились. Олег бесстыдно усмехался, она оглянулась на Томаса, тот сделал вид, что ему все понятно, она перевела дух, сказала негромко:

– Ну, если вы так заговорили, то…

– Давай, бабуля, – поощрил Олег. – Ты же в этих краях свой человек.

Она снова оглянулась на Томаса: крестоносец опаснее для прибегающих к колдовству, спросила у Олега:

– Так ты, значит, хотел бы, чтобы я вызвала кого-то, кто может вас провести через все ловушки по прямой прямо в Адово Урочище?

– Желательно, – сказал Олег, – прямо к его хозяину. Тому самому, который его открыл. И который выпустил всякую нечисть.

Она опять оглянулась на рыцаря, тот принял самый мирный облик, даже улыбнулся, она вздохнула, развела руками.

– Я могу попытаться… Но это запрещено…

– В городах, – сообщил Олег. – А в лесу, степях, горах и на море человек волен пользоваться всем, что позволяет выжить, ибо слаб, у него ни силы льва, ни когтей тигра, он не может летать, как птица, не может плавать, как рыба, у него нет панциря, как у черепахи… Короче говоря, давай, бабуля!

Она принялась чертить на полу пентаграмму, расставлять свечи по углам, Олег наблюдал, как она ставит череп в центре, и Томас решил, что Олегу этот ритуал тоже ведом, еще как ведом, явно сумел бы проделать быстрее и без лишних движений.

И еще Томасу вдруг почудилось, что старуха слишком уж быстро согласилась пойти на колдовство. Сделала вид, что ее буквально заставили, но сейчас все делает явно не из-под палки.