Антон Орлов - Западня для ведьмы

В канале за ограждением плеснуло. Глянув вниз, Дирвен содрогнулся от неожиданности и отвращения. Из свинцовой воды высунулась осклизлая черная морда топляна – вытянутая, как у лошади, усеянная шипами и наростами. Над каналом растекся острый запах подгнивших водорослей. С тихим всплеском появилась еще одна такая же тварь, а маячившее рядом с ними белесое пятно – первое впечатление, будто утопили ком теста, – оказалось скуластым лицом русалки, которая вынырнула вслед за топлянами.

Ее торчащие белые груди выглядели мраморными, мокрые волосы облепили голову, бледные губы улыбались призывно, с примесью шалого морского безумия. Заметив парня, она рассмеялась хриплым чарующим смехом.

– Эй, ты нас видишь?

Дирвен отвел взгляд. Русалкам не стоит смотреть в глаза, а защита у него сейчас не самая лучшая.

– Меняться хочешь? – это прозвучало непринужденно, словно они давно знакомы и сегодня им уже выпадал случай поболтать, а все равно в ее голосе сквозил щекочущий водяной холодок. – У меня есть «Непотопляй», сняла позавчера с утопленника. А может, позапозавчера, дни похожи, как волны, их недолго перепутать. Что скажешь?

– С утопленника? – саркастически уточнил Дирвен (на суше он был в безопасности, у русалки рыбий хвост, да и топлянам, у которых лошадиные ноги с копытами, в этом месте на отвесную набережную не выбраться). – Ага, хорошая, стало быть, штучка, безотказная!

«Непотопляй» – артефакт, назначение которого понятно из названия: его обладатель нипочем не утонет, даже если вовсе не умеет плавать, – вода будет выталкивать его, словно пробку.

– Тот человек не утоп, помер от холода и жажды, я сняла амулет с распухшего мертвеца, который качался на волнах, словно дурно пахнущий островок, – морская дева хихикнула, демонстрируя свое русалочье чувство юмора. – Хочешь его?

– Ты имеешь в виду амулет?

Обговаривая сделку с кем-нибудь из волшебного народца, надо уточнять все детали, не оставляя места для неоднозначных толкований. А то ляпни на такой вопрос «да» – и к твоим ногам вышвырнут распухший посинелый труп.

Русалка засмеялась, запрокинув голову, и топляны, вторя ей, гулко забулькали.

– Да, да, амулет! Отдам его тебе, если согласен меняться.

– На что?

Волшебный народец не врет. Если она говорит, что у нее есть «Непотопляй», – значит, и вправду есть. И Дирвен знал наизусть клятву, которую надо стребовать с этих хитрых тварей, чтобы не вздумали морочить голову.

– Вон там за кучей лежит человек. Притащи его да столкни к нам. Живого. Взамен получишь «Непотопляй». – Русалка, словно дразня, помахала шнурком, на котором болталась почти неразличимая подвеска – особая разновидность морской гальки, должным образом обработанная и заклятая.

– Да идите вы, гады, к демонам поиметым! – возмутился Дирвен. – Еще чего придумали…

Он сердито зашагал прочь вдоль невысокой ограды, за которой плескалась маслянисто-черная вода. Возле кучи мусора прикорнул пьяный в замызганном отрепье. Дирвен пихнул его ногой в бок, но тот не проснулся. Придурок. Его тут сожрать мечтают, уже и салфетки вот-вот повяжут, а он дрыхнет. Судя по виду, это был один из тех отщепенцев, которые не умеют быть законопослушно счастливыми в благословенной Овдабе и скатываются на самое дно общества.

Наверху маячили сумрачными декорациями дома с освещенными окнами. Хорошо бы трактир. С голодухи заурчало в животе. Навстречу по лестнице кто-то спускался, тихо всхлипывая.

– Ой…

Едва не налетела на него. Девица с опухшим от слез лицом.

– Смотри, куда идешь! – зло буркнул Дирвен. – И… И вообще туда не ходи, а вдруг там водяной народец?

Не стал говорить, что сам только что видел русалку и двух топлянов. Кто попало их не увидит, а он сейчас простой парень, знать не знающий никакого волшебства. Может, Тавше избавит его от рога за то, что не пустил эту зареванную курицу к каналу?

Она снова всхлипнула и попыталась пройти мимо.

– Дура, кому сказано, туда нельзя!

Заступив дорогу, Дирвен уже собирался обругать ее похлестче, но тут кое-что заметил: из-под жакета с расстегнутыми нижними пуговицами выпирает живот вперед всего остального. Девчонки те еще предательницы, но если какая из них беременная, толкать ее или грязно бранить – последнее дело.

– Не ходи, а то пропадешь. Там что-то плескало – может, водяные твари. Нечего гулять ночью по таким местам у воды.

Девушка смотрела на него в замешательстве и в то же время с какой-то непонятной надеждой, словно вот-вот о чем-то попросит. Лет девятнадцать или немногим больше, одета опрятно и скромно, заплаканное круглое личико обрамлял капор с дешевыми кружевами.

– Ты знаешь Варловена Шеглица?

Чуть не брякнул «нет». А ведь ему, чтобы поужинать без риска, хорошо бы к кому-нибудь присоседиться. Люди Ферклица высматривают одиночку в зеленой шляпе. Возможно, на компании припозднившихся гуляк они будут обращать меньше внимания.

– Что с того, если знаю?

– Тогда не удосужишь ему говорить, что Уленанк его ждет? Он говорил, что будет выходить из трактира через час, было тогда светло, а время прошло много. Ты говори ему про меня, пожалуйста.

Да уж, имечко – язык вывихнешь, и еще акцент какой-то рваный. Иностранка.

– А ты ему кем приходишься?

– Я невеста. Из Руфагры приехала, мы будем жениться.

Дура. Выйти замуж не успела, а живот нагуляла. И имя дурацкое. По эту сторону Унского хребта ее звали бы Ульменда, Улинса или Уленга – куда красивее, правда же? И произнести всяко проще.

– У нас будет скоро наш маленький, – она положила ладонь на живот и сконфуженно улыбнулась сквозь слезы. – Поторопились очень, но скоро наша свадьба.

То-то жених от тебя по трактирам прячется, презрительно ухмыльнулся про себя Дирвен.

– Где нынче засел старина Варловен? – небрежно поинтересовался он вслух.

– Трактир «Добрая кружка». Ты будешь подойдешь туда, сможешь ему обо мне сказать?

– Да скажу, скажу. А ты, главное, к этому каналу не суйся, не собираешься ведь топиться?

– Нет, нет, – Уленанк испуганно захлопала слипшимися светлыми ресницами и замотала головой. – Мне грустно, и я хотела туда гулять одна. Люди говорят, благословенная страна, вода в городе без нечисть, даже по ночам не опасно.

Ага, как же. Неопасная такая компашка – русалка и два топляна, да еще под водой мало ли кто затаился. И все это общество только и мечтает о неосторожном прохожем. Официальные заявления овдейских магов и реальная действительность – это, как говорит учитель Орвехт, две разные материи. Должно быть, вход в канал был прегражден заклинанием-оберегом от волшебного народца, но вода переменчива, вода уносит, вода размывает, охранное заклятье ослабло, вовремя подновить не успели – и незваные гости уже в городе.