Антон Орлов - Западня для ведьмы

Они были уверены, что завтра и впрямь смогут отсюда уплыть.

«Рвущий цепи, рушащий стены» выглядел словно большая пуговица из тусклого металла, с вытравленным геометрическим узором, который, если долго его рассматривать, казался то выпуклым, то вдавленным.

Дирвен пришил «пуговицу» к подкладке форменного камзола. При работе с этим артефактом надлежало тщательно выверять и контролировать каждый мысленный приказ: он мог порвать тонюсенькую цепочку или стенки склеенной из бумаги коробочки, а мог порушить стены во всем доме, да и соседние постройки повредить.

Дирвену битый час рассказывали, что владеть таким амулетом – это великая ответственность, и сначала он должен научиться с филигранной точностью разрушать малое, а потом, когда освоится, его отвезут в опустелую деревню, где никто не живет, и там он должен будет выжать из «Рвущего – рушащего» максимальную мощность.

Рекордом прежнего первого амулетчика Ложи, почтенного Джехоно Гирвемонга, было поражение целей в окружности радиусом около ста тридцати шагов, что составляет примерно одну десятую шаба. Наставники выразили надежду, что у Дирвена показатели будут не хуже.

Дирвен решил, что сделает им не одну, а две десятых шаба, потому что он сильнее Джехоно Гирвемонга.

Впрочем, не все для него было сахаром посыпано. Он-то понадеялся, что после Журавлиного дома его полностью оправдают и перестанут стеречь, как изловленного демона. Ага, разбежался. Трех Прилежных Кроликов с ним больше не было, зато взамен появились Три Веселых Чижика.

Эти парни бесили одним своим видом. Даже если длинные волосы завязать на затылке и спрятать за воротник, а шарф из китонского шелка запихнуть в потайной карман, все равно же видно, что ты подражаешь известно кому! Когда Дирвен цедил по этому поводу полные горького сарказма колкости, потому что никто не заставит его молчать, молодые маги жизнерадостно ухмылялись и мололи в ответ что-нибудь примирительно бодренькое. Словно перед ними умалишенный, на которого не следует обижаться. Так и поубивал бы… Тем более что свое дело они знали и глаз с него не спускали.

Разговоров между Веселыми Чижиками только и было, что о женщинах. Дирвен, наслушавшись, тоже захотел женщину, и ему привезли одну из алендийского борделя, черненькую и смешливую, а потом другую, беленькую и томную. Какие бы ни были, он их всех презирал: иного отношения они не заслуживают. Еще бы ему не разочароваться в любви после Хеледики и в придачу после «Энги», которую все-таки пришлось соскоблить с тренировочного чурбана.

– Какими же нужно быть вандалами , чтобы не пощадить столь совершенное произведение искусства, – с грустью произнес Тейзург, дотронувшись кончиками пальцев до изуродованных обоев. – Восхитительный китонский стиль, но мне сдается, что рисовал человек, тем более что здесь изображены люди. Бесподобная стилизация…

Его ногти переливались перламутром с расплывчатыми узорами. По одеянию из китонского шелка ветвился серебристо-лилово-серый орнамент. Длинные темные волосы с фиолетовыми прядями сколоты на затылке филигранной серебряной пряжкой, усыпанной мелкими аметистами, глаза подведены. Древний маг-возвратник во всей красе. Выражать вслух восхищение можно, а впечатления, далекие от восторженных, лучше держать при себе. Того несчастного забияку, который брякнул у него за спиной: «Это что еще за чудо, то ли парень, то ли девка, истинный павлин у кого-то из парка сбег!», до сих пор не удалось расколдовать – так и торчат у несчастного из копчика павлиньи перья, а если их срезать, вскорости новые вырастают.

Как поведал крухутак, у которого Ложа выиграла ответ, отнюдь не все маги древней эпохи были похожи на Тейзурга: он еще тогда считался оригиналом, чтобы не сказать извращенцем, и снискал всеобщее порицание.

Однако в ту пору в Сонхи были волшебники, равные ему по силе, а сейчас такие вряд ли сыщутся. Разве что по Накопителям поискать… Но те, кого туда забрали, уже ни на что не годны.

– Я попробую что-нибудь сделать, – он явно был настроен играть роль существа кроткого, сговорчивого, безупречно вежливого – и горе тому, кто примет все это за чистую монету. – Хорошо, что вы сохранили все обрывки. Я мог бы сымпровизировать, но лучше восстановить погибшие рисунки в первоначальном виде, не правда ли?

В Южной зале подмели и отмыли от крови пол, заменили расколотую дверь. Деформированные ошметки обоев лежали кучей на лакированном подносе на столике. Устроившись на плоской сурийской подушке, гость начал перебирать их.

На стенах залы каждая из прелестно прорисованных сценок с прогуливающимися придворными дамами отличалась от других хотя бы мелкими деталями, и все вместе складывалось в дивно гармоничную картину. Впрочем, не сейчас, когда по обе стороны от двери зияли две безобразные дыры – на всякий случай решили до консультации с Тейзургом их не заделывать.

– Коллега Эдмар, я распоряжусь насчет чая, вина и шоколада, – учтиво произнес Орвехт.

– Благодарю вас, коллега Суно, – в тон ему учтиво отозвался древний маг, похожий в своем изысканном одеянии на экзотического театрального персонажа.

Глядя на него, Суно невольно подумал о своей кошке, которая вела себя до умиления примерно, если недавно сотворила либо замыслила какую-нибудь из ряда вон выходящую пакость.

Он вышел, тихо притворив за собой дверь. Угощение для почетного гостя – это само собой, но в первую очередь он хотел убедиться, что поблизости не болтается Дирвен, и если да – услать его подальше.

Надворные постройки Журавлиного дома представляли собой ухоженный желто-розовый лабиринт, крытый глазурованной черепицей. Сейчас этот ансамбль нежился в свете заходящего солнца, и оконные стекла сияли золотом.

На первого амулетчика Ложи Орвехт наткнулся за ближайшим углом. Как и предполагал. Независимо засунув руки в карманы, тот с нехорошим прищуром разглядывал лепной орнамент-оберег на карнизе двухэтажной постройки, где помещалась библиотека и собрание редкостной старинной утвари.

Тут же переминались с ноги на ногу три молодых мага-надзирателя из Академии.

– Что вы здесь делаете?

– Мастер Дирвен захотел прогуляться перед ужином, – объяснил один из сопровождающих.

Суно хмыкнул.

– А я уж было подумал, что вы в этом закоулке решили засаду устроить.

– Мы тут просто постоять остановились, учитель, – паинькой отозвался первый амулетчик и двинулся дальше, охрана потянулась за ним.

– Куда направляешься? – окликнул Орвехт. – Эдмара игнорировать?

– А?.. – Дирвен замер, его плечи напряглись. – Он разве здесь?.. Что ж, если я встречу этого, я его проигнорирую, не буду с ним здороваться.