Антон Орлов - Западня для ведьмы

Дирвен с профессиональным интересом прикинул, сумел ли бы он все эти цепи одним махом порвать, отдав команду «Рвущему – рушащему»? Понятное дело, не просто так, а если бы приказали? Он ведь пока еще не тренировался на таких больших объектах.

И неправда, что животное вроде этого могло бы съесть Хеледику. Специальные женские выдумки, чтоб тебя разжалобить и голову заморочить.

Он усмехнулся презрительно и горько, чувствуя себя битым жизнью парнем, который на дешевые байки не купится. Потом огляделся в поисках какой-нибудь палки или метлы: ткнуть куджарха через решетку, а то зверюга то ли дрыхнет, то ли вовсе издохла.

Метлы в поле зрения не оказалось, тогда он с досады прицельно плюнул в яму, но куджарх не обратил на это внимания.

– Впечатляет зрелище?

Дирвен вздрогнул от неожиданности. Он же здесь один… Нет, уже не один.

Возле служебной двери стоял Эдмар. Видимо, оттуда и появился. Его шелковое одеяние с изысканными китонскими поганками серебрилось в свете подвешенных на цепях волшебных ламп. Отдельные пряди длинных темных волос были выкрашены в пижонский фиолетовый цвет. Жаль, что в дополнение к этому он не написал у себя на лбу изящным каллиграфическим почерком: «Я придурок».

– Не впечатляет.

Дирвен решил держаться с ним как ни в чем не бывало. В конце-то концов, они познакомились еще до того, как тот вспомнил свое прежнее имя и стал Тейзургом. Если на то пошло, сам же и спихнул его невзначай в Лилейный омут… Но это, понятное дело, не то деяние, которым можно гордиться, как раз из-за этой истории к Дирвену и приставили для надзора Трех Прилежных Кроликов, которых сменили Три Веселых Чижика.

– Отчего же? – Эдмар картинно заломил бровь, а глаза у него были золотисто-желтые, как у демона.

– Да что в нем особенного… Обыкновенный червяк, только очень большой. Жрал много, вот и вырос. Ты не видел, там за дверью нет метлы или щетки с длинным древком?

Дирвен решил, что не будет рассусоливать с ним на «вы», вначале-то они были на «ты». И кроме того, пусть Тейзург – древний маг, зато он – первый амулетчик Светлейшей Ложи.

– Зачем тебе?

– Потыкать его, чтобы хоть проснулся и пасть раззявил, а то посмотреть не на что.

– Если желаешь, я тебе и так его разбужу. Без щетки.

Тейзург щелкнул пальцами.

Загремели цепи, животное зашевелилось, издало вибрирующий утробный рык. Запах падали и перепревших фруктов усилился. Распахнулась пасть – да в ней бы взрослый человек уместился! Огромный, как тюфяк, бурый язык, усеянный отвратительными желтоватыми зубами, заколыхался, словно был самостоятельной тварью, норовившей куда-то уползти. У основания торчавших из нижней челюсти клыков длиной с ладонь блестела вязкая темная слюна.

Вот теперь впечатлило, только Дирвен об этом вслух не сказал.

– Голодный… – заметил Эдмар. – Если бросить ему что-нибудь живое, он тотчас захлопнет челюсти и начнет перетирать добычу между языком и небом – видишь, наверху тоже плоские зубы. Потом примется заглатывать получившуюся мясную кашицу небольшими порциями, а все лишнее отрыгнет. Такому монстру собирались отдать Хеледику. Разве можно винить девочку в том, что она захотела спастись от этой участи?

– Все равно она должна была сберечь свою честь, – недовольно буркнул Дирвен. – Не могла, что ли, просто убежать и спрятаться… Девушку нельзя уважать, если она готова пожертвовать самым главным. И она должна была подумать о том, кто ее когда-нибудь полюбит. Ну, то есть обо мне, а она обо мне не подумала, – его голос дрогнул от застарелой обиды. – Поэтому я никому из них больше не верю.

– Если б она сберегла в нетронутом виде свою девственную плеву, которую ты поэтически называешь честью, ее бы швырнули в пасть куджарху. Кстати, обрати внимание, сколько слюны – этого зверя с тех пор, как поймали, держали впроголодь, так что он сейчас кого угодно с благодарностью оприходует, не обязательно невинную девицу. Попробуй представить себя на месте Хеледики.

На душе у Дирвена стало слегка тревожно, возникло ощущение смутной угрозы, но он с чувством превосходства процедил:

– Да к чворкам эту шлюху. Не люблю шлюх.

– Какое поразительное совпадение, шлюхи тоже тебя не любят. Я имею в виду тех прелестниц из алендийских борделей, которым приходится удовлетворять твои незамысловатые потребности. Скажу по секрету, эти приятные дамы о Дирвене Корице весьма невысокого мнения.

– Ты-то откуда знаешь?! – вскинулся Дирвен.

– Я ведь тоже, бывает, пользуюсь их услугами. С большинством из них еще и поболтать можно. Они ценят любезное обращение и могут порассказать много интересного.

Учитель Орвехт о девках из борделей говорил то же самое, но Дирвен тогда, не рискуя с ним спорить, про себя подумал, что все равно они хуже уличной грязи под ногами, и разговаривать с ними не о чем. Попользовался – и все дела, и пусть будут довольны… А если всякую там информацию собираешь, всегда можно заплатить или припугнуть. И они еще смеют высказывать какое-то мнение о первом амулетчике Светлейшей Ложи!

– Самые впечатлительные начинают кривиться и некультурно плеваться, если заведешь с ними речь о тебе. И ведь девочки просто чудо какие милые, хоть в постели, хоть за чашкой шоколада, это как же надо было постараться, чтобы они смазливого мальчишку вроде тебя настолько не жаловали?

– Шлюхи-потаскухи, что с них взять, – презрительно бросил Дирвен.

Хотелось сказать Эдмару «Ну и придурок!», но он все-таки не решился.

– И Энгу Лифрогед ты напрасно оскорбил, – сощурив длинные накрашенные глаза, небрежно бросил собеседник. – Она ведь девушка гордая, пренебрежения не прощает… А ты, бессовестный маленький обманщик, столько авансов ей расточал, но так и не лег с ней в постель. Энгу это жестоко ранило.

– Так ведь не было никакой Энги! – растерявшись, вымолвил Дирвен. – На самом деле же не было…

– А кому ты тогда в любви объяснялся? – ухмыльнулся этот мерзавец.

Он стушевался и промолчал: уж лучше не говорить вслух, кому.

– Вот интересно, как бы ты поступил на месте Хеледики? – задумчиво произнес Тейзург после паузы. – Только сделай одолжение, отвечай правду. Представь, что ты оказался перед таким же выбором: или пожертвуешь своей, хм, так называемой честью, или тебя слопает куджарх, хотя бы вот этот, который явно не прочь кем-нибудь из нас двоих закусить.

– Так я же не девица, чтоб такую дурь себе представлять, – ощетинился Дирвен, в глубине души еще сильнее забеспокоившись. – Вообще-то мне пора. Мне здесь торчать нельзя, это нарушение предписания, так что пошел я отсюда. Иначе того и гляди кто-нибудь заявится, здесь же полно народу мимо ходит, каждую минуту может кто-нибудь заглянуть…