Антон Орлов - Западня для ведьмы

– Рименда, ты сошла с ума! Это ни в какие двери не лезет, по ларвезийским законам ты не могла продать Тимодию, в Ларвезе нет рабства!

– Зато в Ляране его до сих пор никто не отменил, – скучающим тоном обронил Тейзург. – Я уж точно не отменял, ни на трезвую голову, ни по пьяни, да и не стану, вероятно. Зачем, если в этом есть свои удобства? Сделка состоялась в моей резиденции – на ляранской территории, а не на ларвезийской.

– Суд не признает такую сделку законной.

– Вы меня положительно убиваете, коллега Севламонг. Какой суд?! Повторяю на тот случай, если вы, находясь в расстроенных чувствах, не расслышали: я купил Тимодию у ее родной матери за одну золотую монету.

– Это беспримерная дикость, противоречащая законам просвещенного мира! Отдайте мою дочь!

– Кстати, о просвещении. Я тактично не затрагивал эту тему, вы сами завели речь… Можно полюбопытствовать, как вы успевали в Академии?

Севламонг уставился на оппонента с гневной оторопью, но отвечать не спешил – очевидно, что-то его насторожило.

– С какого, интересно, раза вам удалось сдать зачет по курсу нерасторжимых сделок? – вкрадчиво осведомился Эдмар. – С пятого? С шестого? Искренне соболезную вашим преподавателям.

Лицо мага пошло красными пятнами. Рименда наблюдала эту сцену с усталым равнодушием: похоже, неофициального супруга не в первый раз унижали у нее на глазах, и поначалу это наверняка ее задевало, потом стало раздражать, а сейчас ей было все равно.

Зинта жалела обоих. Севламонг – маг невеликого ранга, что представляют собой Накопители, знать не знает. Если б он понимал, от чего Рименда спасает дочь, может, совсем по-другому бы к этому отнесся… А Эдмар мог бы и не стервозничать – уж как все закончится, она ему выскажет! Лекарка сердито фыркнула вслух, но побоялась, что ее услышат, и испуганно зажала себе рот ладошкой.

– Вы похитили мою малолетнюю дочь с согласия этой сумасшедшей бабы, которая недостойна называться матерью!

– Уважаемые коллеги, уймите наконец господина недоучку, – страдальчески произнес Тейзург. – Право же, это становится скучным…

Маг с умным лицом что-то шепнул Севламонгу, и тот замолчал.

– Зачем вам девочка, господин Тейзург? – поинтересовался старший маг сухо и без приязни, но с прохладной официальной вежливостью.

– Воспитаю себе придворную волшебницу, почему бы и нет? Я уже говорил, что не беру учеников, но раз такова воля Госпожи Вероятностей, никуда не денешься, для Тимодии придется сделать исключение.

Лекарке показалось, что последнее заявление до некоторой степени успокоило отца Тимодии, несмотря на его негодование и задетое самолюбие. Нет бы сразу по-человечески объяснить… Но «сразу по-человечески» – это Эдмару неинтересно. То-то он однажды за бокалом вина пожаловался с бередящим душу надрывом, что в его прежних жизнях нередко приключалась одна и та же грустная история: окружающие, до поры до времени настроенные миролюбиво, вдруг бросали все свои дела, собирались вместе и кидались его убивать.

«А ты зложителем не будь!» – вздохнула про себя Зинта, наблюдая, как Эдмар, сохраняя царственный вид, с небрежной учтивостью спроваживает визитеров.

Высказать ему это тотчас же не получилось, он беседовал с Римендой, а Зинту после всех сегодняшних хлопот клонило в сон, и она отправилась в отведенную ей комнату с кувшинками на потолке.

Проснулась лекарка за полночь. Почудилось, будто рядом что-то произошло или даже не произошло по-настоящему, а скользнуло мимо, словно почти неощутимое дуновение сквозняка.

Она вышла босиком на устланный циновками балкон, который оказался не то круговым, не то в половину дома. Черепица соседних крыш еле-еле серебрилась под ущербной луной. За оградой, на пустынном в этот час бульваре Шляпных Роз, среди темных крон деревьев тускло и сонно желтели фонари.

Засмотревшись на городскую ночь, Зинта тихо брела по балкону и, обогнув сахарно белеющую в потемках сиянскую скульптуру – дева-ящерица с мечом на поясе, прислужница Зерл Неотступной, – наткнулась на сидевшего в плетеном кресле Эдмара.

В первый момент показалось, что перед ней демон, похожий на Эдмара. Учитывая, с кем он порой якшается, – ничего бы удивительного… Но это был он собственной персоной. Лицо в неярком свете магической лампы, которую держала мраморная воительница, казалось фарфоровым, а одежда, напоминавшая китонскую баэгу, как будто была соткана из переливов синего и фиолетового мерцания.

Лекарка, впрочем, уже знала, что это обыкновенная, без волшебства, ткань из другого мира – «из искусственных световодных волокон», как пояснил Эдмар, а само одеяние называется «кимоно». Он и Зинте похожее подарил, только изумрудное с золотистыми бликами – словно солнце в листве, но она стеснялась носить такую красивую вещь, разве что когда они вместе с Суно и никто другой не увидит.

Эдмар держал бокал, а рядом с креслом, на изящном китонском столике, похожем на гриб, стояла початая бутылка.

– Ты что здесь сидишь за полночь и напиваешься в одиночку? – возмущенно ахнула Зинта, не в силах пройти мимо такого недоброжительского безобразия.

– А куда мне еще деваться, если у меня в спальне труп?

– Да у тебя тут полно комнат… – осмыслив только что услышанное, она осеклась. – Какой труп, откуда?

– Пожелай Рименде добрых посмертных путей. Госпоже Развилок уплачено за помощь.

Зинта так и сделала – пожелала, как подобает, тем более что Рименда вызывала у нее сочувствие, – и лишь после этого спросила:

– Что случилось? Я не слышала зова боли.

– Его и не было. Я довел ее до изнеможения любовными играми и после этого разом остановил работу жизненно важных центров.

– Ты ее убил? – уточнила Зинта скорее с печалью, чем с упреком. – Зачем? Так-то конечно, раз Госпожа Развилок решила взять с нее такую плату, деваться некуда, но она бы хоть прожила немного подольше, повидалась бы еще разок с Тимодией, погуляла по городу…

– Недолго бы погуляла, – хмыкнул Эдмар. – До соседнего перекрестка. Ее ведь там поджидают – и олух Севламонг, который ничего не понял, но считает меня губителем своего скромного семейного благополучия, и те два мага, которые прекрасно все поняли. Уж они постарались бы вытянуть, с чего Рименда так забеспокоилась из-за недуга дочери, хотя авторитетные люди заверяли ее, что никакой опасности нет, и что ей сказали в храме Двуликой, и кому она сама успела что-нибудь об этом сболтнуть. Не могут ведь они допустить утечки своих главнейших секретов. Ее ждал Дом Инквизиции. Красивую, решительную, страстную женщину там довольно скоро превратили бы в скулящий кусок мяса. Зинта, согласись, это было бы неэстетично и непристойно, поэтому я взял на себя смелость закончить с этим по-своему.