Антон Орлов - Западня для ведьмы

Этот омерзительный шар оказался скверным противником, устойчивым к поражающим заклинаниям: не иначе, ему было лет пятьсот, а то и побольше. Силен, ничего не скажешь… Добавленный магом сгусток огня всего лишь поверхностно опалил скумона, который снова нацелился на Кебрехта.

Начелдон и Атабиш-нуба, пришпорив лошадей, рванули к Ниларьягдуну. Два стига бросились в погоню, остальная нечисть преследовать беглецов не стала.

Амулетчики лупили по стигам «Каменными молотами», вбивая их в сухую соленую землю. Зомар попытался использовать свой коронный прием, который мало кто смог бы повторить, – «Глаз саламандры» в связке с «Прицелом Зерл», но костяные твари с длинными щелкающими хвостами шныряли чересчур стремительно, чтобы всякий раз удавалось поймать цель. «Каменный молот» против них куда эффективней: все равно что туфлей по тараканам.

Пара стигов все же прорвалась. Один повис на шее у верблюда, другой прыгнул на проводника из Мепсахата. Тот с безучастным выражением лица сидел на нервно переступавшей лошади, которую ухватил под уздцы Сабил. Когда в ляжку вонзились кинжально острые зубы, зачарованный как будто очнулся, но его крик потонул в топоте, хрусте, реве и ржании – можно было подумать, что он не издал ни звука.

У Суно не было возможности прийти на помощь. Ему хватало скумона, раз за разом кидавшегося на Кебрехта, и амуши, который прятался от мага среди перепуганных животных.

По берегу реки мчались два всадника в облаках пыли. То, что их преследовало, заставляя почти в истерике нахлестывать лошадей, издали выглядело несерьезно – словно пара светлых рыбок, скользящих в блекло-белесом мареве. И не скажешь, что люди спасаются от смертельной угрозы.

Последовательно применяя одно и то же заклятье, Суно в конце концов уменьшил скумона до размеров яблока – и то ладно, хотя этот упырь и при такой величине оставался опасным.

Возможно, уже добил бы, если б не приходилось делить внимание между ним и амуши. Тот пытался навести чары паники на лошадей и уцелевшего верблюда, но Орвехт всякий раз перешибал его колдовство.

Как же он возблагодарил богов, когда амулетчики разделались со стигами! Главным образом это была заслуга Зомара. Тот развернулся – грязное худое лицо с ввалившимися щеками блестит от пота, черно-карие глаза сверкают, и всякий скажет, что он не красавец, а в такие моменты все равно хорош, – и пламенем «Глаза саламандры» спалил скумона дотла.

Амуши понял, что дела плохи: все союзники выбиты, против него двое амулетчиков и маг. Крутанувшись в сумасшедшем пируэте, он что-то пропел, сыпанул из горсти – и в следующий момент окружающее пространство с кустарником, рекой, Зубами Ланки, деревней вдали и зыбким горизонтом понеслось вокруг людей, как будто те находились на громадной плоской карусели. Видимо, эти чары амуши держал про запас на крайний случай.

Воспользовавшись моментом, он вскочил на лошадь, с которой свалился труп проводника, и ударил пятками по бокам, перед тем накинув на конскую морду тряпку, чтобы животное не сбивала с толку наведенная круговерть. Мотнулась копна травяных волос, взвился шлейф бурой пыли.

Недаром бегство амуши было таким поспешным: вращение вскоре пошло на убыль, и головокружительный морок рассеялся.

Сабил сидел на земле, парня так тошнило, что ему пришлось сдернуть испачканную матхаву – в нарушение обычаев, которые, впрочем, в Мадре соблюдались не так строго, как в некоторых других странах Суринани. Лицо с юношеским пушком на щеках оказалось простоватым и невзрачным.

Растерзанный проводник и верблюд с вырванным горлом лежали в общей луже крови. Стиги торопились насытиться, чтобы не пришлось делиться с собратьями, поэтому убили свои жертвы быстро.

Онсур, спутник сбежавшей волшебной твари, был жив и, похоже, не ранен, но тоже обреченно скорчился на земле, вцепился скрюченными пальцами в кочку, из которой торчали сухие травинки.

Амулетчики не пострадали. В распоряжении у Орвехта два бойца, лошади уцелели – и то неплохо. Зато Лорме теперь известно, кто ее враг, и она все силы бросит в погоню по определившемуся следу.

Пахло навозом, кровью да еще озоном после боевых заклятий. И уже начали слетаться мухи.

– Кебрехт, – обратился маг к курьеру, – я Суно Орвехт, а это Зомар Гелберехт. С этого момента и до возвращения в Аленду вы переходите ко мне в подчинение. Вашу бандероль я отправлю по назначению через кладовку. Свяжитесь с вашим начальством.

Сам он тоже немедля послал мыслевесть Оксемонгу, изложил обстоятельства и справился насчет помощи.

Немного погодя пришел ответ: с территории подвластной Светлейшей Ложе Флиды навстречу Орвехту в ближайшее время будет выслан отряд магов и амулетчиков. Главное, Суно, «Морскую кровь» сбереги. При необходимости можешь положить кого угодно, но чтобы Сокровенный Круг получил назад целебный артефакт.

«Да уж, о чем разговор, ради доброго здравия достопочтенных архимагов хоть кого положить не возбраняется», – это грустное и горькое соображение Суно позволил себе после того, как обмен мыслевестями завершился.

Несмотря на то что рутинная курьерская поездка обернулась для Кебрехта опасным боевым заданием, тот вздохнул с облегчением: загадка господина Бровальда разрешилась. Дисциплинированного амулетчика мучила противоречивость этой неординарной персоны, он чувствовал тут некий бессовестный подвох, а теперь все встало по местам: ну конечно же, маг Ложи, надевший личину в интересах дела!

Тем временем Зомар связал Онсура, обыскал на предмет оружия и артефактов. На помертвелом лице сообщника амуши отражался не страх, а скорее безмерное отчаяние.

– Почему ты помогаешь народцу? – приступил к допросу Орвехт.

Впрочем, он догадывался, каким будет ответ.

– Они забрали мою жену, – молодой суриец безнадежно мотнул головой. – Мне обещали, что вернут ее живой, если я соглашусь сопровождать эту тварь.

– И ты поверил, что ей не причинят вреда? – криво и безрадостно усмехнулся Зомар. – Лучше бы ты попросил, чтоб ее вернули тебе мертвой.

Уж он-то в детстве насмотрелся, как амуши иной раз выполняют свои обещания.

Чворк жил в приюте для конфискованных детей уже давно. Он был боязлив и осторожен, не хватал без разбору все, что ни упадет на пол, – а то придут злые маги и выгонят тебя вон, тогда ищи новое пристанище. Как известно, чворку без дома придется худо. Под открытым небом он затоскует, зачахнет, а потом и вовсе исчезнет, оставив после себя лишь кучку проглоченных когда-то вещиц. О городских подземельях и заброшенных строениях, где может поселиться тот, кого экзорцисты выдворили из людского жилья, он думал со страхом: мало ли кто там обитает? Вдруг те, которые спят и видят, как бы отобрать твои сокровища?