Андрей Буревой - Одержимый. Рыцарь Империи

– Ты это, не умничай давай, – одернули меня. – У себя в этом, как его… – седоусый бросил взгляд на мою подорожную, – в Кельме умничать будешь. А здесь снимай пояс с оружием да шагай вперед, в управу.

«Вот ведь…» – выругался я про себя, глядя на стражников, стянувших по знаку старшего стрелометы с плеч. Не прокатило… А ведь должно было. Пусть срок моего контракта и вышел, но пока я все еще числюсь откомандированным служащим Первой управы. И буду считаться им, пока не доберусь до Кельма, где закроют мое послужное дело. Так что десятник крепко не прав.

– Давай оружие и шагай уже, – неожиданно потерял терпение седоусый страж. – Некогда нам тут с тобой рассусоливать!

Вздохнув, я без особой надежды поинтересовался у служивого:

– А в управе есть кто из старших? Чтобы разобраться по уму сразу, если уж тебе лениво.

– Нет там никого, – отрезал он. – Давно все по домам разошлись.

А один из его подчиненных, не сдержавшись, с ухмылочкой выдал:

– Придется тебе эту ночку провести в нашей гостевой…

– Заткнись, Свен! – зло оборвал его десятник и с угрозой добавил: – И пасть свою поганую не по делу не раскрывай!

– Да это полная дурь! – в тот же миг вырвалось у меня.

Стало ясно как день, что все это неспроста… Похоже, римхольские служивые задумали определить коронного стражника на постой в общую камеру предварительного заключения, где томятся задержанные ночью выпивохи и дебоширы, а также мелкое ворье и прочая подобная шушера. За такое, честно говоря, впору рыло удельным чистить. Потому как неприязнь неприязнью, а меру знать надо. Мы же их так не позорим – с пьянью и рванью всякой закрывая.

– А нам без разницы, дурь или нет, – хмуро бросил десятник. – Как положено, так и делаем. Ночь сегодняшнюю в тюрьме проведешь, а завтра пущай судья с тобой разбирается. А наше дело маленькое.

– Вот как? – криво усмехнулся я, не торопясь расстегивать пояс и сдавать оружие требовательно протянувшему руку стражнику. – А большим ваше дело не станет, когда судья разберется? Вы же и схлопочете за самодеятельность и излишнее усердие.

– Ничего, переживем, – отмахнулся старший патруля. – Так ты оружие сдавать будешь? Или нам на тебя еще противодействие повесить до кучи?

Я призадумался. Понятно, что затевать бой с римхольскими стражниками никак нельзя, так как глупость это несусветная – со своими удельными собратьями воевать. Но и провести ночь в их «гостевой» тоже не хочется… Ведь стыдно потом будет рассказать кому о таком приключении. Однако и выхода иного нет.

– Да какого демона вы ко мне привязались? – с досадой выругался я, не обращаясь ни к кому конкретно. – Нечем заняться, что ли, кроме как добропорядочных граждан донимать?

Шел же вот, все бандюг опасался, а проблемы от стражников поимел! Промелькнувшая в голове забавная мысль сначала заставила меня усмехнуться, а затем замереть и с подозрением взглянуть на стоящий передо мной патруль римхольских стражников. А что, если?.. А что, если Гэл не преувеличивал, говоря о продажности местных стражников? Может, неспроста они так усердствуют, стремясь меня задержать? Ведь не полные же они идиоты – из-за какой-то глупой неприязни так подставляться? Судья завтра поутру дернет их на разбирательство, а после того, как прояснятся обстоятельства дела, надает им по шапке. Как минимум деньгой накажет и десятком дней в холодной. А может и плетей прописать… И ради чего это? Чтобы с незнакомым и совершенно безразличным им коронным служащим поквитаться? Или все дело в тугом кошеле, который кто-то очень умный сунул местным стражникам, дабы они подсобили немного в одном дельце? Разоружив да закрыв меня в клетке с мелкими нарушителями городского порядка, среди которых совершенно случайно может оказаться парочка профессиональных головорезов…

– Слышь, Джим… может, давай я ему в ногу стрельну? – предложил вдруг десятнику один из стражников, замаявшийся ждать, когда же я приму решение разоружиться. – Для внятности.

– Ну… Раз по-хорошему не понимает, – пригладив усы, неторопливо произнес выжидательно смотрящий на меня служивый.

– Все я понимаю, – тотчас заверил я римхольских стражников и криво усмехнулся: – Вот только понять не могу, на кой вам такие проблемы?

– Какие еще проблемы? – переглянувшись, недоуменно нахмурились они.

– Большие, – любезно уведомил я их, лихорадочно соображая, как построить дальнейший разговор, чтобы проверить возникшие догадки. И неожиданно спросил у старшего патруля: – А вы кто, собственно, такие будете? Вы же мне так и не представились как положено.

– Десятник городской стражи Джим Флетч, – замешкавшись на мгновение, все же представился седоусый и даже рот приоткрыл, когда я неожиданно громко обратился к проходящей мимо троице парней:

– Эй, уважаемые тьеры, мгновение вашего внимания!

Те, остановившись, удивленно посмотрели на меня. Я бесцеремонно ткнул пальцем в грудь римхольского стражника и спросил:

– Вы, случаем, не можете подтвердить личность этого человека, представляющегося десятником Джимом Флетчем?

– Да он это, он, – похлопав пару мгновений глазами, уверил один из парней. – Не сумлевайся.

Двое других утвердительно закивали.

– Отлично! – столь же громко и напористо продолжил я. – Тогда не сочтите за труд, уважаемые, если у кого-то возникнут вопросы относительно пребывания в Римхоле тьера Кэрридана Стайни, порекомендуйте адресовать их десятнику Флетчу. Обещаю, вознаграждение не заставит себя ждать!

– Ты чего разорался? – тут же схватив меня за рукав и притянув к себе, прошипел на ухо десятник.

– А что, сильно хотелось, чтобы все тихо вышло, да? – с нескрываемым сарказмом осведомился я, не сбавляя тона. – Так не выйдет, десятник Джим Флетч. Придется тебе всерьез отрабатывать денежки местных бандюг, замаравшись в этом деле по уши!

– Та-ак… Еще, значит, и оскорбление должностного лица при исполнении, – присовокупил седоусый римхольский страж, косясь на навостривших уши троих парней, что не спешили двигаться дальше. – Теперь тебе точно в каталажке ночевать!

– Да плевать, – усмехнулся я. – Отвечать-то в случае чего – конкретно тебе! И случись со мной что – спросят с тебя. – Я обвел рукой отнюдь не пустующую улицу: – Видал, сколько свидетелей? Они с удовольствием сообщат служащим Охранки, которые займутся моими поисками, что спрашивать относительно моей судьбы надо с тебя.

– Да кому ты сдался, чтобы Охранка тебя искала? – поначалу не поверил хмуро зыркающий по сторонам десятник, не спеша отпускать мой рукав.

Я язвительно заметил:

– А ты хоть прочел, кем мне подорожная выписана? Или читать не умеешь и просто в бумагу пялился?

Десятник бросил взгляд на зажатый в левой руке документ, глухо выругался и отдернул от меня свою лапищу. Еще раз огляделся по сторонам и, добавив пару бранных эпитетов в мой адрес, ткнул мне в грудь, суя подорожную грамоту.