Лана Ежова - Тень ее высочества

– Видишь, ничего интересного. Давай вернемся в трактир, хочу отдохнуть перед фестивалем.

Но нас заметили и окружили девушки в фиолетовых, как и наряд невесты, платьях. Смеясь, подружки новоиспеченной жены окружили нас плотным кольцом и, надев венки из фиолики и расцеловав Юлиана в щеки, ускакали дальше ловить молодых мужчин. Согласно поверью, чем больше свободных парней они перецелуют, тем счастливее будет семейная жизнь пары.

– Дурацкая традиция, – бурчал следопыт, оттирая щеки от разноцветной помады.

Я молчала, сдерживая рвущийся наружу смех. Забавно, что венок мой не верящий в приметы спутник не выбросил, а спрятал в дорожную сумку, когда мы вернулись в нашу комнату. Неужели собирается его сберечь, чтобы скорее встретить свою суженую?

– Ты приводи себя в порядок, а я спущусь закажу ужин, – не глядя мне в глаза, произнес парень и быстро скрылся за дверью.

В ванной комнате, обустроенной по последнему слову бытовой магии, я позволила себе расслабиться под струями горячей воды. Жаль, что насладиться удобствами в последнее время удается редко. Впрочем, с недавних пор душевный комфорт стал важнее физического. Мало, до грустного мало людей, с которыми мне хорошо и легко. В детстве самой собой я становилась лишь с Региной наедине. Потом, будучи тенью ее высочества, только с Тристаном не следила за словами, да иногда с Грэмом, которого все же чуть-чуть да побаивалась.

Четвертым человеком, перед которым раскрылась, неожиданно стал Юлиан. Как-то незаметно он вошел в доверие. После расставания, боюсь, буду по нему скучать.

«Эва, не влюбляйся, – с тревогой прошептал сатуриец. – Он все-таки сателлит Судьбы, своих желаний у него нет, только те, которые вложила Госпожа».

«А вдруг он все-таки не сателлит? А, допустим, выполняет для Предвечной разовую работу за награду? Ты ведь говорил, что в общении с богиней он не выказывал ей никакого почтения. Разве таким должен быть сателлит?»

«Он может оказаться должником Судьбы, а это хуже служения…»

«Ох, Грэм, дай боги, чтобы ты оказался не прав!»

С должниками боги не церемонятся, без труда приобретая и так же легко пуская в расход. А вот сателлитов берегут – их не трогает смерть, и время над ними не властно. Теряя физическую оболочку, они возрождаются вновь и вновь, чтобы служить своему покровителю. Но, как по мне, это самое страшное – служить, не имея других целей в жизни. Ни своих мыслей, ни своих желаний. А там, кто знает, как на самом деле обстоят дела? Все, что известно, это досужие домыслы сказителей, а правду не соизволил рассказать ни один сателлит Всемилостивых.

Последние лучики солнца скрылись за горизонтом, и теплый вечер плавно перетек в прохладную ночь. Под окнами трактира шумело сборище радостных гуляк, и мы с Юлианом, быстро закончив ужин, устремились вслед зевакам. Ярко освещенные магическими фонарями улицы пестрели празднично одетыми людьми.

Спрашивать дорогу не пришлось – толпа вывела нас к площади.

Перед сценой, приподнятой над землей на значительную высоту, стояло несколько рядов обитых красным бархатом кресел, занятых местной и приезжей знатью. Крепко удерживая меня за руку, Юлиан нагло протискивался сквозь толпу ближе к подмосткам. Возбуждение и веселье окружающих пьянило, заражая ожиданием чуда. Пресыщенная мастерством придворных иллюзионистов, я тоже захотела, чтобы меня удивили.

Первые выступления – ничего нового. Зато последующие оптические и слуховые иллюзии, проецируемые магом на сцене, отличались буйством фантазии: диковинные растения и животные погибших миров я, конечно, видела в энциклопедиях. Но вот так, вблизи, кажущимися почти настоящими, – никогда.

Один участник продемонстрировал талант в иллюзиях, имеющих запах и вкус. На деревянной площадке выросли ароматные розы выше двухэтажных домов, созрели гигантские заморские фрукты. А маленькие полупрозрачные зеленые человечки, подпрыгнув ввысь, слились в большую бабочку, которая вскоре распалась на тысячи цветков фиолики. Лиловые лепестки, падая на ладони зрителей, превращались в сочные красные ягоды. И, как утверждали смельчаки, попробовавшие их, сладкие. Впечатление от выступления этого иллюзиониста подпортил выкрик из толпы: «А теперь кабанчика на вертеле давай!»

Посмеявшись, мы приготовились бояться, ведь следующий конкурсант заявил, что создаст иллюзию, вызывающую у каждого зрителя свой, индивидуальный страх. И он не соврал – на сцене мне померещился Фирон. Что привиделось вмиг напрягшемуся следопыту, увы, выпытать не удалось.

От просмотра дальнейших номеров неожиданно отвлекло кольцо Антара, больно сдавившее палец.

«Оно словно куда-то тебя зовет. Попробуй подчиниться», – предложил Грэм.

«Угу, только кольцо еще и не диктовало свои требования».

Поворчав для вида, попросила Юлиана следовать за мной и вклинилась в людскую массу. Извиняясь, наступая на ноги, а порой и отбиваясь от игривых шлепков по мягкому месту, двигалась по указке пульсирующего на пальце артефакта. И вскоре столкнулась нос к носу с Вариором Эспинсом, облаченным не в традиционный плащ мага, а в костюм охотника на нечисть. И я с трудом его узнала.

– Простите, – обронил огневик, протискиваясь мимо.

И вдруг резко развернувшись, удивленно-обрадованно схватил за руку:

– Эва? Это ты, моя девочка?

– Эй, ты! Убери лапы от моей сестры! – Чуть отставший Юлиан ринулся, как он полагал, на мою защиту от нахального борца с нечистью.

– Да спасут боги Эву от родства с тобой, Юлиан.

– Ого, магистр, – спутник схватился за мою вторую ладонь, – вы решили сменить профессию? Или вместе с фестивалем проводят маскарад, а нам с Эвой никто не сообщил?

Вариор недовольно поморщился.

– Или я путешествую инкогнито, а ты только что выдал меня с потрохами перед целым скопищем народа?

– Прошу прощения, магис… риэл, – вовремя спохватился следопыт. – Но до вас тут никому нет дела, особенно после того, как вы набросили на нас «полог безразличия», – думаете, я его не заметил? Так, что вы там говорили о моем родстве с Эвой?

– Такой молодой, а со слухом проблемы… Прискорбно, юноша. Я сказал, что боги должны уберечь от родства с тобой мою внучку.

– Боги вам ничего не… – с пафосом начал Юлиан и, споткнувшись на слове, переспросил: – «Внучку»? Но как?

«Вот так прямота! Уважаю, Эспинс», – хохотнул сатуриец.

Я ничего не уточняла у Вариора – и без меня было кому этим заняться. Оглушенная его заявлением, молчала, пытаясь принять услышанное.

– Девочка моя, жаль, что ты не дождалась результата ритуала, – стихийник откровенно игнорировал моего попутчика, – я бы смог раньше тебя обнять.

И Эспинс прижал меня к широкой груди. Немота не проходила, а голова разрывалась от потока взбесившихся мыслей. Я – дочь пропавшего без вести Александра? В храм меня подкинула не изнасилованная хэмеллом мать? А кто тогда? Мой дедушка – один из могущественных магистров? Карим и Лавджой – дядья? И я принадлежу к потомкам Антара? Может, я сплю? Или вообще ополоумела?