Сергей Малицкий - Скверна

– А этот… Сманад? – спросил Игнис.

– Не волнуйся, – ответила она, – Волуптас пока присматривает за ним. Остановить его он не сможет, но знак даст.

– Почему ты не попробуешь сразиться с ним? – спросил Игнис. – Неужели он так хорош?

– Ты не понимаешь, – она улыбалась, но даже в полумраке Игнису казалось, что в ее глазах блестит боль. – Я не человек. Я сильнее человека, но и слабее его. И у него есть то, от чего меня не защитит даже твой деревянный меч. К тому же все должно свершиться так, как должно. Поверь мне. Нельзя остановить песню, убив певца. Она все равно прозвучит. Так зачем мешать? Хотя у него есть один недостаток. Я не скажу пока. Ты сам увидишь. И еще. Я обещала назвать тебе имя моего властелина. Его зовут Рор. Он не торгует мертвецами, но у него есть воины, которые сильнее мертвых. И он сам очень силен. Он акс. Один из шести.

…Утром, когда туман пополз над рекой, Волуптас приказал отпустить коней, вывел отряд на берег и дунул в ту же дудку. Лодка появилась так, словно не отплыла от другого берега, а вынырнула из тумана посередине реки. В ней сидел один лодочник. Когда киль лодки ткнулся в песок, глухой голос произнес из-под темного капюшона:

– Один мертвый или один живой – одна монета. Разницы нет. Кого привел?

– Твою смерть! – ответил Волуптас, и тут же стрела Ирис пронзила грудь лодочника.

– Один мертвый или один живой – одна монета. Разницы нет. Кого привел? – повторил лодочник.

– Сгинь, нечисть, – шагнул вперед Волуптас и снес мечом голову торговцу. Кровь из раны не хлынула. Вместо этого труп покачнулся и стал осыпаться пеплом.

– Быстро, – бросился к лодке Волуптас. – Вытряхнуть эту мерзость и на тот берег. Я должен разобраться с этой дрянью!

– Да ты прямо император Лигурры! – засмеялся Сманад.

– А лошади? – забеспокоился побелевший от ужаса Арденс.

– Далеко не уйдут, – отрезал Волуптас.

– Куда же теперь стрелять? – задумалась Ирис, подбирая поплывшую по течению стрелу.

– В собственную грудь, – съязвил Сманад, садясь в лодку. – На том берегу это может оказаться лучшим выходом.

Они причалили к противоположному берегу через пять минут. Поднялись по косогору наверх и остановились. Солнце над Светлой Пустошью светило так же, как над обожженными равнинами Аббуту. Но здесь почему-то хотелось спрятаться от его лучей. Вокруг, насколько хватало глаз, не было ничего. Пожухлая трава, кочки, запах тлена, забивающий ноздри.

– Магия, чтоб ее! – выругался, рубанул клинком траву Волуптас. – Где торговцы?

– Кто товар, тот и торговец, – рассмеялся Сманад и посмотрел на Вискеру: – Ты будешь делать свою работу? Спрашиваю в последний раз, хотя и не настаиваю.

– Нет, – твердо сказала она и потянулась к мечу.

– Жаль, – покачал головой Сманад и воткнул в землю свой кривой меч. Тонкий и изогнутый. Черный с красной полосой. И сразу же земля потемнела. И пожухлая трава стала черной. И вокруг стеной встали черные тени, такие же, как лодочник.

– Ну вот, – развел руками Сманад. – Сейчас я все покажу. Как собирается войско для моего правителя. Не для твоего, – он посмотрел на Вискеру, – для моего. Хотя в итоге ведь нами всеми правит губитель! Разве не так?

Игнис окаменел. Он все видел, слышал, чувствовал, но не мог шевельнуться. И Волуптас окаменел, изогнувшись с мечом в руке. И Вискера. И Арденс. И Ирис. Хотя нет. Хрупкая девчонка Ирис сопротивлялась. Рукой, которая дрожала, словно удерживала над пропастью что-то важное, она медленно, очень медленно тянула с плеча лук.

– Вы только посмотрите, – восхищенно пробормотал Сманад, подошел к ливке, которая уже почти сняла с плеча лук, вырвал его и сломал. Затем выдернул из налучника за ее спиной второй лук и тоже сломал. С удивлением развел руками и тут же получил удар кулаком в нос. Удивленно вытаращил глаза и ударил Ирис в подбородок. Та рухнула на землю.

– Она сломала мне нос! – в восхищении воскликнул Сманад. – И ведь никакой магии, только воля и ненависть. Лимлал! Присмотрись к этому телу. Ты могла бы неплохо поработать над ним. Хотя не скоро ты вновь сможешь зариться на чужие тела. Не скоро.

Он обращался к Вискере. Лимлал? Вискера продолжала смотреть на Игниса. Принц медленно, очень медленно, медленнее, чем Ирис, стал тянуться к рукояти меча на поясе. В глазах Вискеры или Лимлал появилась боль. Что он делает не так?

– Да, – вытер рукавом кровь на лице Сманад. – Эти тела такие непрочные… Но ничего. Да, я хотел показать.

Он выхватил из-за пояса нож и вонзил его в сердце Арденса.

– Мерзавец, – прохрипел Волуптас.

– О! – рассмеялся Сманад. – А ты и в самом деле крепок, старик. Кажется, прежние воины Ордена Света были не чета нынешним? Ты хотел увидеть? Смотри!

Сманад присмотрелся к лицу Арденса, дождался, когда тот перестанет хрипеть, и выдернул нож. И Арденс почернел. Стала черной его одежда. Посерела кожа. Взъерошенные волосы обратились черным капюшоном. Из правой руки свесился к земле черный клинок.

– Ерунда! – процедил сквозь сомкнутые зубы Волуптас. – Мертвецы твоего хозяина могут быть полезны только в Светлой Пустоши!

– Скоро вся земля станет Светлой Пустошью! – прошептал Сманад и кивнул черному. – Укороти его обрубок на ладонь, но не убивай пока. Я хочу, чтобы он полюбовался.

Черный шагнул вперед и коротким взмахом клинка отсек половину обрубка Волуптаса. Тот заревел от боли и ненависти и вдруг выпрямился, снес голову черному и пронзил мечом грудь Сманаду. На траву упала голова Арденса, рядом рухнуло тело, и все это стало обращаться в прах. Волуптас стиснул зубы, но из угла его рта уже хлестала кровь. Сманад выдернул нож, который он успел вонзить в грудь Волуптаса, медленно, очень медленно снялся с меча однорукого и прохрипел:

– Нет, я и в самом деле недооценил тебя, воин. Что же, прими мое почтение.

Прижимая рану на груди левой рукой, Сманад взял другой рукой меч однорукого, дождался, когда тот обратится в черного, и снес ему голову, затем обернулся к Игнису.

– О! Старый знакомый! Ты уже ухватился за рукоять меча? Что ж, тогда потанцуем. В прошлый раз мне досталось плохонькое тельце, а в этот лучшее из возможных, кому как не тебе это знать? А знаешь, что это? – Сманад поднял руку, показал тонкий золотой волос на запястье. – Да, бесценное сокровище! Волокно из того самого шнура, на котором Лучезарный носил те самые камни, один из которых сейчас дрожит в твоем тельце. И пожалуйста, знаменитая убийца, прекраснейшая Лимлал – в моей власти. Готовься, щенок.

Он сделал шаг вперед, и вдруг тело Сманада упало, как шелуха, как сгнившая скорлупа, а перед Игнисом оказался тот, кого он видел лишь мельком. Тот, кто скорее показался ему в видении, чем наяву. Но он не мог ошибиться – это был его соперник в Тире, в том бою, в котором он сражался вместе с Аквуилусом, Сином и Пуссилусом. Высокий, стройный воин с тонкими чертами лица, черными глазами, черными волосами, юноша, который не стесняется своей юности, поскольку ей – тысячелетия. Если не больше. Дух призванный и уже не спящий. Диафанус.