Сергей Малицкий - Скверна

– Все-таки отпускаешь? – спросил Игнис, когда Бетула умчалась в рубку. – Команду-то еще не набрал.

– Надо отпускать, – признался Моллис. – И девку надо убрать с корабля, хоть и благодарен я ей, да и что тебя держать? Вот два ярлыка, выправил у мытарей. С ними хоть до Самсума, хоть куда. Побудешь немного чекером, ничего страшного. На палубе ты подзагорел, до нилота тебе далеко, а до чекера в самый раз. Только волосы не подрезай, завяжи хвост сзади лентой или косу, смотри сам. Не отличишь. Как тебе чекерское имя Асаш? Ну и что, что ты чекерского не знаешь, я вот скоро нилотский забуду. Родители твои с острова Сепу, а там ищи-свищи. Вырезали всех чекеров на Сепу давно уже. Там только лигурры да толика иури и ханеев. А ты…

– Я знаю чекерский, – высунула голову из рубки Бетула. – Да и что ярлык… Но спасибо!

– Чем могу, – хлопнул себя по ляжкам Моллис. – И монет отсыплю, на дорогу хватит. И со стражей договорился, проводят до дозора, что на окраине. Иначе ведь на части разорвет эта стая!

– Спасибо, – поклонился капитану Игнис. – Не забуду тебя, Моллис. Надеюсь, свидимся еще. Если что, королевство Лапис примет тебя всегда.

– Не зарекайся, – вздохнул Моллис. – Ты думаешь, откуда тут столько отбросов? Война за горами, пока не захлестнула, но захлестнет. Огромное войско на севере твоей Анкиды. Свеи, венты, анты. Самые крепкие и самые разбойные народы. Ну, если со степняками не мерить. Но когда два пса одного зайца грызут, зайцу их клыки сравнивать не резон.

– Так что же, – нахмурился Игнис, – атерские королевства – зайцы?

– Да хоть кабаны, – сплюнул Моллис. – Не мне разбираться. Но свидеться буду рад. Да ты не спеши пока, рано утром пойдешь. Нечего на себя глаз тянуть. Сейчас начнется развлечение. А вот и Бетула!

– Ну как?

Девчонка закружилась на палубе, и простенькое, белесое платье вздулось колоколом вокруг ее ног.

– Лучше не бывает, – буркнул Моллис, подошел, поправил платок на тонкой шее, – вот, учись вязать морской узел, по нему каждый моряк определит, что ты в море бывала. Ладно, жил бы я на суше, взял бы тебя в дочки. Как подумаю, страшно становится, вот бы у меня в огороде все перло!

– От дождя зависит, – сделала серьезное лицо Бетула. – Жирна ли земля? Не вымораживается ли она за зиму?

– Во как? – удивился Моллис. – А я думал, что все само собой происходит!

– Без семечка – ни ростка, ни стебля, ни листа, ни плода, – пропела Бетула. – Без капли крови – ни радости, ни горести, ни песни, ни слезы.

– Так, значит, – кивнул Моллис, обернулся к борту, под которым стоял в лодке Шиару и рявкнул: – Долго ждать?! Давай! Загружай по десятку, и на борт. И чтоб ни меча, ни ножа, ничего с собой не было! Только предупреди, за вторым десятком пойдешь сразу, а те, кто мне не по нраву будет, вплавь до берега доберутся. Невелика беда, если кто и утонет, не можешь плавать, не суйся. Да тут и всего до пристани две сотни шагов. А вы ребятки, – капитан повернулся к команде, что высыпала на палубу целиком, – оружие в руки, да смотрите, чтобы беды не вышло. Друзей-то среди волков и гадов отыскивать придется.

…Лодка ходила от пристани к кораблю и обратно чуть ли не до темноты, перевозя по десятку за раз. Команда выстроилась вдоль палубы, Шиару запускал из лодки наверх у кормы по одному бедолаге, тот карабкался на борт и отправлялся к носу, где его ждали Моллис, Игнис и Бетула. До них не добирался почти никто. Многих начинало корчить еще на подходе к «Белому», многие сразу отказывались подниматься, а уж тех, кто поднялся, на борту чаще всего скручивало судорогами и заставляло сразу или через десяток шагов прыгать за борт. Дошло до того, что толпа на берегу стала что-то гудеть о колдовстве, на что Моллис рявкнул, что тем, на ком нет невинной крови, тому выворачиваться нечего, но на Бетулу покосился. А что, если и пиратов от «Белого» будет за двести-триста шагов на тошноту проворачивать, как тогда монету зарабатывать?

Купаться хотелось не всем, поэтому толпа на берегу сократилась наполовину, хотя купание продолжалось до темноты. И все же набрать двадцать пять человек удалось. Правда, среди них было с десяток крепких пареньков из галатских и иных загорных краев, которые и море-то увидели впервые в Ашамшу, но и десятка полтора бывалых моряков тоже прибыло. Каждому дошедшему Моллис бросал старый нахоритский меч и предлагал скрестить его с Игнисом. Почти у каждого Игнис выбивал меч за два или три удара, но никого, кто не был способен обучиться фехтованию, не нашел. Правда, Бетула еще сказала свое слово. Посоветовала оставить двоих морячков, которых вывернуло на полпути, но за борт они не спрыгнули. И отказала пятерым крепким, наголо обритым тирсенам, которые и по палубе без дрожи прошли, и против Игниса каждый сумел продержаться почти по минуте.

– Эти двое вымазаны, но нутро у них не испорчено, – прищурилась Бетула. – Не пожалеешь, капитан. Битая собака, если она не забита да умна, полезнее той, что не бита, да дура. А вот этих пятерых отвози на берег в лодке да выстави лучников, чтобы они Шиару горло не перерезали.

– Что ж корабль-то твой нутро их не обнажил? – удивился Моллис.

– А ты думаешь, что корабль будет за тебя паруса ставить, со звездами сверяться, мечом махать против негодяев? – подняла брови Бетула. – Ты чего ищешь в нем? Помощника или раба? Эти пятеро, будь в них хоть что-то от того, что мать им дала при рождении, лопнули бы сейчас от рвоты. Нечему в них выворачиваться, нечему казниться. Они вроде того волчьеголового изнутри. Он ведь тоже не мучился на страшном корабле. Орал от счастья! Выл, как сытый волк, пока стрела его не сразила…

…Так или иначе, а к вечеру двадцать пять молодцев смотрели на два десятка своих будущих братьев, и Моллис, который приглядывался и к тем и к другим, заметно повеселел. Хотя на берегу еще долго слышался гул, а некоторые из отринутых даже пытались забросать судно камнями.

– Не великая надежда на чекерскую стражу, – заметил Игнис, когда Моллис приказал отойти к мытарским башням и удвоил охрану.

– По окраине пройдем, – прищурилась Бетула, которая успела скинуть платье, и теперь в портах, потертых башмаках да куртке еще сильнее была похожа на прайдского мальчишку. – У башни высадимся, по мытарской тропе выйдем к городу, но в город не пойдем. Дорожка-то вон она. Мимо базара, мимо помойки так и выводит к окраинному дозору. Только идти нужно теперь, и не позже. Пока еще в борделях шумят да на улицах дерутся. А стража пусть ждет нас с утра. Я бы не доверяла здешним стражникам. Когда торговать нечем, торгуют всем.

– Хорошо, – поморщился Моллис. – Эх, детка. Будь ты потяжелее и потолще раз в десять, да черной на лицо и задницу, бросил бы я это дело и вернулся в свои края, чтобы слепить с тобой десяток ребятишек. Но колдовать бы тебе запретил!