Виктор Ночкин - Тьма близко

Кот осторожно потянул Элис за рукав и увлек обратно – к лестнице. Когда они миновали первый этаж и шум пира снова стал стихать, Элис спросила:

– Что это было? Колдовство?

– Да, работу, которую делал человек в подвале, часто называют колдовством.

– А в чем заключается эта работа?

– Ты можешь спуститься и спросить его. Хотя лучше это сделать завтра. Да-да, завтра! Приходи завтра и спроси этого старичка. Но будь осторожна, ты не одна, кто захочет с ним поговорить.

– Но я хочу спросить тебя, а не его. Кот? Кот, где ты? Ну вот… пропал…

Шут исчез так же неожиданно, как и появился. Однако Элис уже почти достигла второго этажа, лунный свет проникал на лестницу сквозь дверной проем, и она легко нашла обратную дорогу. Солдаты по-прежнему несли стражу у входа в покои короля, и было совершенно ясно, что никакие потусторонние твари не появлялись. Если, конечно, не считать бесов, что живут во флягах с вином – эти здесь явно побывали.

Утром только и разговоров было, что о предстоящем состязании, вернее – о великом побоище, которое состоится на турнирной арене. Об этом судачили все и повсюду – слуги во дворе и у коновязей, господа, с трудом приходящие в себя после бурной ночи, латники стражи в воротах. Бой был назначен на полдень, у сеньоров было время, чтобы окончательно протрезветь, так что времени на обсуждение у них было достаточно. Время от времени Элис замечала, что между вассалами Фиоро и королевскими рыцарями вспыхивали горячие перепалки, и только вмешательство Гринта и его солдат удерживало благородных воинов от того, чтобы начать бой немедленно, не дожидаясь полудня. Особенно усердствовали те, кто не попал в число турнирных бойцов, ведь в общей схватке с каждой стороны должно было оказаться лишь по тридцать рыцарей.

И уж конечно, все судачили о воинских доблестях Фиоро и Валентина. «Бедные рыцари, – подумала Элис. – Им не достанется ни капельки славы. Кто бы каких великих подвигов ни совершил нынче на ристалище, их просто не заметят».

Взгляды всех зрителей будут прикованы к принцу и его сопернику Фиоро – их ссора должна получить выход на песке арены, и все с нетерпением ждут именно этого поединка. Уже успели обсудить оружие бойцов: все были уверены, что Валентин в ближнем бою будет драться мечом, который позволяет проявить таланты фехтовальщика, а Фиоро вооружится секирой или палицей, которыми можно нанести более сильный удар…

Элис высмотрела начальника стражи. Тот торчал посередине замкового двора в окружении толпы солдат в надраенных латах и хмуро озирался, высматривая, где может вспыхнуть новая ссора. Охотница направилась к нему.

– Господин Гринт!

Стражник неохотно перевел взгляд на Охотницу.

– Я могу поговорить с вами так, чтобы все эти храбрецы не слышали?

– Прошу прощения, госпожа Алисия, но мои обязанности…

– Вот и хорошо, – Элис ухватила удивленного вояку под локоть и увлекла в сторону.

Когда они отдалились от громыхающих оружием латников на несколько шагов, Элис зашептала:

– Клянусь Предтечами, я ничего не понимаю в мужских играх, но принц Валентин умеет добиваться своего. Он хотел, чтобы все видели гнев и раздражение Фиоро, и добился своего! Он же нарочно это разыграл!

– Нарочно?

Гринт был настолько поглощен тем, что гасил очаги враждебности, что даже не задумался о ее причинах. Сейчас он выглядел таким пораженным, будто Элис открыла ему великую тайну.

– И ведь верно… Ну да, госпожа Алисия, тогда многое становится понятно. Но зачем это было нужно его высочеству?

– Не знаю. Я же сказала, что ничего не понимаю в мужских играх, – с невинным видом ответила Охотница. – Но если хотите узнать, я попробую для вас кое-что сделать. Не бесплатно, конечно.

– Не бесплатно? – стражник недоуменно уставился на девушку из-под тяжелого шлема.

– В обмен на кое-какие сведения о тайной жизни двора. Мои новые знания в обмен на старые ваши. Проигрышный для меня обмен, – скорбно вздохнула Элис, – не бывать мне удачливым торговцем… Я хочу узнать все, что вам известно относительно Кота. Старого шута, который ходит в серой маске. Что скажете?

Гринт задумчиво потрогал длинный шрам, тянущийся вдоль левой щеки.

– Я не могу открывать того, что является тайной короны, – неуверенно произнес он.

– Открыть тайну короны мне, стражу королевских покоев, это все равно что никому не открывать, – заверила его Охотница. – Или вам не хочется проникнуть в замысел Валентина? Тогда не смею вас задерживать. У вас так много забот, господин Гринт! Смотрите, они, кажется, вот-вот затеют драку!

Гринт оглянулся. У коновязей как раз началась перепалка между графскими грумами в желто-зеленом и несколькими оруженосцами приезжих рыцарей. Он крикнул солдатам:

– Эй, бездельники, глядите туда!

Несколько латников поспешили вмешаться в назревающую драку, а Гринт обернулся к собеседнице и с тоской уставился на нее.

– Так много забот, – повторила Элис, – а вы даже не знаете, откуда они взялись.

Стражник тяжело вздохнул.

– Хорошо, госпожа Алисия, будет вам тайна Кота. Но вы дадите мне клятву…

– Я дам десять клятв, одна страшнее другой! – беспечно воскликнула Элис. – И сдержу их, потому что сразу позабуду обо всем, что вы мне расскажете! Сегодня мне охота узнать про старого дурачка, а завтра меня посетит другая блажь, и я выброшу Кота из головы. Девичья память коротка.

Она выдержала паузу, чтобы Гринт обдумал ее слова, и важно объявила:

– Итак, нынче ночью, в полнолуние, должны раскрыться кое-какие секреты. Я собираюсь их узнать…

Девушка помедлила, потом твердо закончила:

– …узнать для вас.

– Надеюсь, что так, моя прекрасная госпожа.

– Но мне понадобится помощь стражи. Велите своим людям этой ночью исполнять все мои приказы так, как будто они исходят от вас. Без смеха и прибауток, просто исполнять.

Гринт немного подумал и сделал вывод:

– Пожалуй, в эту ночь я удвою караулы.

Ближе к полудню замок опустел. Гости графа занимали скамьи на трибунах. Общая напряженность проявилась и там – то и дело вспыхивали ссоры из-за лучших мест. Кое-кто, проявив деловую сметку, уже восседал в верхних рядах, откуда лучше будет следить за ареной. Их пытались потеснить явившиеся позже – более родовитые или те, кто считал себя более родовитыми. Успевшие занять места спорили насчет древности и благородства происхождения, а то и просто заявляли, что не уступят место… Гринт сбился с ног, разнимая сеньоров. Здесь уже нельзя было послать солдат, чтобы утихомирили спорщиков – высокородные господа сочли бы себя обиженными, если им укажет место некто менее значительный, чем благородный рыцарь, начальник королевской стражи.