ОЛ - Первые боги

– Что мы будем делать в Нибуре? – спросил Мал у Сейт-Акха как только рассчитал слугу.

– Мы будем ждать, Змеиный князь, – ответил жрец.

– Кого нам придется здесь ждать и как долго?

– Прежде, чем идти в Пер-Меджет, мы должны собрать флот. Это потребует времени, – пояснил Сейт-Акх.

Затем он уточнил, что сам этим займется. А если еще точнее, все произойдет само по себе, без чьего-либо участия. Мал мог распоряжаться временем пребывания в Нибуре по своему усмотрению.

Целый месяц в Нибуре! Еще совсем недавно Мал, как никто другой, обрадовался бы этому известию. Сейчас ему было все равно. Зачем ему Нибур, если рядом нет Маргариты? И только тайна летающего корабля в глубине души все еще манила к себе. Инженеры, съезжающиеся в город со всего мира, до сих пор так ее и не разгадали. Всего год назад он мечтал о том, чтобы отправиться на летающем корабле в путешествие по неизведанным мирам. Тогда, как и в этот раз, он приехал в Нибур накануне праздника воспарения корабля и сразу влюбился в этот город. Год пролетел как одно мгновение, и он вновь мог наблюдать приготовления к предстоящим торжествам: развевающиеся на мачтах ленты с изображением корабля, парящего в небесах, разноцветные флаги на домах, предпраздничную суету на площадях, возведение башен и помостов. Люди сновали туда-сюда между уличными лавками. В их руках чего только не было: подушки, расшитые изображениями цветов, ковры с вытканными на них сценами охоты и сражений, ларцы из лучших пород дерева, ткани из тончайших полотен, посуда, выделанная из прозрачного камня.

Город бурлил. До приезжих никому не было дела. Жрецы шли молча. Лара, Нилла и Силла, наоборот, вовсю говорили о грядущих торжествах, то и дело перескакивая на обсуждение воинского искусства нибурцев. Особенно им нравилось установленное в городе равенство женщин и мужчин в правах на службу в городском войске. Гор ловил каждое слово амазонок и одновременно восхищенно осматривал город. Лия едва скользила взглядом по сторонам и не произнесла ни слова, пока Мал не спросил ее:

– Разве тебе не приходилось бывать в этом городе?

– Сестры говорили мне, что я здесь уже бывала, только я этого не помню, – отвечала Лия.

Во дворец, защищенный мощными стенами и окруженный садом из пышных акаций и финиковых пальм, их проводили двое служителей, вся одежда которых состояла из набедренных повязок. Они предложили гостям расположиться в просторной зале и принять угощение. Там их уже ждали еще с полдюжины слуг с блюдами, наполненными фруктами, орехами и сладостями.

Стоило начать трапезу, как в зал вошли музыканты, а вслед за ними танцовщицы. Одна из них направилась прямиком к Малу. Она мягко и грациозно ступала по полу, позванивая золотыми браслетами. У нее было красивое лицо, в котором сочетались черты ребенка и мудрой женщины. Ее ноги и руки были обнажены, а гибкое тело обернуто тканью из золотого шелка. Тонкие ноздри трепетали при каждом вдохе. Взгляд танцовщицы излучал радость цветка, распускающегося в солнечный день на зеленом лугу. Она встала перед Малом на колени, обхватила руками его стопы и поцеловала их. Волна тончайшей чувственности мгновенно окутала принца, проникла внутрь и заставила его испытать жгучую боль, всколыхнувшуюся откуда-то изнутри. Мал вдохнул как можно глубже и задержал дыхание в надежде, что это поможет избавиться от боли. Одновременно он поднял глаза и увидел, что Гор едва не плачет, а у сидящей с ним рядом Лии слезы вовсю текут по щекам. Ее лицо при этом оставалось неподвижным, словно бы она плакала помимо своей воли. До Мала донесся стук ее сердца, и он тотчас прислушался к самому себе – их сердца бились созвучно друг другу.

Мал медленно выдохнул, снова набрал в легкие воздух и осмотрел всех сидящих в зале. Слезы текли из глаз у всех, даже жрецы, и те, не могли сдержаться и плакали, шепча молитву. В этот момент музыканты принялись отбивать такт ладонями тонких длинных рук, и танцовщицы немедленно словно бы обратились в травы, колышущиеся от каждого дуновения ветерка, и в зале повеяло прохладой. Она разливалась по воздуху как спасительная влага, что утоляет жажду, пробуждает жизнь в иссохшей земле, а страждущим душам дарит покой и умиротворение.

Когда представление закончилось, и танцовщицы вместе с музыкантами удалились, никто долго не смел нарушить внезапно возникшую тишину. Воздух был наполнен необыкновенной свежестью, словно бы только что прямо здесь прошел дождь. Мал полной грудью втягивал в себя разлитую по залу теплоту и радостный покой. Вместе с тем к нему постепенно возвращались едва покинувшие его отчужденность и безжалостность к окружающему миру. Мал мог только недоумевать, каким образом холодная рациональность, царствующая в его внутреннем мире, вдруг отступила на миг и позволила пробудиться той части его души, которая еще совсем недавно казалась навсегда омертвевшей. Это длилось совсем недолго, но разум Мала требовал рационального объяснения. Сейт-Акх как всегда не замедлил откликнуться на его бессловесную просьбу:

– В прежние времена танцовщицы обладали властью над жизнью и смертью. Их танец мог исцелить от душевного недуга и заставить страдать от необъяснимой болезни, а всё потому, что их учителями были сами боги. Эти женщины отказывали себе в земных радостях ради того, чтобы угодить своим наставникам, и люди величали их наложницами богов. Ныне же танцы способны лишь услаждать слух и взгляд.

Мал так и не понял, каким образом относится Сейт-Акх к увиденному: с презрением или с восхищением, но он не успел его о чем-либо спросить, потому как в зале появились две женщины и сразу приковали к себе всеобщее внимание. Одну из них, сидя на плече, сопровождала длиннохвостая мартышка. У обеих на руках красовались золотые украшенные лазурными камнями браслеты, каждый из которых изображал двух диких уток, воспаряющих в ту область небес, что была недоступна человеческому глазу – то был знак принадлежности к царственной чете. Женщины остановились перед жрецами, приветствовали их, а уже затем обратились ко всем остальным и назвали себя: Гатара, что означало «дарующая мудрость», и Матара – «дарующая жизнь», именно у нее на плече сидела мартышка. Их лица показались Малу знакомыми. Он представился голландским принцем – в Нибуре ему меньше всего хотелось быть аль-Хидром или Змеиным князем.

– Ты – тот самый рыцарь, что спас город от полчищ Анубиса? – спросила Матара, и, не дожидаясь ответа, произнесла, – Мы рады приветствовать тебя в нашем доме! – сидевшая на ее плече мартышка скорчила Малу гримасу.

Мал поклонился. Он по-прежнему не мог вспомнить, где же он их видел.

– Мы встречались с тобой на военном Совете в Дворце правосудия, – подсказала ему Гатара.