Татьяна Бочкова - Обратная сторона луны

– Свисти если что, – с улыбкой проговорила Настасья и вышла.

Ольга осталась одна в маленькой комнатке без единого окошка. Она понятия не имела, где находится, и как долго. Ранее она периодически приходила в себя, но только и видела, что забеленный потолок, такие же стены, ну и стол. Она вспомнила, что сквозь беспокойный сон то и дело слышала спокойный женский голос со странным акцентом, а может просто с деревенским приговором. Иногда чувствовала легкие прикосновения заботливых рук, приподнимающих ее голову, чтобы она снова и снова смогла отпить горькое снадобье.

Сейчас она наконец-то пришла в себя окончательно, и в нос ударил едкий запах гари. За дверью послышались быстрые шаги, перемежавшиеся с оханьем и причитанием. В следующую секунду дверь в комнату отворилась.

– Ты не представляешь, я сгубила последние листья шалфея! – вошедшая была крайне взволнована, и на ее мраморном доселе лице появился розовый румянец, – А в наших краях такие травки большая редкость.

«Она смешно протягивает ударные гласные», – подумала Ольга, но лишь молча продолжила смотреть на хозяйку дома.

– Да что ж ты так пялишься, милая моя? Приходи уже в себя. Хватит чахнуть, – и она присела на стул.

– Кто вы? – Ольга попыталась привстать, но тут же вскрикнула от боли.

– Да не дергайся ты! Вечером Арина придет, может залатает. Уж не знаю, что она там шепчет, только всякие чахотошные у нее на следующий день встают как ни в чем ни бывало. Вчера бы уж пришла, да уехала давеча куда-то по делам. Потерпи, милая, – и женщина погладила Ольгу по голове, – А звать меня Анастасия, но друзья Настасьей величают, а кто и вовсе Тасей. Но это все молодежь. А ты зови как удобней. Только сильно не напрягайся, тебе еще до вечера терпеть. Не спасают тебя мои травки. Ой, не спасают…

Заглядевшись на забавную сиделку, Оля позволила себе расслабиться и улыбнуться:

– Спасибо.

– Да не за что пока благодарить – трупом второй день валяешься!

– Так я здесь уже два дня? – ей в ответ Анастасия лишь грустно кивнула, – Но как я здесь очутилась? Я совсем уж думала, что умерла. И этот снег везде, – при этих словах она вся сжалась, – Как же я выбралась? Чудом?

Голубые глаза на мраморном лице вдруг вспыхнули, или Ольге это показалось; на секунду она сомкнула глаза, а когда снова открыла, то увидела лишь хитрый прищур и плотно сжатые губы. Но уже в следующий миг женщина словно опомнилась и снова заговорила, растягивая гласные:

– Таким уж и чудом! Тебя дети мои нашли, снегом заваленную. И как тебя угораздило? Они тебя и тащили-то на сваленном молодняке. Не знаю, как умудрились. Так и боялись, что у тебя позвонки переломались. Ой, только не реви! – спохватилась рассказчица, услышав непроизвольные всхлипывания, – Все у тебя вылечится! Ну!

– У меня папа доктор, – запричитала Ольга, – знаю я, как это лечится. Это же на всю жизнь теперь калекой буду!

– Ой! Да горе ж ты мое! Сказала же, Арина тебя вылечит.

– Она что, колдунья что ли? – не унималась Оля.

– Знахарка. Да и какое тебе дело-то? Да хоть добрая фея! Главное – на ноги тебя поставит!

Где-то в доме раздался шум и Ольга прислушалась.

– Я скоро вернусь. Успокаивайся, давай, – и Настасья вышла, прикрыв за собой дверь. Через пару минут послышались мужские голоса. Только вот смысла разговора Ольга понять не могла, видимо еще пара дверей отделяла ее от говоривших.

Она снова попыталась привстать, но теперь уж точно зареклась пробовать. Возможность стать инвалидом на всю жизнь несколько выбивала из колеи, но она собралась и утерла слезы покрывалом. Мимолетом заметила, что ее новая ночнушка приятного голубого цвета. «Надеюсь, меня переодевали не дети, – подумала она, – А в общем, все равно. Надо дождаться эту целительницу и срочно возвращаться домой. Господи Боже! Что же творится с родителями? Лишь бы не папино сердце!» Комок снова подкатился к горлу. «Да что же я за размазня такая!» Ольга стиснула зубы и попыталась рассуждать трезво: «Я потерялась два дня назад. Так. Если какие-то там дети нашли только меня, значит с остальными все в порядке. Ребята либо ищут меня, либо отправились обратно, но все равно еще не добрались до дома. Значит, папа с мамой еще не в курсе. Уже легче. Если все правда и завтра я встану, то можно будет попытаться найти телефон. Это же люди. У них обязательно должен быть телефон! Я успею вовремя сообщить родителям, и за мной прилетят на вертолете. Так и будет. Я уверена! А если я завтра не встану?!!»

В двери постучались.

– Можно? – в дверном проеме показалась мужская голова.

– Конечно, – Ольга с трудом приподняла голову. Глаза ее устремились на молодого человека, разглядывая его, как музейный экспонат – настолько необычная внешность у него была. Слегка продолговатое лицо было не столь бледным, как у матери, но таким же гладким, словно отлитым из пластика. Светлые русые волосы растрепались, придавая гибкости отточенному скуластому лицу, покрытому редкой щетиной. Прямой нос, резкая линия губ, густые брови вразлет и ясные, небесно-голубые глаза довершали портрет. Ольга поймала себя на мысли, что смотрит на парня как завороженная. Смотрит и молчит. Молчал и он. Пауза затягивалась, а она все никак не могла подобрать слов.

Тишину нарушил приветливый голос Настасьи:

– Макс, ну что ты встал, как вкопанный? Она ж до смерти испугается! – и она рассмеялась, – Имя-то у девочки разузнай, а то так и будем ее «бедняжкой» звать.

– Оля. Оля Мамонтова, – отрапортовала та.

– Ну и славно. Оленька, это Максим, мой старший сын, – и она прикоснулась к плечу слегка смутившемуся, но тем не менее приветливо улыбнувшемуся юноше, – Он скромняга, но очень добрый. Всю ночь не спал, охранял тебя.

– Не стоит подробностей, мам, – его голос прозвучал у Ольги где-то в груди, снова вводя ее в подобие транса, – Ты, кажется, собиралась ужин готовить?

– Ну да, ну да. Ухожу, – и женщина снова рассмеялась. На последок она похлопала юношу по плечу, – Вас с братом прокормить – настоящая проблема, обжоры вы этакие.

– Ну, как ты? – Максим сразу же перевел взгляд на Ольгу, – Выглядишь не плохо.

– Спасибо, – еле слышно прошептала девушка.

– Я присяду? – и он шагнул ближе к кровати. На нем были потертые синие джинсы и старая клетчатая рубашка в тон, а из-под брючин выглядывали все те же озорные носки ручной вязки. Рост у него был выше среднего и от того Ольге с высоты кровати он показался настоящим великаном с широкой грудью и крепкими руками. Ей даже представилось, что он, наверное, кузнец и ловко и изящно управляется с молотом и наковальней.

– Спасибо, что спасли меня, – эти слова получились уже громче.

Парень улыбнулся, присел на стул, закинул ногу на ногу, и пристально уставился на нее.