Татьяна Бочкова - Обратная сторона луны

– Он писал мне. А потом я узнала про дезертирство. И больше ничего.

– Как же так! – Макс не на шутку расстроился, – Дезертирство. Вот дурак! Как же он попался-то?

– Он писал, что не переворачивался с тех пор, как все случилось. Наверное, не смог…

– Черт! Черт! Черт! Надо было ему в полную луну попробовать…

– Вы же говорили, что луна для вас ничего не значит.

– Мы многое не знали, живя отдельно от всех. Теперь я гораздо сильнее и намного умнее. Поверь, луна для нас значит многое. Эти люди, – он кивнул в сторону веселящихся друзей, – они волколаки. Свободная стая. Живут, как хотят. Делают, что хотят. Ни власть, ни полиция, ни целая армия не справится с ними, – Макс осекся, – с нами!

Ольга слушала, раскрыв рот. Максим курил, пил, веселился от души в компании безбашенных волколаков. Он вовсе не выглядел несчастным. Он по-настоящему ловил кайф от новой жизни, и совсем о ней не думал. Оле стало противно его бахвальство, она допила второй бокал, слегка подбодрилась и спросила прямо в лоб:

– Ты хотя бы думал обо мне?

– Ты что? – Макс схватил ее за плечи, – Ты с ума сошла? Я почти год скитался в лесу, не находил себе места, пытался забыться, хотел примкнуть к волкам. Я думал совсем не переворачиваться больше! Я жить не хотел! Я же тебя потерял!!! То, что случилось позже, лишь воля случая. Эти люди буквально вытащили меня с того света.

– Сказать им спасибо? – Оле все-таки не по нраву пришлась веселая волколачья шайка.

Максим улыбнулся так, как делал это сотни раз раньше: немного снисходительно, но очень мягко, как будто смотрел не на взрослую девушку, а на маленького нашкодившего ребенка.

– Надо же, – прошептал он, – ты совсем не изменилась. Все та же вредина.

Ольга даже не стала спорить. Оставленная в прошлом девчонка, веселая, задиристая, уверенная в себе и в своих силах, словно только того и ждала, чтобы вернуться. Лепить снежные крепости, заливаться смехом, злить волка и любить волколака. Все вот-вот ворвется в ее жизнь снова, и Оля, наконец, поверила в случившееся. Осознала, что мужчина рядом – ее Макс, мужчина всей ее жизни, ее ласковый и нежный зверь.

– Ты ехала домой? Или в деревню? – Макс вернул ее в реальность.

– Домой, – Оля покосилась на часы.

– Ты уверена? – теперь улыбка Макса засияла совсем другими гранями. Слова слетали с губ, словно мотыльки, в глазах загорелся огонек, и даже тело его чуть встрепенулось, приблизившись к Ольге на неприлично близкое расстояние.

– Уверена…

– И никаких возражений? – эти слова звучали уже прямо над ухом, обжигая горячим дыханием.

– Никаких…

Оля перешла на шепот, все еще стараясь держать себя в руках. Но это было нереально сложно. Максим уже целовал ее шею, скользил губами по лицу, ища готовый к поцелую рот. Все еще нежно, не переступая границ человеческих эмоций, он прикоснулся к ее волосам. Провел рукой по голове и на затылке слегка схватил ее за выбившиеся из прически пряди. Ей пришлось повиноваться и немного запрокинуть голову, непроизвольно ахнув. И губы ее в ту же секунду утонули в долгожданном, сладком, горячем поцелуе.

Практически не разрывая губ, Макс продолжал пытать ее расспросами, а Ольга все еще отчаянно сопротивлялась, позабыв, где они находятся. Но сдерживать себя уже не было сил. Макс бросил страстное «Пошли», схватил ее за руку, протянул пальто и вывел из залитого музыкой балагана.

Они бежали по вечернему вокзалу к выходу, держались за руки и хохотали. Уже через несколько минут Максим, буквально двумя фразами обмолвившись с консьержкой привокзальной гостиницы, не переставая смеяться, подхватил ее на руки и занес в очень скромный, но чистый номер. Разглядывать подробности у Ольги не было ни сил, ни желания. Только что накинутое на плечи пальто небрежно свалилось на пол. За ним отправились брюки и теплый свитер. Макс стащил с себя пуловер, щелкнул ремнем брюк и замер.

Оля послушно остановилась.

– Ты безумно красива, – Максим сделал шаг назад и нескромно прошелся по Олиному телу глазами, – Ты как будто не изменилась.

Ольга совсем не знала, что ответить. Она слегка сконфузилась и стояла, боясь пошевелиться, так сильно не хотелось портить момент. Мысленно она прикидывала, как выглядит: хлопковое белье телесного цвета, никаких кружев и шелков. Выглядит, как простушка…

Макс наконец-то перестал ее рассматривать и подошел ближе:

– Я даже не мечтал… Даже не думал, что когда-нибудь снова смогу увидеть тебя, смогу притронуться к тебе.

Очень нежно прикоснувшись к губам, Максим помог ей полностью раздеться, и уложил на кровать. Оля попыталась залезть под одеяло, но ничего не вышло, Макс уже целовал ее грудь, сжимал руками бедра и громко дышал. Жар его тела, настойчивость губ и ярость в движениях, воскресили в девушке все былые страстные ночи, и, отбросив скромность, Ольга вцепилась руками в его волосы, подалась вперед и растворилась в любовном безумии. Воздух в комнате уже кипел от напряжения. Макс взревел, поднял лицо и на миг испугал ее безумным взглядом сузившихся зрачков. Лицо его пылало, волосы на теле встали дыбом, и казалось, вот-вот он потеряет человеческий облик. Но он лишь улыбнулся, провел рукой по ее шее, спустился к животу и ниже. Она уже горела, уже стонала и была готова на все. На любые безумия, на которые способен распаленный страстью волколак.

Кровать с трудом пережила эти минуты нескончаемого удовольствия. Отдавшись желанию целиком, они прижимались друг к другу и шептали пошлые глупости. Снова целовались и снова пускались во все тяжкие.

Немного позже Максим догадался заказать в номер еды и вина. Они ужинали голышом прямо на кровати, и брали бокалы жирными от мяса руками. То и дело вспоминали заброшенную часовню, шкуры на полу и тусклый свет. Много смеялись, и даже плакали. Только под утро они наконец-то насытились этим необыкновенным днем и этой страстной ночью сполна.

Максим лежал на спине, скрестив руки за головой, а Оля прикорнула рядом, водя пальцами по его груди и волосам. Неожиданно ей вспомнилась детская считалочка.

– Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы. Ехал поезд из Варшавы, – по телу Макса побежала железная дорога, которую Оля старательно чертила пальцами. Он рассмеялся.

– Ведешь себя, как ребенок. Куда делась серьезная женщина-врач?

– Знаешь, – Оля откинулась на подушку, – говорят, если женщина ведет себя как дитя, значит, она по-настоящему счастлива.

Максим повернулся к ней лицом.

– И ты счастлива?

– Счастлива.

– Ты, наверное, влюблена? – коварным голосом промурлыкал некогда серьезный мужчина.

– Ты угадал, – Оля снова повернулась, – я влюблена. Даже больше. Я люблю. Очень люблю. Сильно-сильно люблю.

Максим стиснул ее в объятиях и сказал то, ради чего, как считала сама Ольга, она родилась на свет: