Джо Аберкромби - Полукороль

— Принц Ярви! — владелец спешил из тени позади. Большой мужчина с мягким бледным лицом, чем-то знакомый. Один из участников процессии, который пресмыкался перед Ярви, когда хоронили отца. Теперь у него будет шанс попресмыкаться снова.

— Я больше не принц, — сказал Ярви, — а в остальном, да. Ты Йоверфелл?

Работорговец надулся от гордости, что его знают.

— И в самом деле, это я, и весьма почтен вашим визитом! Могу я узнать, какие рабы вам…

— Имя Анкран что-то тебе говорит?

Торговец глянул на Ральфа, который угрюмо и твердо стоял, заткнув большие пальцы за портупею с серебряной пряжкой.

— Анкран?

— Позволь мне освежить твою память, как вонь твоего заведения освежила мою. Ты продал человека по имени Анкран, а потом вымогал у него деньги за то, что содержал его жену и ребенка.

Йоверфелл прочистил горло.

— Я не нарушал закона…

— И я не нарушу, когда потребую с тебя долги.

Лицо торговца обесцветилось.

— Я вам ничего не должен…

Ярви хихикнул.

— Мне? Нет. Но моя мать, Лаитлин, вскоре снова станет Золотой Королевой Гетланда и держателем ключа от сокровищницы… Как я понимаю, ты ей немного задолжал?

Кадык на шее торговца дернулся, когда он сглотнул.

— Я самый преданный слуга моей королевы…

— Ее раб, как я бы тебя назвал. Если ты продашь все, чем владеешь, это и близко не покроет то, что ты ей должен.

— Ладно, ее раб, почему бы и нет? — Йоверфелл горько фыркнул. — Раз уж вы заинтересовались моими делами, то это из-за процентов по ее займу я выжимал из Анкрана все, что возможно. Я не хотел этого делать…

— Но ты отбросил свои желания, — сказал Ярви. — Как благородно.

— Что вам нужно?

— Давай начнем с женщины и ее ребенка.

— Очень хорошо. — Опустив глаза к земле, торговец зашаркал в тень. Ярви посмотрел на Ральфа, старый воин приподнял брови, и рабы наблюдали за ними в молчании. Ярви показалось, что один улыбается.

Он не знал, чего ждал. Выдающуюся красоту, ошеломляющую грацию или что-то, что поразит его прямо в сердце. Но семья Анкрана выглядела обыденно. Как и все люди, для тех, кто их не знает. Мать была невысокой и хрупкой и вызывающе держала подбородок. У сына были рыжеватые волосы, как у отца, и он не поднимал глаз.

Йоверфелл подтолкнул их вперед, а потом нервно подергал одну руку другой.

— Здоровые и холеные, как и было обещано. Они ваши, в подарок, конечно, с моими наилучшими пожеланиями.

— Пожелания можешь оставить себе, — сказал Ярви. — Теперь ты здесь соберешься и перенесешь свое предприятие в Вульсгард.

— Вульсгард?

— Да. Там много работорговцев, и ты будешь совсем как дома.

— Но почему?

— Так ты сможешь следить за делами Гром-гил-Горма. Говорят, что дом врага надо знать лучше, чем свой.

Ральф одобрительно поворчал, немного выпятил грудь и пошевелил пальцами за портупеей.

— Будет так, — сказал Ярви, — или тебя продадут в твоей же лавке. — Какую цену за тебя дадут, как думаешь?

Йоверфелл прочистил горло.

— Я отдам распоряжения.

— Быстро, — сказал Ярви, вышел из этого вонючего места, встал на воздухе и закрыл глаза.

— Значит, вы… наш новый хозяин?

Жена Анкрана стояла возле него, засунув палец в ошейник.

— Нет. Меня зовут Ярви, это Ральф.

— Мы были друзьями твоего мужа, — сказал Ральф, взъерошив волосы мальчику, что тому было не слишком приятно.

— Где? — спросила она. — Где Анкран?

Ярви сглотнул, раздумывая, как выдать новости, подыскивая верные слова…

— Мертв, — просто сказал Ральф.

— Мне жаль, — добавил Ярви. — Он умер, спасая мою жизнь, что даже мне кажется невыгодной сделкой. Но вы свободны.

— Свободны? — пробормотала она.

— Да.

— Я не хочу быть свободной, я хочу быть в безопасности.

Ярви удивленно посмотрел на нее, а потом почувствовал, что его рот скривился в грустной улыбке.

— Думаю, мне пригодится служанка, если ты хочешь работать.

— Я всегда ей была, — сказала она.

Ярви остановился у лавки кузнеца и бросил монету на настил с инструментами корабельщика. Одну из первых монет нового образца — круглую и совершенную, с отчеканенным на одной стороне хмурым лицом его матери.

— Сними их ошейники, — сказал он.

Семья Анкрана не поблагодарила за освобождение, но звон молотка по зубилу был достаточной благодарностью для Ярви. Ральф наблюдал, поставив одну ногу на низкую стену и скрестив руки на колене.

— Я не знаток добродетели.

— А кто знаток?

— Но по мне это хорошее дело.

— Никому не говори, это разрушит мою репутацию. — Ярви заметил, что на него через площадь таращится старуха. Он улыбнулся в ответ, помахал рукой и смотрел, как она, бормоча, поспешно удирает прочь. — Похоже, я для этого города стал злодеем.

— Если жизнь меня чему и научила, так это тому, что никаких злодеев нет. Лишь люди, которые делают все, на что способны.

— То, на что был способен я, оказалось пагубным.

— Могло быть намного хуже. — Ральф скрутил язык и плюнул. — А ты молод. Попробуй еще раз. Может, получится лучше.

Ярви сощурился и посмотрел на старого воина.

— Когда ты стал мудрым?

— Я всегда был необычайно проницательным, но ты был ослеплен своим умом.

— Обычная беда королей. К счастью, я достаточно молод, чтобы научиться и смирению.

— Хорошо, что хоть кто-то из нас молод.

— А чем ты собираешься заняться в свои сумеречные годы? — спросил Ярви.

— Так получилось, что великий король Утил предложил мне место в своей охране.

— О, зловоние почестей! И ты согласился?

— Я сказал «нет».

— Правда?

— Почести — награда для дураков, а у меня есть ощущение, что Утил из тех господ, вокруг которых слуги всегда умирают.

— Все мудрее и мудрее, — сказал Ярви.

— До недавнего времени я думал, что моя жизнь кончена, но теперь, когда она снова началась, мне не очень-то хочется оборвать ее побыстрее. — Ярви посмотрел на него и увидел, что Ральф смотрит в ответ. — Подумал, может тебе понадобится напарник по веслу?

— Мне?

— Чего не смогут добиться вместе однорукий министр и бандит, чьи лучшие годы прошли лет пятнадцать назад?

С последним ударом ошейник раскрылся, и сын Анкрана встал, моргая и потирая шею. А его мать обняла его и поцеловала в волосы.

— Я не одинок, — пробормотал Ярви.

Ральф положил руку ему на плечо и крепко сжал.

— Пока я жив, это точно, напарник.

Это было великое событие.

Множество влиятельных фамилий из дальних провинций Гетланда вероятно разозлились, что новости о возвращении короля Утила едва дошли до них, когда он уже женился, и что им не выпало шанса внести значительный вклад в событие, которое будет жить в памяти так долго.

Несомненно, всемогущий Верховный Король на своем высоком стуле в Скекенхаусе, не говоря уж о всезнающей Праматери Вексен подле него, были далеко не рады новостям, на что настойчиво указывала Мать Гандринг.