Виктор Ятаганов - Хроники Вергилии. Владыки Севера

– Эрик! Далар! Став Про́клятыми, вы ему ничем не поможете! – взволнованно воскликнула Дидра.

Макромантесса вновь повела посохом. Черная веревка, подобно живой змее, соскользнула с рук Шактара и съежилась, принудив нас с Даларом шагнуть друг к другу. Подчиняясь тянущим нас прочь Дидре со Светликой, мы с Элем и Даларом отступили от лежащего на земле Шактара.

Орка окутал багровый туман. Когда он отступил и вновь втянулся в глазницы рогатого черепа, Шактар медленно, с усилием поднялся на ноги. Его глаза заливало алое пламя.

– Но ведь Про́клятые чувствуют все, что с ними происходит!.. – с ужасом прошептала Светлика, не отрывая от Шактара испуганно расширившихся глаз.

– Все верно, – кивнула Мисерикордия. – Но заклятие принудит его идти, невзирая на боль… Превратить бы вас всех в Про́клятых, но… князю Нихиллусу это может не понравиться. Он любит видеть страх в глазах своих жертв, когда сдирает с них кожу живьем!..

Макромантесса истерически расхохоталась, но почти сразу же оборвала смех и вновь нахмурилась.

– Идемте.

И мы молча продолжили путь по выжженной равнине. Вокруг нас на некотором отдалении продолжали следовать безглазые орсы. Они периодически опускались на четыре конечности и наклоняли головы к земле, словно внюхивались в покрытую толстым слоем пепла землю.

Сгоревших деревьев становилось все меньше, а пепла под ногами все больше. Каждый шаг поднимал в воздух облачко серой пыли, и вскоре мы покрылись ею с ног до головы. Нос невыносимо чесался, глаза слезились, я то и дело чихал и кашлял, вызывая на губах Мисерикордии довольную улыбку.

– Почему не рассказала нам, что ты – господара? – не выдержав, негромко спросил я, скосив глаза на шагавшую в конце нашей цепочки Ирато.

– Не знала, можно ли вам доверять, – понуро пожала плечами некромагиня. – Одно дело знать, что я мятежница, другое – что сама господара. У вас могло появиться искушение продать меня Урусалару…

Светлика возмущенно фыркнула, но ее перебил Далар.

– Почему не сражалась с орсами? – зло спросил орк и посмотрел на шагавшего чуть впереди и сбоку от нас Шактара.

Лицо Про́клятого орка было непроницаемо, но я знал, что его терзает боль из-за вызванного аидом заражения. Я заскрежетал зубами, с бессильной ненавистью глядя в спину макромантессе. Добраться бы до ее горла!..

– Это бесполезно, – едва слышно ответила Далару Ирато. – Орсы были созданы, чтобы находить и убивать хуфу. Они знают, как с нами поступать. И… поверь, это гораздо хуже, чем изгнание в изнанку. – Некромагиня передернула плечами, и ее лицо исказил ужас.

Повисло молчание.

– Кто такой этот князь Нихиллус? – прервал затянувшееся молчание я.

– Хозяин Умбриса, – все тем же безжизненным голосом ответила Ирато. – Он был всегда. При Тенебарисе, при моем прадеде… При моем деде во время Великой войны, при моем отце в эпоху мира, при мне… Говорят, он – один из первых хуфу, ближайший сторонник Тенебариса, основатель великого рода Инхумманских. Впрочем, всю свою родню он убил… Наверное, Нихиллус – единственный, кто мог сравниться силой с самим Тенебарисом Темным. Но… в отличие от него власть Нихиллуса никогда не интересовала. Он давно уже перестал быть простым хуфу. Даже хуфу не могут обладать такой силой и… иметь такие взгляды на жизнь, как он.

– О чем ты? – Я невольно передернул плечами. Сам не знаю почему, но рассказ Ирато произвел на меня неприятно сильное впечатление.

– Некромаги получают свою силу, убивая других. Чем могущественней враг, тем больше силы. И Нихиллус в этом настоящий виртуоз. Он не убивает живых, он творит мертвых, одним взглядом, одним взмахом уруса, который он сделал из черепа своего сына. Впрочем, таких урусов у него немало – по одному на каждого убитого им члена семьи.

Я снова поежился и сглотнул вставший в горле комок.

– Мертвый город Умбрис, что в переводе с северного языка значит «тьма», – самое подходящее для него место.

– Так он… не на стороне Урусалара? – внезапно пришло в голову мне.

– Кто знает? – пожала плечами Ирато. – Он всегда на своей стороне… И между прочим, орсов создал именно он.

– Хм… – Если учесть, что, кроме черной гадости, залепившей нам рты и сковавшей руки, орсы пока никак свою силу не проявили, я не мог понять, что так пугает в них Ирато.

Спотыкаясь, падая от усталости и снова вставая, мы продолжали шагать до самой ночи.

– Привал, – недовольно буркнула макромантесса и села на ствол лежащего в пепле обгорелого дерева.

Мы со стонами облегчения повалились на землю.

– Не советую пытаться сбежать, орсам сон не нужен. – Мисерикордия указала на окруживших нас кольцом тварей.

Орсы стояли неподвижно, и их зашитые глаза были устремлены прямо на нас. Я снова поежился.

– Знаешь, как создают орсов? – перехватив мой взгляд, с не предвещающей ничего хорошего улыбкой спросила макромантесса.

Я промолчал. Но ответа ей и не требовалось.

– Сначала жертву подвешивают за крюк вверх ногами, а к ее рукам…

– Хватит, Мисерикордия! – с неожиданной силой приказала вдруг Ирато. – Я – твоя господара, и я приказываю тебе замолчать!

– Ты – ничто! И твой кузен Урусалар – ничто! Я служу лишь князю Нихиллусу!

Мисерикордия смерила Ирато гневным взглядом и скрылась за кольцом орсов.

– На что мы надеялись? – разорвал тишину печальный голос Светлики.

– О чем ты? – без особого интереса спросил я.

– На что мы наделись, когда отправились на Север?! Мы были обречены, как только ступили за Великие горы!

– Не отчаивайся, все будет хорошо, – уныло проговорил я, сам не веря в свои слова, и поглядел на неподвижно замершего неподалеку от одного из орсов Шактара. – Эль, ты помнишь, как был Про́клятым?

Мой побратим кивнул.

– Это было ужасно. – Взгляд эльфа устремился в никуда. – Я ощущал все, что со мной происходило, но не мог ничего поделать. Если бы ты не снял заклинание… – И побратим обреченно покачал головой.

Я закусил губу. Если бы при мне было мое кольцо! Это я виноват в том, что мы здесь оказались. Если бы я просто дал Мисерикордии умереть! Зачем, ну зачем мне понадобилось заключать с ней эту дурацкую Сделку?!

Мало-помалу усталость взяла свое, и я погрузился в зыбкий, наполненный кошмарами сон. С утра я проснулся разбитым и уставшим, ужасно болела голова.

Мисерикордия вновь погнала нас в путь.

– Мне впервые снились сны с тех пор, как Балар пообещал защитить меня от Окса… – ни к кому конкретно не обращаясь, задумчиво пробормотал я.

– Может быть, потому, что на тебе больше нет кольца? – предположил Эль.

Я лишь едва заметно пожал плечами. Голод, усталость и жажда отбивали всякое желание разговаривать.

Несколько дней спустя мы вышли на старую разбитую дорогу. Расколотые плиты едва виднелись за толстым слоем покрывавшего их пепла, и нам приходилось внимательно смотреть себе под ноги, чтобы не упасть.