Сергей Юрьев - Нашествие с севера

– Но только через три дня! – весело крикнул ему вслед Юм. – Вот поступлю на службу, тогда и перестану торчать.

Но лорд уже сидел на своем стуле возле своей кружки с грогом и продолжал прерванный разговор, как будто ничего не произошло. Но он чувствовал, что седых волос у него после разговора с Юмом прибавилось больше, чем после охоты на белого вепря.

– Так вот, – продолжил он прерванный разговор, – когда мы дойдем до Холм-Итта и к нам присоединятся обещанные лордом Халлаком три сотни, число наших воинов станет не меньше семи тысяч. Такого войска Холмы не собирали со времен большой войны с лесными варварами. К тому же пока никакого ответа не дали из Холм-Гранта, и Служители Храма пока молчат, а вот от них-то и нужна помощь первым делом.

– Дружина Храма будет здесь, даже если Первый Святитель будет против. Герант его убедит или придет против его воли, – отозвался Элл. – Даже Донат и Торн, которые проводили меня сюда, решили не возвращаться назад, а попросили крова и стола в палатах ночной стражи.

Когда слуги убрали посуду и смели со стола крошки, в трапезную вошел герольд и прямо от дверей сообщил:

– Гонец из Холм-Гранта, Его Милости лорда Кардога смиренно дожидается за дверью, не смея зайти, пока Его Милость лорд Бранборг не закончит трапезу! – Герольд Тоом, прежде чем лорд назначил его герольдом, пару лет был придворным шутом и так до конца не расстался с прежними привычками. Сейчас он явно пародировал манеру изъясняться того гонца, который в тот момент «смиренно дожидался за дверью», причем специально делал это достаточно громко, чтобы гонец его слышал.

– Пусть войдет, – ответил лорд, – я уже покушал.

Герольд просунулся обратно в дверь, и никто не расслышал, сказал ли он что-нибудь гонцу, но, скорей всего, – ничего, а просто поманил его пальчиком. Когда гонец вошел, всем стало понятно, почему он вызвал столь пристальный интерес со стороны бывшего шута. На нем был ярко-красный кафтан, расшитый золотыми нитями, сплетавшимися в причудливые узоры, красные же сапоги были начищены до блеска и не выказывали никаких признаков дальней дороги, будто их хозяин переобулся тут же за дверью. Меч в золоченых ножнах висел не сбоку, как у нормальных людей, а свисал от пупа и болтался чуть ли не между ног, широко и гордо расставленных. Узкая бородка, прилепленная к подбородку, так же гордо задиралась вверх, а тоненькие усики – в стороны. Он резко кивнул, глядя только на лорда, и подбородок его вернулся в привычное приподнятое положение.

– Его Милость лорд Кардог моими устами выражает почтение владетелю Холм-Дола! – внятно, но визгливо выкрикнул посланец. – Его Милость прислали со мной ответ на ваше послание, доставленное нам на крыльях голубя. Могу ли я произнести ответ при всех, кто окружает сейчас лорда, или лорд прикажет удалиться лишним ушам?

– По-моему, он хочет, чтобы кому-то из ваших подданных отрезали уши, – шепнула лорду стоявшая за его спиной ведунья Сольвей.

– Говори здесь и при всех! – ответил лорд. – У моих людей нет лишних ушей.

Посланец с плохо скрываемым презрением окинул взглядом всех присутствующих и начал излагать:

– Его Милость лорд Кардог благодарит Лорда Бранборга за любезное предложение принять участие в военном походе против неведомого врага, угрожающего границам Холмов. Осознавая всю серьезность той опасности, против которой лорд Бранборг вознамерился обнажить свой меч, Его Милость лорд Кардог выражает ему полное сочувствие и готовность прийти на помощь. Его Милость лорд Кардог тоже готов обнажить свой разящий меч и вместе со всей многочисленной дружиной числом в две тысячи пеших воинов и девять сотен конных обрушиться на врага, если прочие лорды признают его неоспоримое право быть верховным вождем в этом походе и передадут в его подчинение свои войска. Если же лорд Бранборг и прочие лорды откажутся подчиниться Его Милости, то дружины Холм-Гранта будут воевать самостоятельно, сообразно интересам своего лорда.

На несколько мгновений наступила тишина. Казалось, даже мухи, нашедшие здесь последнее убежище от надвигающейся стужи, притихли, понимая всю ответственность момента…

– Лорд, может быть, вы растолкуете мне, что он хотел сказать… – спросил Элл Гордог, придвинувшись поближе к Бранборгу.

– Это не так трудно понять, – отозвался лорд. – Просто нам объявили войну.

Судя по всему, гонец был абсолютно глуп и сам не понимал, что кроется за его посланием, которое он зазубрил и передал слово в слово. Он стоял, по-прежнему задрав подбородок, и, как полагалось, терпеливо ждал ответа.

– Ответ будет дан позже, – обратился к нему лорд. – А пока не угодно ли посланнику Его Милости отобедать на кухне?

Гонец вздрогнул, как ужаленный, он, несомненно, носил титул эллора, и предложение разделить стол с челядью счел предельно оскорбительным. Он вновь оглядел всех, кто был в трапезной, ожидая хоть в ком-то найти сочувствие, но на него были направлены только суровые или насмешливые взгляды. А герольд Тоом подхватил его под локоток и услужливо предложил проводить его туда, где уже накрыт стол.

Когда дверь за ними закрылась, кто-то из сотников схватил оставленный слугами по недосмотру глиняный кувшин и швырнул его вслед уходящим. Кувшин ударился о створку двери, разбросав черепки в разные стороны и запятнав дубовые доски остатками красного, как кровь, вина.

– Сотник Бодрик! – рявкнул на него Олф. – Иди и сдай свою сотню Ингеру, а сам примешь обозную дюжину.

Бывший сотник молча поклонился и вышел из трапезной, где больше не имел права находиться.

– Ну, не оставлять же в тылу враждебные войска, – обратился Олф к лорду. – Сначала надо разобраться с Холм-Грантом, а уж потом только на север двигаться.

– Не с Холм-Грантом надо разбираться, а с Кардогом, – поправила его Сольвей. – Он либо сумасшедший, либо одержим. От безумия я могла бы попробовать его излечить, а вот от одержимости спасает только смерть или ритуал, который известен только Служителям Храма.

– Даже если лорд сошел с ума, не все же там безумцы! – вмешался в разговор Ион. – Не зря люди оттуда бегут, и ведь не только землепашцы и мастеровые, даже эллоры и те бегут. Вот Олф не даст соврать – вчера трое прибежали, эллор со своей леди и лирник с разбитой лирой. Сейчас у мастера Клёна в кузне сидит да лиру свою по щепочкам склеивает.

Эрл Бранборг поднял правую руку, и все мгновенно замолчали, приготовившись слушать волю лорда.

– Завтра же я выступаю со всей дружиной и половиной ночной стражи к границам Холм-Гранта. У бледных меченосцев, оборотней и прочей нечисти появился союзник, он рядом, и сначала надо покончить с ним.

– Если раньше он не покончит с нами… – мрачно пошутила ведунья Сольвей.