Сергей Юрьев - Нашествие с севера

Где-то в недрах замка пылал огонь в огромных печах, на вертелах жарились целые оленьи туши, выпекались хлебные караваи, в котлах пузырился грог. Запахи проникали повсюду, даже в келью, где поселился Герант, которому было вовсе не до пира. Он чувствовал, он почти знал, что главные события еще не произошли, и то, что они не за горами. Порой ему казалось, будто вот-вот события неведомые и страшные начнут развиваться с невиданной стремительностью, и он впервые в жизни не знал, что надо делать. Светлый Голос Откровения молчал, и это было непривычно, это пугало. Он вдруг с полной ясностью ощутил, как изменился он сам после того, как посох Святителя оказался в его руках. На мгновение его даже посетило сожаление о тех временах, когда он был всего-навсего старшиной дружины Храма и был жив старец Лист, которого он втайне считал слишком задумчивым и нерешительным, но который тем не менее должен был и думать, и решать… А может, и в самом деле всё уже закончилось? Ведь Откровение приходит обычно, когда есть какая-то угроза, а если Голос молчит, значит, и опасности либо нет, либо она слишком далека… Но нет, это беспокойство не может возникнуть просто так. В конце концов, он – воин, он – Служитель, и когда настанет пора, он будет знать, что делать.

В дверь осторожно постучали, и Герант даже обрадовался, что нашелся хоть кто-то, кто осмелился прервать его невеселые раздумья. Дверь скрипнула, из-за нее высунул свою взлохмаченную голову Ос и вопросительно посмотрел на Святителя. Вчера Герант так и не обнял его при встрече, и это было наказанием за непослушание. Он даже не стал слушать рассказа о странствиях в каком-то каменном лабиринте с каким-то эллором Фертином, который к тому же еще и староста…

– Заходи, сынок, – сказал Герант. – Конечно, самое верное сейчас – угостить тебя розгами…

– Я готов! – Ос действительно был готов.

– Молчи пока! – прикрикнул на него Герант и продолжил: –…угостить тебя розгами, но, во-первых, мы слишком долго не виделись, а во-вторых, ты уже сам себя наказал достаточно. К тому же я во время нашей разлуки принял сан Первого Святителя и теперь вполне понимаю, почему в свое время Святитель Лист ни разу не позволил себе отвесить кому-нибудь оплеуху, хотя причин для этого у него было сколько угодно. Посох меняет своего хозяина, сынок. Так что вместо наказания ты получишь дар – эта вещь мне уже никогда не пригодится, а ты с ней теперь долго не расстанешься. – Герант протянул ему свой меч, на котором сам выводил серебром знаки Силы, меч, к обладателю которого оборотни просто боялись приближаться, а бледные меченосцы от одного прикосновения этого клинка рассыпались на мелкие осколки. Правда, если случалось использовать его против человека, этот меч не давал никаких преимуществ, но Герант надеялся, что его приемному сыну никогда не придется воевать против людей… Надеялся, хоть и знал, что это вряд ли возможно.

Ос ожидал чего угодно, только не этого. Меч он взял с благоговением и застыл в поклоне, еще не веря, что так легко отделался. Подарок он воспринял как признание его взрослости и самостоятельности и отныне решил быть осмотрительней, прежде чем решиться еще раз на самовольство.

– А теперь рассказывай обо всём, что там приключилось, подробно и коротко, а то того гляди пир начнется. – Герант уселся поудобнее, приготовившись слушать.

– Да я сам не понял, как он меня схватил, только я ему тоже задал как следует – вот такая дырища в нем была… – Ос показал какая.

Рассказ занял совсем немного времени, и Герант прервал его, услышав, как Ос заперся с помощью знаков оберега.

– Предупреди Нау, Сольвей, Олфа и этого своего Фертина, чтобы не увлекались пиршеством, а в полночь подошли сюда, – сказал Герант, поднимаясь. – Да и сам приходи. А тот оберег – он у тебя?

– Нет, я его Лотару оставил. Он хотел отдать… Но он же мой, оберег-то, – могу я подарить…

– Можешь. Только тогда и Лотар пусть придет. И никому ни слова – остальных, кого надо, я сам предупрежу…

Когда Ос ушел, Герант еще некоторое время просидел наедине со своими мыслями. Дурное предчувствие так и не покинуло его, и он по-прежнему не знал, чем оно вызвано, но зато он знал теперь, что надо делать дальше.

Теперь, слава Творцу, Сольвей знала, где искать Иона, если тот вдруг пропадал. На стенах уже стояли герольды, ожидающие появления вестников от Олфа, столы в тронном зале были уже накрыты, Камил носился по всему замку с длинным свитком, в коем были перечислены все приглашенные лично к королеве, и ставил галочки напротив имен тех, кого он предупредил, чтоб не опаздывали… А Ион еще с вечера уединился с древними фолиантами, и Сольвей была почти уверена, что он забыл и о недавней победе, и о предстоящем пире.

На этот раз он забрался еще дальше в лабиринты книжных полок, и ведунья долго искала его в полумраке хранилища, а когда нашла, оказалось, что он заснул, уронив лицо на огромный раскрытый том. Она осторожно тронула его за плечо, на мгновение усомнившись в том, что он вообще жив, но Ион поднял голову, соображая, кто же перед ним.

– Ион, утро скоро кончится, а времени отдыхать уже нет, – сказала она, разглядывая лицо книжника. Она видела, что он нездоров, и сейчас старалась определить, какие снадобья стоит добавлять в его пищу – другого способа хоть немного подлечить старика она уже отчаялась найти.

– Спасибо, что разбудила, – поблагодарил Ион. – Чую – времени у меня осталось совсем немного, и жалко тратить его на сон.

– А на пир? Ты приглашен к королевскому столу. Отказаться нельзя.

– Мне уже всё равно. Я умру раньше, чем меня настигнет чей-либо гнев. Тем более что там наверняка будут эти Служители, а после сожжения книг я не желаю их видеть.

– Мне тоже жаль… Но, возможно, и на самом деле эти книги были настолько опасны…

– Творец наделил нас свободой воли и свободой выбора… И никто не вправе уничтожать знания и мысли… Я откопал здесь книги кадаров и ничего страшного в них пока не нашел – здесь небольшая летопись о временах, когда пришельцы с юга здесь еще не появлялись, здесь сказки, былины и даже песни. Вот послушай:

Ион закашлялся, и Сольвей потянулась к сумке со снадобьями.

– Нет, нет, – остановил ее книжник, – мне ничего не надо. Я и так уже прожил слишком долго, дольше, чем положено. Смерть не стоит торопить, но убегать от нее тоже ни к чему. – Он осторожно закрыл книгу и поднял на ведунью слезящиеся глаза. – Если бы они нашли эти книги, наверное, их бы тоже спалили… Лет триста назад, когда письмо кадаров уже стало забываться, кто-то перевел их на язык Холма – это труд, на который кто-то потратил годы, может быть, всю жизнь, и мне больно оттого, что всё это можно уничтожить за одно мгновение…