Анна Виор - Легенда о свободе. Мастер Путей

– Ты жив до сих пор? – только и спросил он.

– Нет и да… Я пришел сюда в видении, а не во плоти, как и ты…

– Разве?.. – Вирд вдруг понял, что спит сейчас где-то в Городе Семи Огней. Это и вправду видение… сон…

– Мне известен Путь Пророка, и тебе тоже… Вот мы и встретились: я заглянул в будущее – на несколько тысяч лет вперед, а ты совсем чуть-чуть в прошлое – на несколько мгновений назад… и Пути наши пересеклись… Я люблю это место… Когда-то здесь я жил, окруженный волками, и горцы прозвали меня Каэ-Мас… А эта башня так хороша, что я готов каждую ночь видеть ее во сне. Встретишь того Архитектора, который ее сделал, передай ему мои слова…

– Так уж и быть, передам…

Несколько минут никто из них не произносил ни слова.

– Ты знал?.. – вдруг серьезно спросил у него Астри.

– Что знал?

– Знал, что Атаятан умрет, когда ты сделаешь это? Знал, что тебе не придется ему служить?

Вирд помолчал, а затем сказал правду:

– Нет… Я тогда сделал выбор. За то, чтобы она осталась жива… я бы и снова разрушил Город Семи Огней… Только за то, чтобы не видеть ее смерти, я убил бы их всех… снова бы убил… Я знаю это… И мне больно от этого…

– Она – твое испытание.

– Я не прошел это испытание… Между ее жизнью и всем остальным я выбрал ее, я шагнул на эту тропу, и если бы там не было второй развилки… я бы сейчас сидел на руинах Города Семи Огней… Мастер Судеб был ко мне милостив и дал мне еще раз выбрать. А этот второй… выбор показался мне легче облачка… Выбор: умереть, убив Атаятана, или жить, служа ему… Я выбрал смерть… Свою. Но не ее…

– Проваленное испытание всегда возвращается. Снова и снова… – сказал Астри.

– Но не завтра, еще не завтра!.. – прошептал Вирд, словно молитву.

– Еще не завтра… – повторил эхом Астри Масэнэсс. – Я тоже проваливал тысячи испытаний… Они вновь и вновь восставали из пепла передо мной, пока я не проходил их… Самое тяжелое испытание – это те, кого любишь… Рано или поздно, когда живешь так долго, теряешь всех… всех до одного…

– Тебе было пятьсот, когда ты… – Вирд осекся. – Ты же знаешь, когда и как умрешь?

Астри рассмеялся:

– Знаю, знаю…. Не пятьсот, гораздо больше. Мне сейчас пятьсот сорок, а до часа моей смерти еще лет триста, не меньше…

– Ты можешь видеть свое будущее? – удивился Вирд. – Я не могу…

– Это еще один твой Дар, самый драгоценный… поверь… Ты скрыт от глаз Пророков и от своих глаз в том числе. Хотя некоторые видения твоего будущего предстают иной раз твоему взгляду, но то лишь отблески – не целостная картина. Только я один могу увидеть тебя.

– Но Абиль Сет утверждает, что это обо мне говорилось в найденном им пророчестве… неизвестного Пророка.

– Да. О тебе. Я же сказал, что могу тебя видеть. Один я…

– Так это ты его написал?..

– Да.

– А как же Атаятан? Что он показывал всем нам обо мне? Это неправда?..

– Правда… Атаятан – не Пророк Силы. Он не человек. Он существо… не из нашего мира. Он видел вероятность, используя Дар Эбонадо Атосааля. Но только одну вероятность…

Они помолчали, глядя вниз: облако, пушистое, как перина, проплывало под самими свесившимися с парапета их ногами.

– В прошлом Одаренные не отращивали волосы?.. – Вирд кивнул на короткие для отмеченного Даром пепельные локоны Астри Масэнэсса.

Тот рассмеялся:

– Отращивали… И я отращивал. У меня была коса, которую я носил три раза обернутой вокруг пояса. Потом… я рассердился на всех Одаренных, возненавидел их за кичливость, надменность, гордыню. Я не хотел быть одним из них. Тогда я отрезал косу… Она вновь отрастала, я вновь ее отреза́л… Иногда я не хотел, чтобы меня узнавали. Но ты – отращивай, в волосах есть какая-то сила…

– Я смертельно устал, Астри… А мне нет еще и двадцати… Ты говоришь, тебе пятьсот сорок? Не надоело?.. Не устал?..

– Устал?.. Уставал когда-то. Я жил очень долго, и ты будешь жить очень долго… Нам с тобой нести груз, который мало кому по силам. Живя так долго, очень трудно не возомнить себя самим Мастером Судеб, всезнающим и всемогущим, не начать спорить с ним, бросая ему в лицо вызовы; трудно не требовать вернуть утраченное, быть благодарным за полученное… Не роптать, что ветер, листавший страницы твоей жизни умеренным бризом, с каждым годом набирает скорость и превращается в ураган, и листы мелькают так быстро, что смазываются… становятся неприметными для глаза, будто меч Мастера Смерти… Не злиться, что чем дальше, тем меньше у тебя времени, и чем больше ты живешь, тем больше понимаешь, сколького не успел… А когда наступит тот день, не цепляться за жизнь любыми способами, предавая свою душу, а принять смерть достойно, благодарно… Я уставал. Много раз уставал… Я жил среди Одаренных – и далеко от них. Я помогал людям – и прятался от них. Иной раз десятки лет я скрывался, не используя Дар, иной раз днями напролет только и делал, что применял Силу… Я вновь и вновь пытался помочь людям, вновь и вновь смертельно уставал от вечного скопища их бед, уходил в отдаленные места… Жил в одиночестве. Я любил и терял, снова любил и снова терял… снова и снова замыкался мой круг. Я обошел эту землю, я бывал за океаном… Я слышал столько имен, сколько звезд на небе… Я столько забыл… Но имена моих возлюбленных… их лица, сладость их прикосновения никогда не оставят в покое мою память. Я проживал десятки жизней, умирал вместе со своей любимой, не переставая дышать… и вновь начинал все сначала. Сколько их было… Одаренных и неодаренных. Неодаренная – как срезанная роза: поставь ее в воду, и она проживет несколько дней… Одаренная – роза на клумбе: чуть больше… месяц, лето… а потом ты один, совсем один встречаешь осень и переживаешь зиму, и опять весна… и снова потеря… Имена моих детей… ветром написаны и смыты преходящей волной…. Я помню, как нарекал своего сына… первенца Алетейсом, помню, как держал его на руках, вкладывая в имя нечто большее, нежели звук, хотя… так давно это было. Я ведь был чуть старше тебя… Все проходит, Вирд, все заканчивается… Ветер пишет новые имена, сдувает, уносит их, и вновь пишет… Твое и мое. Придет время, и свое испытание ты выдержишь… когда будешь готов.

– Я слишком рано стал Верховным… – вздохнул Вирд.

– Ерунда!.. Ты стал тем, кем стал – как раз вовремя!.. Иначе и быть не могло бы. Это твое время. Мы рождаемся именно тогда, когда нужны. Ты родился, чтобы победить восставших Древних и чтобы править Тарией.

– Ха!.. А ты сам? Ты стал Верховным… дай подсчитаю… лет в восемьсот! А я – в восемнадцать! Чувствуешь разницу? Если все так вовремя, то почему Астри Масэнэсс ждал восемь веков?

Собеседник посмотрел на Вирда, чуть прищурив глаза, а на его губах играла хитрая улыбка.

– У меня была другая работа. Более важная. Я для нее был рожден.