Екатерина Дей - Амир

– Она в столовой.

Я обрадовалась, хоть не уехала в обиде на меня. Надо извиниться за свои слова, она не виновата в том, что я крепость себе выстроила. Неожиданно в одном из залов мое внимание привлек ковер на стене, это был новый ковер с новыми надписями.

– Вито, а … этот ковер уже был здесь?

– Нет, его повесили утром.

Он удивленно рассматривал меня, и губы странно подрагивали, как будто он хотел что-то мне сказать, но сдерживал себя.

– А что на нем написано?

– Язык знают только Амир и Мари, ну, еще некоторые.

Я хотела спросить, кто эти некоторые, но Вито пошел дальше, и я постеснялась задавать вопрос, вдруг это тайна.

В столовой Фиса о чем-то оживленно беседовала с Амиром и улыбалась ему! Ирод прощен? И что он такое успел совершить, чтобы она ему так улыбалась? От ее слов я чуть не упала, не дойдя до стула, благо Вито подхватил меня за локоть и помог сесть за стол.

– Рина, красавица наша, ты вовремя проснулась, муж твой документы для тебя принес, до обеда надо уже отвезти обратно в канцелярию. Смотри, да глазки не утруждай, быстрее подписывай.

– Доброе утро, Рина.

Муж? И какие документы я должна быстро подписать, если наша свадьба только через несколько дней? Заявление на брак? А разве в новом ритуале, который еще надо придумать, необходимы документы?

Брачный контракт и свидетельство о браке на русском и итальянском языках. Все подписи и штампы мэрии города Флоренция, не хватает только подписи жены, то есть моей.

– Флоренция?

– В ста километрах.

Вито положил передо мной ручку с чернильным пером. Я подняла на него глаза, и он внес ясность:

– Специальные чернила, не выцветают и не стираются ничем.

Я посмотрела на записи о документах, номер паспорта мой, дата рождения и фамилия мои. На мой удивленный взгляд и приподнятую в сомнении бровь, Амир ответил совершенно серьезно, и ничего не изменилось в его ярких голубых глазах:

– Прочитай контракт.

– Зачем?

– Я хочу, чтобы ты была уверена в серьезности моих намерений.

– Читай, девонька, читай.

Чтобы не обижать еще раз Фису, я стала читать, и запнулась уже на первом предложении, которое попалось мне на глаза, финансовый взнос жены. Я подняла глаза на Амира, а он только кивнул головой, читай. И что же такого я внесла? А внесла я дом в Испании и два счета с нолями в Лондоне. Это все мое? Голубизна подтвердила, что мое. Фиса встала рядом со мной и видела, куда я смотрю.

– Это твое приданое, девонька.

Приданое?! У меня есть приданое?

– А без приданого нельзя, ты что, красавица, свадьба – дело серьезное, семья, она из двоих состоит, двоим и вносить, каждому свою лепту.

– Фиса, это ты…

– Это я. Я знаю, что у невесты должно быть приданое.

А голос у Амира был не очень уверенный, какой-то даже робкий, и я опять грозно посмотрела на Фису, все-таки это она все придумала, к замужеству еще и приданое мое затребовала. И тут вмешался безмолвный до селе Вито:

– Во всех книгах пишется о приданом. И у нас уже есть несколько таких прецедентов, когда приданого нет у невесты, то его вносит муж.

– Прецедентов?

– Да.

– И кто женился?

– Ближний круг командора.

Кто такой командор, мне было неизвестно, поэтому совершенно непонятно, ну ближний, хотя командор, что-то вроде командира. И чему я так удивляюсь, он может написать все, что угодно, это все ненадолго, он потом как муж все себе и наследует. Я решительно взяла ручку и подписала во всех указанных Вито местах.

– Ты не все прочитала.

– Не буду читать, как ты подготовил, пусть так и останется.

Тревожный взгляд и странный вопрос:

– Что неправильно?

– Все правильно. Мне твои богатства не нужны, они все равно твои.

– Не нужны?

– Нет.

Я придвинула к себе золотое блюдо и закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Амир, у меня к тебе просьба.

– Говори.

– Можно уже заменить золото на обычную посуду? Ведь никакой болезни нет.

– Почему?

– Тяжело такой вилкой есть. Да и тарелку сдвинуть с места целый процесс, мне бы что-нибудь попроще.

Амир произнес несколько слов, и в столовую вошла девушка из гарема с подносом, быстро заменила золото на очень красивую посуду с удивительными рисунками. Я в полной тишине долго вертела блюдо и рассматривала романтический сюжет с пастушками. И как на таком есть? Когда я подняла глаза, то увидела удивительную картину, все улыбались, Фиса, Вито и Амир. Продолжая улыбаться, Фиса подошла ко мне и взяла за руку:

– Ты у нас птица золотая, Амир, слова мои помни, не ошибаюсь я в людях, а ты их не знаешь, никого кроме королевы своей и не видел, а прошлое забыл. Да и не знал ничего в войне своей, ты гарем свой не вспоминай, золотые птицы в них не живут, чахнут сразу, лелей хоть и ласкай, клетка, она завсегда железом пахнет, птице не место.

Она говорила с Амиром, а смотрела на меня и умильно улыбалась, не обращая внимания на мой удивленный взгляд. И к чему ты это говоришь, и разве я эта золотая птица, которая в клетке всю жизнь прожила, хоть и не золотой, а теперь вдруг не сможет. И Фиса как поняла мои мысли:

– Ты еще даже крылья не приподняла, даже головой не встряхнула, не помнишь уже, как это в небесах летать. Ничего, девонька, не бойся ничего, крылья вспомнят, сами полетят, когда осознаешь, что ты птица.

– Я помогу тебе вспомнить…

Амир встал рядом с ней, глаза сверкали, но Вито что-то почувствовал и положил ему руку на плечо, резко сказал:

– Амир.

Они исчезли так быстро, что Фиса еще голову к ним поворачивала, а их уже не было. И мы обе ошарашено посмотрели друг на друга, в этот момент даже ее самообладание не спасло, она длинно вздохнула и прошептала:

– Ирод…

А я с грохотом уронила вилку на пастушку. Тарелку я не разбила, но вздрогнула от звука. Фиса опустилась рядом со мной на стул и вздохнула, помолчала и доложилась, в надежде отвлечь меня от тяжелых дум:

– Ты бумагу-то зря не прочитала, интересно он написал.

– Мне все равно, что он написал.

Есть мне расхотелось, и я только выпила стакан сока. Апельсины, вызревшие на солнце со всех сторон и в радости, значительно вкуснее тех, которые страдали от тоски в дороге.

– Амир в верности тебе поклялся.

– Какая верность может быть в гареме?

– Дак его у него сейчас и нет, один он как перст, всегда один и был. Как иродом стал, то только Машу и спасал, да силу свою поднимал, чтобы никто ее тронуть не посмел. Он ее прятал где-то, в пещере какой-то страшной, там сила их живет.

– Как это сила живет? Какая сила?

– Животворная сила народа. Он вождем был, когда все его племя от болезни пропало, только Машенька и осталась, да только она уже заразилась, умирала совсем, вот он иродом и сделался, чтобы ее хоть спасти.

Пока Фиса рассказывала, я наливала себе сок из красивого золотого кувшина, от возникшей мысли я даже вылила его на стол, не удержала в руках.