Анна Мистунина - Доброе утро, Царь!

– Извини, – попросила Иарра. – Я, правда, привыкла всеми командовать, это выходит не нарочно, само собой. Но, правда, я только пытаюсь тебя отблагодарить. Ты спасла мою жизнь, я не сделала для тебя и половины этого, я ничем не рисковала. Почему ты не хочешь верить в мою искренность? Ты принимала меня в своем доме, но ты слишком горда или слишком ненавидишь нас, чтобы позволить мне принять тебя в моем!

Она печально вздохнула и понурилась – если это и вышло наигранно, то лишь самую малость. Таша охнула и упала на колени.

– Нет, балла! Не думай так! Я, нет, я тебя не ненавижу!

– Нет? – робко переспросила Иарра.

Тут же подумала, что перестаралась, что Бездомная заподозрит насмешку, но Таша выдохнула чуть ли не торжественно:

– Клянусь Сестрой!

И тогда Иарра протянула ей руку:

– Меня зовут Иарра. Прошу тебя, когда мы вдвоем, никаких «балла», никаких «Бездомная», давай забудем это все. Так никто раньше не делал, ну и пусть. Я хочу быть твоим другом, если только ты согласишься.

Таша, все еще на коленях, прошептала:

– Я тоже хочу.

Иарра увидела в ее глазах слезы и сделала суровое лицо:

– Тогда, если ты опять долго ко мне не придешь, я заявлюсь к тебе в гости сама, со всеми этими рабами и стражниками, и вот тогда тебе будет по-настоящему неловко!

Таша фыркнула, видимо, представив себе эту картину – блестящие золотом носилки и Красных у своих дверей, и рассмеялась:

– Да они в улицу не поместятся, балла!

– Иарра!

– Ладно. Иарра.

– Ну вот! Теперь давай поедим, а? У меня уже живот свело! – и она за руку втащила Бездомную на диван.

Таша не возражала.

Она понятия не имела о застольных манерах и смущалась оттого, что не понимает назначения многих предметов на столе – флакончиков с маслом и уксусом, солью и пряностями, вилок и зубочисток – но ела аккуратно и, повторяя за Иаррой, быстро училась. Сама же Иарра старалась вести себя как можно проще, непринуждённее, чтобы не смущать гостью. У них получалось. Вскоре Таша уже сидела за столом с видом знатной дамы и ловко высасывала мясо из клешни огромного речного рака, хихикая – она и не знала, что богатые тоже едят раков! Но смолкла и напряглась, когда Иарра попросила:

– Расскажи мне о себе. Ты живешь вдвоем с братом, кажется?

Таша захлопала глазами, опять сделавшись похожей на испуганного зверька, и ей пришлось поправиться:

– Не думай, я не выведываю ваших секретов! Расскажи, что сама пожелаешь, и все. Так обычно делают друзья. Или, если хочешь, я первой расскажу о себе, а потом ты, только если захочешь. А?

Таша подумала, потом несмело кивнула. Иарра не поняла, к чему именно относится это согласие, и поэтому спросила:

– Что ты хотела бы знать? Спрашивай хоть о чем, я отвечу!

Таша отложила высосанную клешню и задумчиво смотрела через заставленный посудой стол. Ее лицо было серьезным и задумчивым, без следа глуповатой маски Бездомной. Пририсуй на лбу соответствующую метку, отрасти волосы, и она сойдет даже за Высшую, а уж за Свободную – наверняка. Иарра прикусила губу, чтобы сдержать улыбку: какая восхитительно кощунственная мысль! Жаль, ее не оценит даже дед, а все остальные и подавно.

– Я бы послушала про твою жизнь. Про все это, – Таша повела рукой, имея в виду окружающую их роскошь. – Что ты делаешь целыми днями? И про твоего деда… если ты не рассердишься.

«Ага, мы, кажется, на равных. Тебе тоже нужны сведения». Иарра улыбнулась Бездомной:

– Давай я начну с деда. Он… – она хмыкнула. – Он вздорный, капризный и жестокий. С ним никто не смеет спорить, ну, почти никто. Ему девяносто шесть лет. Моя мать родилась, когда у других уже бывают внуки, она его единственный ребенок. Бабушки давно нет. Мама не очень ладила с дедом, да с ним никто не ладит. Когда мне было восемь, он поссорились окончательно. Дед выгнал ее из дому.

Таша охнула. Иарра снова улыбнулась:

– Нет, все не так страшно. Она все еще Самурхиль из семьи энса, этого не отнять. После его смерти Дом должен перейти к ней, если только дед официально не назначит наследником кого-то другого. Он предоставил ей пользоваться семейной виллой, это к югу от Арша ниже по реке, и сказал делать там все, что хочет, лишь бы не попадалась ему на глаза. Она и не попадается, ей там хорошо, по-моему. Она мне пишет иногда. А еще у меня есть младший брат, которого я видела всего один раз, – Иарра пожала плечами. – Наверно, плохо, что я не с ней, но это дед так решил. Он сам меня воспитал, следил за моим образованием, многому учил сам. Я привыкла жить здесь.

– Ты его любишь?

От неожиданного вопроса Иарра захлопнула рот. До сих пор никому не приходило в голову ее о таком спрашивать. Любить энса. Любить солнце. Любить бога. Да разве они в этом нуждаются? Они просто есть, были и будут всегда. Зачем им чья-то любовь?

– Н-наверно, – проговорила она. – Но с ним бывает тяжело. Другие энсы его осуждают, считают, что он выжил из ума.

– Но это неправда?

– Нет. Хотя он странный, – и она хмыкнула, желая свести все к шутке. – Ты поймешь, если его увидишь.

– Вряд ли увижу.

– Можешь увидеть, если согласишься на мою просьбу.

– Какую просьбу, балла?

– Ты опять?

– Ой. Иарра. На какую просьбу?

Иарра хитро улыбнулась:

– Утром скажу. И покажу, чем я чаще всего занимаюсь. Идет?

Таша неопределенно пожала плечами. Иарра приняла это за согласие.

– А пока расскажи что-нибудь сама. Давай, а то так нечестно!

– Ну, я родилась на ферме….

Повесть Ташиной жизни оказалась незамысловатой, даже с учетом всего, что она наверняка утаила: детство на большой ферме, принадлежавшей зажиточной семье из Свободных, прилежный отец, что пользовался доверием хозяев и постепенно заслужил пост управляющего, но умер во время эпидемии, разразившейся в их краях сразу после большой засухи пятилетней давности. Дела на ферме шли все хуже, пока хозяин в конце концов не решился ее продать. Человек добрый и жалостливый, он обещал выплатить некоторую сумму денег тем из работников, кто не захочет оставаться с новыми хозяевами, и обещание сдержал. Одним из таких работников был Римуш. Получив свою долю, он отправился искать счастья в Арше и прихватил с собою сестру, которой в ту пору шел шестнадцатый год. Законы не позволяют Бездомным владеть собственностью, но полученных денег хватило им арендовать тот дом, в котором побывала Иарра, на несколько лет вперед. Еще мальчиком Римуш выучился плетению из лозы; сменив несколько мест работы, он оказался наконец в мастерской одного из известных в Арше плотников. Тот оценил способного юношу и позволил ему сделать несколько вещей на пробу. Через год плетеная мебель вошла в моду во всем Арше и не только в нем, доходы мастера выросли почти вдвое, изящные столы и кресла теперь заказывали для дворцов и храмов даже из Дарастана. Принадлежность к низшему сословию никогда не позволила бы Римушу продавать их от своего собственного имени, но, как и предполагала Иарра, брат с сестрой отнюдь не бедствовали.