Виктор Ночкин - Темные пророчества (сборник)

– Погляди, где лаз. Запомни. Может, при случае, эти же ходом отсюда сбегать придется… Но только если никто не идет следом, смекаешь? Лучше помереть, чем шканам тайный путь выдать. Я – не последний, кто о нем знает, может, и понадобится еще…

Гриньша кивнул, и Волхв, затворив люк, набросал поверх сора. Затем приник к дырке в стене. Гриньша ждал. Не оборачиваясь, мужчина велел:

– Теперь вот что. Сейчас я – наружу. Шканы непременно где-то поблизости должны быть, потому что неподалеку терем княжеский стоял. Там-то они, небось, и себе жилье сладили. Я займусь ими, а ты, как выскочишь – бегом к башне… Может, там и у входа караул, не знаю. Ты уж сам гляди. Отсюда входа не видать – посмотри, – и посторонился, пропуская паренька к дырке.

Гриньша приник к щели, а Волхв объяснял:

– Башня – она направо, за углом. Ты побежишь туда, а как внутрь попадешь – давай наверх. Скорей наверх. Под самым небом, на верхушке черной башни, должна быть машина. Что там увидишь и кого встретишь – не ведаю, а машину непременно нужно сломать. На вот, держи…

Волхв сунул Гриньше шканский меч, подобранный под горелым дубом, сам, оглядевшись, поднял трухлявую жердину. Ничего, более похожего на оружие, здесь и быть не могло – среди гнили и тлена.

– Дяденька, – ляпнул вдруг Гриньша, – а почему же шканы башню в самом Завееве поставили?..

– Над Завеевом-градом все ветра в узел связаны, потому и зовется так, – спокойно пояснил Волхв. – Отсюда все ветры веют. Потому и машина шканская здесь. Машина делает тучи, ветром их во все стороны разносит… Ну, готов? Тогда…

Гриньша и глазом моргнуть не успел – трухлявая дверь вывалилась наружу от удара ноги, Волхв выскочил следом… метнулся влево, Гриньша оправился от замешательства и кинулся, как было ему велено – вправо. Позади, там, где за углом скрылся Волхв, послышались гортанные крики, топот, вой… Гриньша свернул, поднял глаза – и едва не сел от изумления. Черная башня была не просто велика – она оказалась чудовищно громадна. Когда говорят «башня высотой до небес» – так понятно, что высокая башня, но эта… Верхушки было не видать – сложенное из огромных бревен основание сменялось сквозной решеткой, уходящей в туман… дальше снова виднелась устремленная ввысь и постепенно сужающаяся решетчатая постройка, а выше – опять сырая мутная круговерть… за которой не виделась, а лишь едва угадывалась темным пятном верхушка. И – вихри. Там, в вышине, клочья тумана и тучи – кружились, сворачивались в спираль вокруг уплотнения оголовка башни, расползались в стороны, будто и впрямь расходились отсюда, чтобы накрыть мутным куполом весь мир…

С трудом Гриньша заставил себя опустить глаза – у двери, кажущейся неестественно маленькой по сравнению с гигантским сооружением – стража. Два шкана. Едва Гриньша глянул на караульных, как и они его заметили. Один кинулся к парню, другой стоять остался у двери. Гриньша бросился навстречу черному воину, рукоять оружия в ладони враз стала влажной, скользкой и горячей. Кшан, набегая, уже заносил меч, когда Гриньша, в точности как учил дед, нырнул врагу под ноги, перекатился, подсекая. Шкан с воем рухнул, сбитый подножкой, его меч глубоко ушел во влажную почву, а Гриньша, не обращая внимания на боль в ушибленном колене, вскочил и кинулся к башне. Второй страж поджидал, пригнувшись, у самой двери и настороженно следил за набегающим парнишкой. Сердце гриньшино екнуло – настал самый опасный миг, впереди ждет второй шкан, а сзади, должно быть, уже встал с земли первый… Гриньша, набегая, замахнулся, враг поднял круглый щит, держа правую руку с мечом слегка на отлете – ждал удара, да не дождался. Гриньша, что было силы, прыгнул вправо с разбегу – шкан не уследил, потому что щитом загородил обзор себе, а когда сообразил и начал разворачиваться – поздно было. Гриньша с размаху ударился о стену справа от шкана, присел и рубанул врага по ноге над коленом – а когда тот упал с воем – еще раз, сверху, метя под шлем. С хрустом раздалась под черным лезвием плоть, взлетел и оборвался крик, а Гриньша перепрыгнул через бьющееся в агонии тело и метнулся к двери. За спиной с глухим стуком врезался в дерево меч – первый шкан снова промазал. А мальчик был уже перед входом… Только б не заперта была… Нет! Не заперта! Гриньша врезался плечом, пихнул, и под скрип петель рухнул внутрь, во тьму… Перекатился и, подцепив ногой дверь, качнул ее обратно. Шкан, едва вырвав засевший клинок из стены, кинулся было в проем следом за пареньком, да сам налетел лбом на закрывающуюся дверь, тихо хрюкнул и рухнул навзничь. Гриньша с трудом поднялся. Казалось, все тело болит и ноет… встал над поверженным противником – тот зашевелился, приходя в чувство. Гриньша зажмурился и ударил мечом в открытое горло. Поднял глаза – по двору бежал Волхв, уже без плаща и без давешней палки. Следом неслась ватага шканов, а навстречу, наперерез – еще трое. Налетели, окружили, сгрудились… сошлись черной толпой… и отступили, рассыпались. Между ними мелькнул силуэт в серой рубахе – в руках Волхв держал копье с черным бунчуком, а на земле неподвижно валялся шкан… или даже двое? Волхв крутанул копьем – сперва над головой, потом ниже, перехватывая руками. Один шкан зазевался, сбило его копье с ног, а Волхв вырвался из кольца, побежал… Черная свора – следом…

Гриньша не стал приглядываться, повернулся и кинулся в башню… Влетел внутрь, замер на миг, озираясь… приметил лестницу, винтом уходящую вверх – кинулся к ней… Сперва ступени были массивные, целые колоды дубовые, потом сменились более хлипкими досками… Вдруг стало светло – Гриньша осознал, что это уже верхние этажи, не обшитые досками… Ступени, ступени… Ноги налились свинцом, переставлять их было мучительно, но Гриньша, пыхтя и обливаясь потом, поднимался – уже не бегом, едва-едва полз черепашьим шагом… Перед глазами – ступени, ступени, ступени… Черные, пропитанные влагой, скользкие… Уходят назад одна за другой… А на смену им наплывают новые… Вьется лестница, и нет ей конца – в самое небо ведет Гриньшу… Туда, где за тучами Ярило от мира скрыт… Тяжел ты, путь к небесам… Тяжело шагается, но меч бросать нельзя. С мечом этим в руке дед Прокша смерть встретил… А вокруг туман клубами ходит…

Гриньша сперва и не понял, что случилось, а только ступени вдруг закончились – остановился, тяжело дыша… Мальчика качнуло вправо-влево, машинально ухватился за столб, что под руку подвернулся. Поглядел – лестница. Не винтовая, а обычная приставная лестница, две слеги и дощечки-ступени. Ведет к распахнутому люку в настиле над головой… Гриньша вздохнул, утер грязным рукавом испарину, да и полез…

Лестница вела в люк. Гриньша заглянул – темно. Верхушка башни обшита досками, под ними – темень. Гриньша замер, приглядываясь. Неразумное дело – башкой в дыру влезть, если в дыре невесть что, да устал парень так, что и сил уж нет… Постепенно разобрал – комната, шагов десять в длину и ширину. Посреди на трехногой подставке стоит невесть какое диво – стекляшки тускло поблескивают, в черном блестящем шаре в самом центре крошечные сполохи пляшут, во все стороны трубки торчат… А из трубок – дым, что ли, валит… или не дым… словно серые змеи непрерывно ползут и ползут. И уходят в крышу? Нет. Нет вовсе крыши у комнаты, над странным местом этим черная туча висит – жирная, влажная… мягко шевелится, клубится, растекается в стороны, а в сторонах-то края тучи ветер подхватывает, да разносит, растаскивает… По углам комнаты тряпье грязное кучами, в центре шканская машина, над головой – туча, ветрами терзаемая… Вот и все, что осталось в мире, нет боле ничего. Нет черных воинов, нет земли, нет неба, нет Волхва даже. А есть машина, туча, ветер. И кривой меч в руке.