Владимир Маягин - Три Меченосца

– Нэвилиарат?! Что ты делаешь здесь? Разве я не велел оставаться в Кэрнозоле?

– Да, король Алморкад, – спокойно ответила она. – Но я пошла вопреки вашему приказанию. Я правительница этой крепости, и я не намерена смотреть со стороны, как решается ее судьба. Я буду здесь, и буду сражаться!

С этими словами Нэвилиарат сбросила плащ, и все увидели на ней блестящую кольчугу и темно-серые воинские брюки. На боку правительницы висел короткий меч в кожаных ножнах.

– Воля твоя, – вздохнул Алморкад. – Но ты подумала о том, что в битве Рамэния рискует потерять столь мудрую правительницу?

– А разве весь Эфоссор не рискует остаться без властителя? Это много страшнее!

Король хотел было что-то сказать, но тут его окликнул один из воинов. Алморкад увидел, что драконы уже почти у своей цели. В следующее мгновение он приказал лучникам наложить стрелы и стрелять по готовности.

Вскоре на крепость налетел мощный вихрь, создаваемый взмахами сотен пар гигантских крыльев. Над Рамэнией нависли огромные тени. Тела драконов пылали алым огнем, но от этого огня словно темнее становилось вокруг.

Туча стрел понеслась в небо и ударилась о твердую броню крылатых созданий Мрака. Большая часть стрел, сломавшись, попадали на землю. А те немногие, что не упали, оказались застрявшими в крыльях чудовищ.

Драконы кружили над шпилем Дозорного клыка, выплевывая пламя. Они не торопились нападать. Броня их была крепка, тучи стрел и копий врезались в нее, не причиняя серьезного вреда.

Но вот одна из огромных тварей стала беспомощно извиваться и вдруг с ревом сорвалась вниз. Ее крыло было пробито сразу тремя копьями.

Дракон падал прямо на строения третьего яруса, над которыми высилась главная башня Рамэнии. И уже над самыми крышами домов подбитое чудовище махнуло тяжелым хвостом. Удар пришелся прямо по стене Дозорного Клыка, и дракон рухнул на улицы. Под его весом дома раскрошились, словно старые глиняные горшки. Башня треснула пополам. Ее верхняя половина стала крениться все больше, пока не упала вниз. В следующее мгновение подбитый, но еще живой к тому моменту дракон, был погребен под грудой ее обломков.

– Кэрнозол! – в отчаянии восклицали тысячи голосов.

Все драконы ринулись вниз, на Рамэнию. Стрелы не останавливали их. Но около дюжины крылатых змеев исчезло, как только во всеобщем шуме и гаме прогремели непонятные слова. Драконов поглотили вспышки света, вырвавшиеся из магических жезлов Тригорья.

Все остальные дети горы Ундохан успели благополучно приземлить себя на стены и улицы крепости, вызвав при этом разрушения строений и гибель воинов Эфоссора.

Сполохи магии беспрерывно уничтожали драконов, но тех все еще было неисчислимое множество. Казалось, что количество их нисколько не убывает. Они ползали по Рамэнии и разрушали все вокруг, сжигали все, что могло гореть, убивали и давили всех, кто оказывался у них на пути. Своими хвостами они сносили крыши с домов, разбивали стены и башни. От Кэрнозола осталось одно лишь основание, и король Эфоссора возблагодарил небеса за то, что Нэвилиарат покинула башню вопреки его велению.

Эрварейны все гибли и гибли, и ничто, казалось бы, уже не могло спасти Рамэнию и ее защитников. Крепость была бы обречена, но удача была на стороне Сынов Эрвара. Ибо в крепости были маги Тригорья…

Осознавая, что драконов слишком много, Ноккагар вскинул руки к небу. Посох в его правой руке светился, и это заметили многие, кто был рядом с ним в тот миг.

– Фиата Спирита Фасиата…! – начал петь Ноккагар.

Услышав его, несколько магов, тоже воздели к небу свои жезлы и подхватили его пение. Затем к ним присоединилось еще несколько чародеев. И вскоре вся Рамэния загудела громкими голосами тригорцев.

– … Салвама Эта Сустрата…!

Драконы лишь на мгновение перестали сеять разрушения и убийства, когда услышали длинное заклинание магов, и сразу же продолжили исполнять волю Дардола.

Никто из эрварейнов уже не обращал внимания на огнедышащих врагов. Все выжидающе смотрели на волшебников. Каждый ощутил какое-то странное, но мощное напряжение, воцарившееся в воздухе.

– …Иннэгата Тунокарпа Тунофиата! – прокричали маги и все как один замолчали.

В то же мгновение все окрест вспыхнуло ярчайшим светом. Волна восхитительного сияния прокатилась по всей Рамэнии… И исчезла – столь же внезапно.

Когда свет пропал, все увидели, что в городе больше нет драконов – ни одного! Все они пропали, таинственный свет унес их с собой. Сотни драконов исчезли в черном небытии на веки вечные.

Все закончилось…

В Рамэнии долгое время царило полное безмолвие. Все молчали, озирая и оценивая учиненные драконами разгром и разрушения.

Пунцовый факел закатного неба угасал. Последние его блики падали на земли Эрвара и придавали им красноватый оттенок. Вода реки казалась кроваво-алой: недаром она носила свое имя, которым одарил ее еще сам основатель Эрвар в первые дни Эфоссора.

Вокруг неподвижно лежали погибшие и раненые. Другие стояли не сходя с мест, не двигаясь, с опущенными и брошенными копьями, мечами, секирами и щитами. В небе уже собирались стаи стервятников. Жаждущие полакомиться мертвятиной, они с криками кружили над крепостью.

Волшебники Тригорья… Они больше не походили на тех могущественных магов, кто под началом Ноккагара прибыл в этот город. Теперь они мало чем отличались от обессиленных стариков, изнуренных долгой жизнью. На ногах они стояли неуверенно, опирались на свои посохи, чтобы не упасть, а некоторые и вовсе сидели на коленях, свесив головы.

Ноккагар устало посмотрел вокруг. Его посох светился золотым, но вскоре это неяркое свечение постепенно угасло, и он стал таким, каким виделся прежде. К Ноккагару, едва передвигая ноги, подошел маг Вирридон.

– Может статься, это будет не к месту, но я осмелюсь-таки поздравить тебя, Ноккагар, – негромко произнес он. – Отныне ты обладатель Золотого Волшебства. Ты сумел использовать Золотую Магию.

– Я больше рад за спасение Рамэнии, нежели за свое повышение, – вздохнул Ноккагар.

– Спасение твердыни куда важнее, – согласно кивнул Вирридон, – хоть спасено и немногое.

Двое магов оглядели все, что их окружало: обломки и развалины. Уже темнело, но разгром, оставленный порождениями Дракон-Горы, до сих пор был отчетливо виден.

Дозорного Клыка словно не существовало. Великая башня, гордость Южной Крепи, которая стояла здесь еще с древних времен Первого Мрака, пала. От нее остался лишь короткий обломок, который едва достигал высоты третьего яруса. Арка ворот Рамэнии была разрушена полностью. Половина западной стены превратилась в пыльные груды камней. Вдобавок, бо́льшая часть всех строений крепости была просто-напросто уничтожена. Вперемешку с обломками лежали раненые и погибшие воины.