Михаил Костин - Опаленные войной

Когда сорхор подошли ближе, со стен полетели большие камни и бревна. Последние слетали со стен и, подскакивая, катились, ломая врагу ноги. Нападающие несли потери, но все же отступать не собирались. Первые лестницы стукнулись о камень стены, и вот уже воины врага карабкаются по ним через баррикады!

– А ну, навались! – раздался рядом зычный голос Эймса.

Он и несколько солдат с помощью длинной жердины оттолкнули лестницу в сторону. Раздались истошные вопли покалеченных врагов. Сержант нацелился на следующую лестницу. Я поспешил на помощь его команде. Мы уперли раздвоенный конец жердины в верхнюю ступеньку лестницы, толкнули. Еще одна лестница дрогнула и заскользила вдоль стены, сбивая стоящие рядом. Вновь закричали падающие. На головы штурмующих продолжали лететь камни и бревна. Тех, кто умудрялся подняться, кололи пиками и били тяжелыми топорами на длинных древках. Я, с мечом наготове, метался от ворот к завалу и вверх, на стену.

Бросив затею с лестницами, враги попытались атаковать завал в пешем строю, но тут их ждал сюрприз в виде подготовленных накануне ледяных горок. Оскальзываясь, враги скользили вниз, а вдогонку летели камни.

Неожиданно со стороны врага затрубил рог. Противник начал отход. Норды не побежали под нашим натиском, а именно отошли, организованно, как настоящие воины. Фуркарс опустили топоры. Эймс и его люди присели, тяжело дыша. Стало ясно, что это конец штурма. Я спустился со стены и поспешил к пролому. Там я повстречал Эйо.

– Ну как? – спросил я.

– Весело, – махнул рукой рыжий, пот струился по его лицу. – Скользкие горки оказались для них исключительным сюрпризом. Моим ребятам даже не пришлось пускать в ход топоры. Конечно, лучники доставили нам немного хлопот, но в целом испытание ледяной баррикады прошло успешно. Самых ловких мы просто накалывали на копья. Удивительно, насколько беззащитным становится человек, оказавшись на скользкой поверхности.

– На стенах тоже все в порядке. Ни один не взобрался, – сказал я.

– Ясно, – протянул Эйо. – Не нравится мне это.

– Почему? – спросил я.

– Штурмовали не в полную силу.

– Как «не в полную»? Мы же столько народу положили!

– Вот это меня и волнует, дружище, – Эйо потер лоб. – Если этот их великий вождь может запросто пожертвовать столькими бойцами, представляешь, сколько еще у него народу там, в лагере?

Я задумался, но не о количестве врагов, а о том, почему норды продолжали пытаться взять руины, почему выполняют самоубийственные приказы вождя и до сих пор не взбунтовались? Подошел Эймс, снял шлем, посмотрел на меня.

– Ты чего, дружище?

Я пояснил.

– Видишь ли, – ответил сержант, – я и сам этими вопросами задавался, а потом с нордами поговорил… не хотят они иной участи. Подчинение вождям у них в крови.

– Не бывает таких людей, которые бездумно стремились бы к смерти.

– Они не хотят умирать, они хотят побеждать и захватывать, любой ценой, и чем страшнее и сильнее враг, тем слаще для них победа. Это страсть, да такая сильная, что ради нее они готовы пожертвовать жизнями.

Я ничего не ответил, лишь хлопнул сержанта по плечу и направился к полуразрушенному куполу проведать сестер. Они ухаживали за ранеными. Новоприбывших было немного, лишь несколько воинов с резаными ранами и несколько раненых стрелами. В легких случаях норды старались обойтись без помощи, многие даже отказывались от нее, боясь, что не останется заслуженных шрамов, а ведь для норда шрамы лучше любого ордена. Ули и Аги деловито помогали тем, кто не мог самостоятельно ходить, следили за тяжелыми. Работы хватало.

Я долго наблюдал за ними, молча стоя в стороне. Они были так увлечены, что мне не хотелось им мешать. Я уже собирался уйти, но что-то задержало внимание. Я присмотрелся. Ули меняла повязку одному из воинов. Все как обычно, норд лежит с закрытыми глазами. Повязка чистая, пациент явно идет на выздоровление. Но что же? Что?

И вдруг я понял – кристал-лампиер, что висел на шее у воина – светился! Не так ярко, как у Арка, но все же – светился! Я присмотрелся. Сомнений быть не могло. Кристаллы реагировали на действия сестры.

– Вот это да… – прошептал я. – Неужели и они получили часть дара Духа Дормира?

Неслышно я вышел из лазарета. Почему-то очень захотелось побыть одному. Я пошел прочь, долго бродил по развалинам. Стемнело. Перекрикивались воины, дежурившие на стене. Горели сторожевые костры. Наконец я нашел место, где меня никто не мог бы побеспокоить. Я сел под огромным камнем, бывшим когда-то частью постамента, завернулся в плащ и закрыл глаза. Сознание долго не хотело успокаиваться, лезли разные посторонние мысли. Но вот через некоторое время я расслабился и перед внутренним взором заструился знакомый колдовской туман.

«Вар Ло!» – позвал я.

«Я здесь», – отозвался голос.

«Мне нужно тебя кое о чем спросить».

«Что тебя интересует?»

«Тот дар, что мы получили в Виллоне, он достался только нам или был еще кто-то?»

«Почему ты спрашиваешь?»

«Я видел сегодня, как Ули зажигает кристаллы у нордов».

«Я повторю то, что говорил тебе уже много раз. Магия – это сложная штука, – ответил Вар Ло. – У нее свои часто совершенно непонятные законы. И нет никакой возможности точно предугадать, какие последствия будет иметь то или иное магическое действие».

«Насколько я помню, хранители думали иначе…»

«Хранители… – Вар Ло задумался. Пауза продлилась долго, но я терпеливо ждал. Наконец голос зазвучал снова. – Хранители были глупцами. Они наивно полагали, что могут управлять магией, как правили своей империей. Но магия не империя. Магия – великая могущественная сила! А хранители этого так и не поняли, и когда, желая перехитрить дорсов, решили использовать магию, чтобы пробудиться, они запустили процесс с необъяснимыми последствиями. Ты спрашиваешь, откуда у твоей сестры частичка дара Духа? Я думаю, в тот миг, когда невежда Дормир выпустил свою энергию в мир, она досталась всем виллонцам, просто кому-то досталась лишь частичка, а кому-то огромный кусок!»

«Если у сестер тоже есть дар, что с ним делать?» – спросил я.

«Думаю, было бы правильно развивать в них это умение».

«Как?»

«Так же как я развиваю его в тебе».

«Не уверен, что эта идея мне нравится…»

«Ты чего-то боишься?»

«Магия опасна. А сестры так много пережили. Я боюсь, что для них это будет слишком большим испытанием».

«А мне кажется, это отвлечет девушек от той боли, которая мучает их».

«Ты так думаешь?»

«Магия способна творить чудеса, Дарольд».

«Пока что она принесла нам одно только горе».

«Нет-нет! – горячо возразил Вар Ло. – Магия удивительна! Горе приносят люди. Магия же чиста! Ах, Дарольд, ты так мало знаешь о ней… Позволь мне помочь! Твои сестры достойны того, чтобы забыть о страданиях».