Андрей Мансуров - Конан и Слуга Золота

Вокруг стояло больше сорока вооружённых до зубов барсов.

Наконец из подвалов прибежал запыхавшийся доверенный спальник.

— Повелитель! — он бухнулся на колени перед стальной дверью с зарешеченным окошечком, — Позволь доложить!

— Ну, докладывай! — пальчиком с великолепным перстнем султан несколько раздражённо поманил слугу к себе и подставил ухо. Человечек быстро и сбивчиво зашептал, что-то показывая разведёнными в стороны ладонями.

Лицо Боташа вытянулось, челюсть отпала. Затем рот вновь принял нормальный вид. Он иронично хмыкнул:

— Предлагает, говоришь?

— Да, повелитель, почтеннейшее предлагает вашему величеству взглянуть. И жизнью ручается за вашу драгоценную безопасность!

Спуск в подвал проходил под усиленной охраной — двадцать барсов спереди, и столько же — сзади. Всё равно Боташ вздрагивал от каждого шороха.

Однако перед заветными дверьми в сокровищницу, где толпилось ещё человек десять обычной охраны, султан вздохнул, и отослал всех назад. Затем он вошёл в услужливо приотворённую створку лишь с доверенным спальником. Дверь за ними плотно закрылась, лишив любопытных взглядов фактов, зато предоставив обширнейшие возможности для фантазии и домыслов.

Начальника своей личной гвардии Боташ застал в несколько неожиданном виде: тот, перебегая с места на место, усиленно ругался и пыхтел, время от времени раздавая невидимому противнику на полу щедрые пинки, а иногда подпрыгивая и резво разворачиваясь, чтобы снова выругаться, и отбежать от кого-то.

Подойдя поближе и пригледевшись, Боташ не смог удержаться от смеха.

На человека, злобно рыча тоненькими голосками, нападало десятка два крошечных — не больше трёх дюймов ростом! — монстриков, норовя цапнуть его за сапог крошечными зубками. Внешне они были точной копией ужасной твари, посетившей султана той достопамятной ночью — казалось, это было вечность назад… Но теперь вместо ужаса они вызывали у него только весёлый смех: уж больно комично было глядеть на их потуги, и прыжки солидного и растерянно-удивлённого начальника барсов.

— Повелитель! — запыхавшийся Тирхамм сделал попытку упасть на колени, но быстро передумал, — Что делать?! Я боюсь попередавить их, а они, противные твари, бегают за мной, как пришитые!

— Наверное, ты им очень понравился! — Боташ, перестав смеяться, вытер выступившие слезинки с глаз, — А, может, они приняли тебя за своего папу!

Спальник угодливо захихикал. Тирхамм посмотрел на него. Хихиканье утихло.

— Ну ладно, хватит развлекаться! Давай-ка, переверни вот этот сундук! — Боташ уже оценил обстановку, и успокоился.

Золотое содержимое, накопленное лично Боташем четвёртым, было вывалено в кучу прямо на пол, а в освободившийся крепкий ещё ящик со стенками высотой под два фута, трое мужчин покидали злобных монстриков. Причём один цапнул-таки Боташа за палец, хоть кожу и не прокусил.

Высосав и сплюнув всё же на всякий случай, султан склонился над сундуком, где подпрыгивали и ругались, и рычали во всю силу своих лёгких и глоток, жёлтые уродцы.

— Сколько их, и откуда они взялись? — спросил Боташ у начальника барсов.

— Вон из тех куч, повелитель, что идут вдоль стен! — указал пальцем немного отдышавшийся Тирхамм, указывая пальцем на кучи платья с золотым шитьём и разные другие драгоценные тряпки, которыми Боташ в последнее посещение прикрыл предательски выглядевшие кучи помёта монстра, — А всего их, по-моему, двадцать один!

Боташ, пройдя вдоль стен, убедился, что тряпки и доспехи всё ещё надёжно прикрывают то, что он предпочёл бы никому не показывать… Вот и славно, что никто ничего не узнал. Пусть же так останется и в будущем!

Теперь, когда появление крошечных монстриков однозначно доказало, что их, так сказать, отец, мёртв, уничтожен, воспользоваться такими сказочными богатствами уже точно никто (он до последнего момента опасался, что тварь появится, и предъявит счёт!..) не помешает! Отлично, отлично… Такая ситуация — и так удачно разрешилась! Да и посмеялся он от души!

Да, похоже, он теперь свободен, и, как прежде — сам себе Хозяин.

— Так! Слушайте внимательно! О том, что вы здесь видели, знаете только вы… И я! А поскольку я никому ничего рассказывать не собираюсь, то если хоть где-то что-то просочится, я знаю, кого мне… Сажать на кол! Вы хорошо меня поняли?!

Выслушав глубочайшие заверения в том, что… и так далее, Боташ, грозно похмурившись, оглядел обеих. Нет, в них-то он был уверен. Иначе они не стали бы теми, кем являлись! Значит, почти всё, почти в порядке.

Он двинулся к выходу, кивком пригласив обеих пожилых мужчин за собой.

— Но… Мой повелитель! А… что же с… этими?! — спросил Тирхамм, всё ещё озабоченно оглядываясь на сундук.

— А… — султан пренебрежительно махнул холёной ручкой, — Не бери в голову — они исчезнут сами!

Даже разрубленная на куски туша монстра горела плохо.

Но всё же сгорела до тла.

Часа три Пелиас поддерживал огромный костёр в центре внутреннего двора, непрерывно заставляя огромные сухие стволы и сучья подлетать туда со всех сторон.

Удушающий чёрный дым на добрую милю поднимался из замка чародея, и не мог не пугать жителей города Канарии, расположенного от замка в двух-трёх милях. Но никто, как всегда, не осмелился приехать и узнать, в чём дело.

Когда костёр догорел, Конан и Пелиас сели на большой, толстый и пушистый ковёр, и полетели на северо-запад. Величественные красоты Немедийской природы, а затем и Гандерлендской, предстали их взору.

Всё путешествие заняло почти четверо суток: полдня в первый конец, и сутки — на каждый из ещё трёх…

Над болотами Ванахейма пролетали уже в сумерках.

Толстая и тёплая огромная шкура белого медведя спасала обеих от ветра, а узел с едой и с кувшинами с вином — от жажды и голода.

Над величественной бескрайней равниной вод Северного, грозно волнующегося океана, они вылили четвёртую часть огненной жидкости из бака, в которой был растворён без остатка заклятый сосуд.

В тех местах, где жидкость, которую киммериец выливал огромным черпаком, касалась воды, загоралось на какое-то время зловещее жёлто-красное зарево, впрочем, быстро размываемое неутомимыми волнами, и проваливающееся, словно раскаленныен подковы в бак с маслом для закаливания, в глубину. Чёрно-стальной Северный океан вновь сурово катил свои валы вперёд и вперёд, в вечной войне с утёсами, тесня и подмывая могучие скалы и превращая их, медленно, но верно, в песок.

Потом они сутки летели на юго-восток.

Здесь находились настолько огромные и величественные горы, что, когда их ковёр пролетал даже над перевалами, дышать становилось ужасно тяжело. Когда же они зависли над самой громадной горой, Конан еле справлялся с жутким головокружением и слабостью. Пришлось для улучшения настроения и возвращения сил здорово приложиться к любимому кувшинчику, который Пелиас, разумеется, взять не забыл. Отпил и маг.